Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру

— Вот именно — они, — подхватила Чаликова. — Не сомневаюсь, что и полковник Берзиньш крутится где-то поблизости.

Но тут раздался голос режиссера Святославского:

— Господа, я уже мыслил закрыть репетицию, но открылись престранные обстоятельства, вернувшие взад Тортилу, но изъявшие из наших дружных рядов Карабаса Барабаса. Мы должны посоветоваться о том, кому достанется его переходящая борода, а потом продолжить вплоть до завтрака…

Несмотря ни на что, благотворительный спектакль все-таки состоялся. Хотя во избежание всяких неожиданностей были приняты надлежащие милицейские меры, но, пожалуй, единственной неожиданностью стал бурный успех представления. А на следующий день за обедом в ресторане «Три яйца всмятку» Дубов, Серапионыч и Столбовой обменивались впечатлением и о спектакле, и о сопутствующих ему обстоятельствах. Так как ни Ерофеева, ни баронессы Хелен фон Ачкасофф на сей раз не было, то сотрапезники могли побеседовать достаточно откровенно.

— Ну, что говорит господин Романов? — спросил детектив. — Хотя вряд ли он скажет больше, чем Козлов. «Сладкую парочку» ловить надо, вот кого!

— Совершенно с вами согласен, — вздохнул Столбовой. — Ну а Романова мы отпустили под подписку о невыезде.

— О, вот веселое сообщеньице, — встрял в разговор Серапионыч. Обложившись целой кипой газет, он выуживал оттуда информацию. — Послушайте, что пишет «Панорама»: «При демократах нравственность опустилась ниже всякого достоинства. В полночный час по городу разгуливают девицы легкого поведения в розовых сорочках и облегающих зеленых трико. Раньше такого не было».

— А, ну это о Наде и Лидии Владимировне, — рассмеялся Василий. — Представляю, что они написали бы, если бы узнали, что в розовой сорочке разгуливала первая леди «Грымзекса»!.. Да, так что же с Романовым — зачем вы его отпустили?

— Об этом просил сам Грымзин, — понизив голос, сообщил инспектор. — По-моему, он просто не хотел давать огласку ночному инциденту. Да вы ж сами помните, как настойчиво он просил всех нас не распространяться об этом деле. Оно и понятно — любой скандал тут же скажется на репутации его банка.

— Да, но ведь Романов подозревается еще и в покушении на жизнь Надежды Фроловой, — напомнил Дубов.

— А вот оперативная сводочка, — сообщил Серапионыч. — «Пост ГАИ номер 3: В 3.11 ночи по Елизаветинской улице в сторону ул. Незнанской с недозволенной скоростью бежала лиса в медицинском халате, издавая звуковые сигналы нечеловеческим голосом. Требования остановиться игнорировала».

— Ну, это ж как раз и была потерпевшая гражданка Фролова, — хмыкнул Столбовой. — А бежала она, между прочим, из морга. — И как бы мимоходом добавил: — После вашего заключения, так сказать, о ее смерти…

— Ну, ошибся маленько, — недовольно пробурчал доктор и углубился в очередную газету.

— Ничего себе маленько, — покачал головой инспектор. — Да, так вот о Фроловой. То есть о Романове. Должен признать, Василий Николаич, что интуиция вас не подвела — похищали Лидию Владимировну и нападали на Фролову разные люди.

— Ну, кто похищал госпожу Грымзину, мы знаем, — заметил Дубов. — А кто же нападал на Фролову? Хотя я подозреваю, что на нее напали, приняв за Чаликову…

— А, а вот и рецензия на спектакль, — обрадованно перебил Серапионыч. Теперь он изучал газету «Интимный театр». — Как всегда, лихо пишет наш главный театровед Гарри Петушков: «Славная была постановочка. Но об актерах солидному критику, каким является автор этих строк, даже и говорить-то тошно. Не пойму, какому болвану пришла в голову мысль пригласить на главную роль детектива Дубова — с таким же успехом Буратино могло бы сыграть обычное полено. Грымзин в роли Дуремара выглядел столь органично, что у меня закралась крамольная мысль — а не пора ли ему бросить свой банк и отправиться на болото ловить пиявок. Исполнитель Пьеро инспектор Столбовой мог бы ему составить подходящую компанию. Конечно, хорош был Мешковский в роли Сизого носа: играл столь достоверно, что алкогольный перегар валил с ног зрителей в последних рядах. Неплох Карабас в исполнении постановщика Святославского. Меньше бы наступал на бороду собственной песне, то в конце третьего акта не потерялся бы в юбках Мальвины». Ну и дальше в том же духе. Извините, я вас, кажется, опять перебил.

— Да пустяки, — усмехнулся Столбовой, — было очень приятно услышать мнение театрального знатока о своих актерских способностях. Да, так вот о покушении на… ну, скажем так, исполнительницу Алисы. Если вы заметили, в масках, закрывающих все лицо, играли шестеро — лиса Алиса и пятеро псов-полицейских.

— Ну да, — подтвердил Василий. — Это ведь ваши оперативники? Но на репетиции их было пять, а на спектакле всего лишь четыре.

— В том-то и дело, — поспешно подхватил Столбовой, заметив, что Серапионыч снова собирается процитировать какой-то смачный кусок из газеты. — Из пятерых моими оперативниками были только четверо — Донцов, Блинцов, Сенцов и Воронцов. А пятый — некто Савельев, регулировщик ГАИ, причем близко никто из наших с ним не знаком. — Инспектор хотел сделать эффектную паузу, но эффектной паузы не получилось — заговорил доктор:

— «Всякие подгулявшие дамочки, не разбирая дороги, повреждают столбы, усугубляя и без того скудное освещение нашего города. И при этом матерятся, как извозчики, на всю Незнанскую улицу». Это уже из газетки «Кислоярск — сегодня».

— Дамочка — прокурор Рейкин, — проворчал Столбовой. — Опять сбили с мысли…

— Вы говорили о гаишнике Савельеве, — напомнил Дубов.

— Да-да. Так вот, вчера утром Савельева в бессознательном состоянии нашли на одном из городских пустырей. Когда он уже в больнице пришел в себя, то рассказал, что по окончании дежурства спешил на репетицию, но проходя мимо пустыря, ощутил сильный удар по голове и больше ничего не помнит. То есть почерк тот же, что и в случае с Фроловой.

— Понятно, — помрачнел Дубов. — Значит, кто-то намеренно устранил Савельева, чтобы занять его место в отряде псов-полицейских и контролировать происходящее в доме Грымзина. И не сомневаюсь, что этот кто-то — черный полковник Берзиньш.

— Так мы сразу и подумали, — согласился инспектор. — Одного не пойму — какой у него был смысл нападать на Фролову?

— На Фролову — никакого, — уверенно ответил детектив, — но полковник Берзиньш и прокурор Рейкин давно грозились расправиться с Чаликовой. И вот, увидев Алису в одиночестве на пустынной «черной» лестнице, полковник просто не мог удержаться от искушения и не воспользоваться удобным случаем. Он же не знал, что к тому времени Надежда Чаликова уже передала и роль, и лисью маску Надежде Фроловой. — Василий замолк, чем тут же не преминул воспользоваться Серапионыч: