Александр Турбин - Метаморфозы: танцор

— Он хромой.

Тело била дрожь, слабый голос дребезжал, даже играть не пришлось. Допрашивающий меня гад замолчал, глаза сощурились, подчеркнув высокие скулы. Пожалуй, он отличался от виденных мной ранее шаргов. Светлее кожа, глаза скорее серые, нежели черные. И лицо шире.

— Зачем тебе нужен Таррен-Па?

Зачем? Очень часто в чудовищном нагромождении лжи скрывается правда, а под маской истины прячется ложь.

— Меня послали предложить ему сделку…

Мы ехали по узкой дороге, заросшей высоким бурым кустарником. Вокруг уже поднимались не холмы, но горами эти нагромождения земли и камня язык назвать не поворачивался. В первый день этого путешествия меня просто перекинули словно куль с мукой через спину одной из заводных лошадей, и я провел время почти с комфортом — радуясь неожиданному ракурсу и раз за разом теряя сознание. Нужно иметь мужество смотреть правде в глаза. Прежний я уже умер бы от такого издевательства над организмом, со здоровьем у меня в том мире было не то, чтобы полный швах, но на происходившее его бы точно не хватило. Здешний я был покрепче, но в то, что удастся пережить день, не верилось.

Меня решили тащить вместе со всеми по какой-то, одним Рорка понятной, причине. Возможно, мое состояние не дало шанса допросить и выведать подробности планируемой сделки. А может быть, они просто прониклись гуманизмом и решили во чтобы то ни стало сохранить мне жизнь. Так или иначе, но где-то глубоко в очередной цистерне дерьма, в которую я попадал с завидной точностью, плыл и кусочек сахара-рафинада. Мы шли в Толакан, и проводник мне теперь был не нужен.

Вечером меня бросили в какую-то палатку, где я и забылся мутным сном. Поставленную рядом мелкую глиняную миску с какими-то объедками и недогрызенными костями я благополучно проигнорировал. Блеванул в нее от переизбытка положительных эмоций и только потом потерял сознание…

«Враги идут с Юга. Помощь движется с Севера. Запад таит угрозу. Но Солнце встает с Востока» — еще один знак, найденный в результате тщательных поисков в этом жутком месте.

Черная Лощина встретила Алифи пустыми аллеями и странными звуками. Деревья, высаженные в ряды, отбрасывали корявые тени. Можно ли их еще называть деревьями? Короткие стволы, заглубленные в землю. И длинные корни, нелепо торчащие над землей. Деревья в обычном парке шумят десятками тысяч листьев и тысячами мелких ветвей. Обитатели Черной Лощины скрипели засохшими корнями и трещали редкими листьями, пробившимися к свету. У здешних деревьев не было крон, только кривые корневища застывшими змеями уставились в небо. Обычные деревья — это зелень летом и оранжево-красное кружево осенью. Здесь на белых стволах трепетали только черные листья.

— Это что, загадка? Враги идут с юга — это понятно, Рорка перешли Аюр. Помощь движется с Севера? Не понимаю. Лаорисс на востоке, все остальные города на западе, что на севере? — Бравин жутко устал. Там, за его спиной, враг пытается захватить его родной город, а он, сильный маг, чья помощь нужна осажденным защитникам, стоит и разгадывает загадки.

— Бравин, дорога от этого места до Лаорисса идет на север, — Ллакур был все также спокоен. Можно ли вообще разозлить карающего?

— Допустим. Значит, помощь идет из Лаоры. Это было бы хорошо, жаль, что слишком поздно. Дальше. Запад таит угрозу? Там же Валлинор, Тимаэль, там надежда на подкрепления?

— Если верить написанному, вряд ли можно ожидать помощь оттуда. И мне кажется, мы чего-то не знаем.

— Ладно. Солнце встает на востоке. Это очевидно. Только где искать Энгелара? На востоке? Владыка как надежда? Как свет? Ну что, на восток?

— На востоке — дорога вдоль Аюр к дальним переправам. Там несколько укрепленных фортов и старый тракт, соединявший Лаорисс с Беллором. Командуй, Бравин. Здесь нет примет, по которым я и мои воины могли бы найти направление. Здесь нет свидетелей, из которых я мог бы вырвать знания. Мы даже не знаем цели того шутника, что затеял эту игру. Ты должен принять решение сам.

— Сам? Значит, нам на восток. К Солнцу. И это не шутники, Ллакур. Они просто хотят дать информацию, понятную только нам и никому больше. Видишь ли, у Карающих страшная репутация, и смерть Толариэля вполне вписывается в образ.

— Толариэля тоже мы убили?

— Я, но это и неважно, мы теперь в одной связке. Алифи, приказавший поставить эти указатели, знает, что мы опасны, и ищет возможность.

— Договаривай уже. Возможность чего?

— Он ищет способ поговорить, Ллакур. Поговорить. Мы для него тени — бесплотные и неуловимые. Смертельно опасные. Он может от нас скрыться, но предпочитает нас убедить. И я склонен с ним согласиться. Если выбирать мне, то тогда мы открыто въедем в ближайший лаорский форт и передадим сообщение.

Ллакур пытливо посмотрел на Мастера заклинаний.

— Ты готов сдаться?

— Нет, друг. Я просто сделаю лишний шаг вперед. Помнишь, я рассказывал тебе о шахматах, странной игре из странного мира? Происходящее здесь слишком сильно напоминает мне партию, где соперники играют друг против друга и пытаются выиграть. Но реальный мир — не игра. Это там есть белые и есть черные, а задачи просты и понятны. Понимаешь, мне кажется, что мы вообще не с тем противником играем. И если я прав, то в такой партии невозможно выиграть, можно только проиграть. Потому что и с нашей стороны, и с противоположной — за доской воины Света. А настоящий противник управляет силами Тьмы и довольно потирает руки.

Ллакур покачал головой:

— Одного «кажется» слишком мало для таких решений.

— Хорошо, давай посмотрим иначе. Сейчас нам оставляют подсказку, мы ей следуем и скачем как привязанные к очередному указателю. Там читаем новую загадку и двигаемся дальше. Это слишком долго, и слишком высока цена ошибки. Рано или поздно все равно придется говорить не с деревяшкой на палке, а с самим советником Герриком. Поэтому мы опустим всю ненужную шелуху, все эти метания по заповедным местам и предложим ему поговорить. Вот и все.

— Допустим. Но что, если ты ошибаешься?

— Ничего страшного, Ллакур. Тогда в следующий раз разгадывать загадки и их решать придется кому-то другому.

Черное древко знамени в руках воина Клана Заката застыло, уставившись острым шипом в темное осеннее небо. Ветер чуть заметно играл квадратным бледно-желтым полотнищем и двумя рыжими лентами, то открывая, то пряча вновь огромную карминовую каплю, символ побед племени. Под этой каплей его отец покорял мир и воинственные племена Рорка, отказавшиеся склонить головы перед Великим шаргов. Бил войска Алифи, пытавшиеся сдержать Клан Заката. Это знамя реяло над руинами неприступного прежде Иллиона. Глядя на развевающееся полотнище, Шин То Карраш-го чувствовал себя каплей кипящей крови, падающей на головы врагов.