Датана Ренью - Тень прошлого

- Берегись! - крикнула я, на всякий случай закрывая голову руками. Опыт трофейного медведя показался мне достаточно убедительным, чтобы постараться не попасть под заклятия Ларриана.

Блеснула яркая молния, и пахнуло горелой тканью.

- Ах ты, мерзавец! - вскричал Айзерс, хватаясь за плечо. Не целясь особенно, он швырнул сгусток искрящейся силы. Ларриан увернулся, и рыцарские доспехи с грохотом рухнули на пол.

- Кто вы и что делаете в моём доме? - процедил Лар, занося руку для новой атаки.

Айзерс не стал затруднять себя объяснениями, а вместо этого спешно сунул мне в руку то, что прихватил в спальне Весслара. Это оказалась золотая монета в два тувира на массивной металлической цепочке. Я повернулась к магу, но он с силой толкнул меня в сторону лестницы.

- Беги к дому Миалейн! - крикнул он, стараясь заглушить треск собственного очередного заклятия. Ларриан потерял равновесие, уворачиваясь, но устоял, и тут же послал в Айзерса молнию. Хорошо ещё, что он не помнит нас, а значит, не помнит меру своей истинной ненависти к Айзерсу, подумалось мне. Хотя, возможно, в его подсознании остались некие отголоски этого чувства, слишком уж яростно он метал свои заклятия. Сверкнула фиолетовая вспышка, и луч со свистом пронёсся около моего уха, опалив волосы и вырвав меня из секундного оцепенения. Не медля долее ни секунды, я бросилась вниз по лестнице, изо всех сил стараясь не выронить партеграт Весслара.

Серые, местами сколотые ступени как бешеные мелькали под ногами. В мозгу билась единственная мысль: только бы успеть, только бы добежать до выхода раньше, чем Лар и Айзерс перебудят весь замок. Если Весслар всё-таки держал горничную и садовника, то где вероятность, что это его единственные слуги? Всё-таки я не стала бы напропалую верить рассказам Миалейн. Перед глазами уже мелькала узорчатая металлическая дверь, когда наверху раздался душераздирающий скрежет и преисполненный злобы сдавленный крик. Я неудачно затормозила, схватившись за широкие перила, и вывихнула плечо. Партеграт выскользнул из ладони, и, звякнув, остался лежать на ступени. Я тихо выругалась, подняла его и повертела в руке. Обычная монета среднего достоинства, серебряный кружок с изображением пшеничного колоса, ничего необычного или хоть немного примечательного. Я сунула партеграт в карман штанов и, не обращая внимания на острую боль в плече, решительно толкнула дверь и оказалась в коридоре второго этажа. Здесь было до неприличного темно: почти все свечи догорели, и лишь в конце, у самого выхода в холл, тускло мерцала подвешенная к потолку керосиновая лампа. Коридор, на моё счастье, был пуст, и я, кое-как придерживая больную руку, трусцой побежала к выходу. Высокие колонны из чёрного мрамора были совсем близко, и я уже приготовилась выскользнуть из оскаленной пасти-арки в просторный холл, но неожиданно где-то в нескольких шагах я явственно услышала лязг металла и тяжёлый топот. Я лихорадочно заметалась, ища пути к отступлению, и на полной скорости во что-то врезалась. В то же самое мгновение вспыхнула ещё одна лампа, где-то совсем рядом, и кто-то больно схватил меня за волосы и круто развернул. Это оказалась невысокая крепко сложенная агтиринонка лет тридцати в тёмном плаще поверх длинной ночной сорочки.

- Кто ты? - отрывисто спросила она. - Ты пыталась пробраться к хозяину?

Я с трудом поборола искушение сообщить ей о несвоевременности последнего вопроса, и попыталась вырваться.

- Не уйдёшь, девчонка, - процедила она сквозь зубы, сжимая пальцы так, что у меня на глазах выступили слёзы. - Ещё никто не уходил живым из Тёмной Обители, никто из желавших погубить... - она не договорила и, сверкнув глазами, со злостью ударила меня в живот свободной рукой. Я, извернувшись, умудрилась царапнуть ногтями её щёку и со злорадным удовольствием подумала, что глубокие шрамы на гладкой смуглой коже ещё долго будут заметны. Следующий удар пришёлся по лицу, я ощутила жгучую боль, и, облизав губы, почувствовала явственный привкус крови.

- Дрянь, - прошипела она, - я попрошу у хозяина позволения расправиться с тобой лично! Проклятье, Найосэ, что ты делаешь? Ты окончательно спятил?

Она выпустила мои волосы и схватилась за левое плечо. В шаге от неё, переминаясь с ноги на ногу, стоял Найосэ и с глуповато-смущённой улыбкой поглядывал на короткую садовую лопату.

- У, прости, Ханзинь! - пробубнил он, - Найосэ нечаянно, Найосэ хороший...

- Надо было ударить её, её! - она раздражённо ткнула пальцем в мою сторону. - А если бы ты убил меня?

- Прости, Ханзинь!!! - взревел Найосэ и, чтобы наилучшим образом замять свою оплошность, внезапно подскочил к сестре и сгрёб её в нежные медвежьи объятья. Ханзинь сдавленно крякнула и опустила кулак на его голову, но он, похоже, этого даже не заметил. Воспользовавшись замешательством, я что есть сил бросилась вперёд, к лестнице. Сзади послышался звон от удара лопатой о каменный пол и поток ругательств; я надбавила скорость и, совершив неудачный манёвр, а именно пытаясь перепрыгнуть разом несколько ступеней, споткнулась, кубарем полетела вниз и, проехав на животе по гладко отполированному полу, врезалась в квадратное основание колонны. Удар отозвался новым приступом острой боли в вывихнутом плече, я закашлялась, изо всех сил стараясь восстановить сбитое дыхание. Было ясно, что выигранные мною пара минут неумолимо утекают, и из чёрной пасти коридора вот-вот покажутся Ханзинь и Найосэ, но подняться и бежать дальше для меня сейчас было так же невозможно, как взмахнуть руками и взлететь. Послышался звук приближающихся шагов, я обречённо закрыла глаза, но вдруг где-то сверху раздался нечеловеческий вопль и сорвавшийся женский крик. Коридор на мгновение осветился алым, и на лестнице показался Айзерс. Быстро сориентировавшись, он слетел вниз, подхватил меня под мышки и поставил на ноги.

- Идти можешь? - коротко спросил он.

Я кивнула.

- Где Лар? - спросила я, стараясь не думать о мучившей меня боли.

- Наверху, я его оглушил. Он чуть было меня не прикончил.

- Это и понятно - он ничего не помнит, - не особенно веря собственным словам сказала я.

Айзерс скептически покосился на меня.

- Я почти уверен, - сказал он, - что Лар и без вмешательства тёмных чар весьма обрадовался бы, если б я оставил этот бренный мир.

Мы распахнули дверь и оказались в благоухающем цветами саду. Было свежо, первые лучи солнца едва коснулись верхушек старых раскидистых груш и яблонь. Невидимые птицы весело щебетали в сочной малахитовой листве, не подозревая даже, что жизнь отнюдь не столь беззаботна, как привыкли они думать в уютных безопасных гнёздах. Где-то журчала вода, но отсюда, из-за кустов сирени, фонтан не был виден.