Александр Саргарус - Программа приручения илли проект Гелеарр (Часть-3, неоконченная)

– А что вы такого построили? – спросила Барбара. – Деньги-то до сих пор существуют. Коммунизм не наступил…

– Да, но мы и не ставили целью построить коммунизм. В принципе и капитализм имеет право на жизнь, если он не работает против общества, его породившего. Как, кстати, и любой другой строй, на том же условии. А деньги… они теперь выполняют положенную им роль.

– Это еще какую такую роль они выполняют?

– Ту, которая была заложена в основу при их первоначальном создании. Ту, которая описана в их правильном определении.

– Не понял, – честно признался Камолов.

– Кто-нибудь из вас может дать правильное определение слова «деньги». Что это такое по своей сути?

– Э-э-э…

– Аккуратно, – сказала Джессика. – Когда-то любому олигарху с любыми суммами этих самых денег в кармане и на счетах безропотно выпускалась пуля в голову, если он, хоть где-то запинался, давая правильное определение термину «деньги», вне зависимости от того, кем он был.

– Ни хрена се… Я надеюсь, в нас вы хоть стрелять не будете?

– Не будем, – ответил Алекс. – Так как в свое время переломили этот вопрос в нужную сторону, и сейчас последствия от неправильного понимая этого явления незначительны. Но вы все равно затрудняетесь ответить, так?

– А почему вы так жестко с ними…

– Да сказано ж тебе – не хотели мы сначала… но упрямые они сильно были… да и в нас постреливать не забывали. Обидно было… Короче, суть в том, что нам удалось построить систему, где никто необоснованно цены на свои услуги и товары не повышает, и урегулировать цены, чтобы работники любых отраслей получали нормальные зарплаты, такие, чтобы хватало на все то, что производит общество внутри себя. Как видите, коммунизм не понадобился, деньги остались, а качество жизни всех без исключения улучшилось. Разве нельзя было так сделать до нас? Я считаю, что вполне можно было… А то что не знаете правильного определения слова «деньги»… пока что не страшно.

– А когда станет страшно?

– Когда мы куда-то денемся, – ответила Джессика.

– В смысле? – не поняла Барбара.

– Ну, так как мы все-таки блюдем интересы нашего вида, то пока мы рядом с вами, то не позволим вам впредь скатиться обратно в каменный век с сопутствующими ему плюшками. Да и сами подумайте, как это будет смотреться – пещерные люди в космосе! Другой вопрос, если мы таки куда-то денемся…

– А вы уже собрались куда-то?

– Нет, – ответил Алекс. – Но так как мы, как и вы, существуем по законам этой вселенной, а не против них, то вопрос о нашем абсолютном бессмертии по-прежнему остается открытым. Ведь для этого явления вполне может существовать некий компенсационный механизм, который вносит равновесие.

– А Пандора? – спросила Элая. – Разве ее нельзя считать тем самым компенсационным механизмом? Ведь ее поведение…

– И опять все упирается в Пандору. Но я сомневаюсь, ведь убить нас все-таки она не может.

– Кто сказал? А вдруг ей известно-то…

– Тогда чума на голову всему человечеству, если мы не найдем способа убить ее раньше, чем она нас.

– А если, выполнив цель, она перестанет существовать? Как агент Смит?

– Кто? – спросил Сокольский.

– Не важно, – ответил Алекс.

– А не слишком ли часто вы произносите это свое «не важно»?

– Может… а что ты вообще предлагаешь?

– Объяснить!

– «Матрица» выйдет, тогда и узнаете.

– Матрица чего?

– Это фильм такой.

– Новый? – спросил Камолов.

– Старый. Плоский еще…

– А… значит, вы можете показать его до премьеры?

– С какой стати? Народ, Фонд восстановленных произведений на то и существует… короче, вы вообще представляете, что может произойти, если выпустить одновременно все содержимое Фонда в свободный доступ, причем, без редакции?

– Нет. А что произойдет?

Их прервал писк входящего сигнала коммутатора. Алекс включил его и на голоэкране появилось лицо… Элеон…

– Да нет, это Вивер! – сказал Алекс. – Запомните это!

– Как? – спросила Барбара. – Если они одинаковые!..

– Алекс, ты вообще следишь за тем, что происходит в городе? – осведомилась Вивер.

– Немного… – ответил Алекс

– Понятно. Ладно, не парься. Я, кажется, знаю, чем они собираются встряхнуть «от тяжких дум» твоего Билла.

– Да? И чем же?

На экране рядом с лицом вивер появился чертеж какого устройства. Верне, робота. Часть присутствующих прекрасно знала, что это был за робот.

– Смеешься? – резко посерьезневшим голосом спросил Алекс.

– Три штуки уже почти на орбите, – столь же серьезно ответила Вивер.

– А как ты узнала?

– Алекс, я работаю здесь дольше тебя… да и искать каждый раз твой «Килален» по приглашению из трех слов – задача не из тривиальных. Нужно быть готовой.

– А почему я еще не знаю…

– Потому, что корабль твой из-за его гребанных размеров с другой стороны звезды висит. А те, кто на планете, узнают о них через пару минут.

– Вивер… ты как всегда…

– Лучшая, я знаю. А ты, солнышко, – это было обращено к Джессике, – опять села в лужу.

– На хрен пошла, – это прозвучало непривычно дружелюбно для содержания сказанного, тем более – из уст Джессики.

– Я бы пошла, но тот, что мне нравится – занят. Тобой, кстати.

Экран потух. В комнате повисла тишина. Нарушил ее Алекс:

– Всех жду через три минуты на инструктаж.

Алекс встал и вышел. Оставшиеся сидеть за столом молча переглядывались.

– Сегодня что-то будет… – высказал общую мысль Камолов.

– Не просто сегодня, а в течении часа, – заметила Элая.

– Кстати, – сказал Нимуш. – Давно хотел спросить… А как Алекс и остальные вас не путают с Вивер и друг с другом?

– Никак, – ответила Элая. – Не путают только Джессика, Алекс, ну и мы сами. Все остальные – так же, как и вы.

Элая тоже покинула комнату.

– А все-таки? – не унимался Нимуш. – И кем они друг другу приходятся? Сестрами близнецами?

– Нет, – ответила Джессика. – Элеонора и Элая – это два клона одного человека. О цифрах слышали?

– О цифре, – уточнил Нимуш.

– Нет, о цифрах. Они были у обеих. У Элеоноры – девятка. А Элая свою затерла.

– А какая была у нее?

– Не важно. Но следы от цифры остались. А вот у Вивер там, на руке, ничего нет. Но отличается она не тем. Она… старше, умнее… собственно именно Вивер была одной из тех, кто принимал Алекса в ряды бессмертных. Она же чуть ли не единственная его отстаивала перед нами, когда мы ставили вопрос о том, нужен ли нам вообще такой человек, как Алекс. С Вивер у меня с ним тоже сложные отношения, в основном потому, что она завидует мне, как более привлекательной для него женщине, а я завидую тому, что он видит в ней более надежного спутника в сложных вопросах. Так и живем. Да вы и по глазам ее легко отличите от тех двоих. Ладно, заканчиваем болтовню, идем на брифинг.