Полина Каминская - Операция "Антиирод"

Света медленно, словно во сне, направилась обратно к столику. Вид тарелки с пирожками вызывал отвращение.

– Знаешь, что? – преувеличенно бодро предложил Саша. – Давай их с собой возьмем, а дома потом в микроволновке разогреем?

На час дня у Саши был назначен сбор отделения.

Света сидела в углу большой замусоренной комнаты – того самого полуподвала, куда они вернулись вчера вечером – и исподлобья смотрела на резвящихся ребят. Я, кажется, догадываюсь, откуда срисовано это общее настроение. Точь-в-точь такие же счастливые строгие лица у героев фильма “Свой среди чужих, чужой среди своих”. Та же вера в идеалы революции и грядущую свободу-равенство-братство, и чего я иронизирую, не пойму. Можно подумать, мой напридуманный капиталистический рай много лучше. Подумаешь! Неприступная дама-миллионерша! Верх совершенства! К сожалению, милая моя, в отличие от мужиков, нам, бабам, на этом самом верху совершенства не слишком-то и уютно... Холодно, скучно и слишком много глаз любопытных. Вот так-то.

В самойловском отделении что-то горячо обсуждали. Изредка Света ловила на себе чей-нибудь любопытный взгляд. Не очень часто, так, что это ее совершенно не раздражало. И еще: она искренне подумала, что давно уже не видела столько славных людей сразу.

Справа от Саши сидел щекастый смешной парень, который, если слушал внимательно, сразу начинал таращить глаза. Это тот самый, который вчера подходил к нам и спрашивал, не ссоримся ли. Кажется, его зовут Гриша. Вон Лэйма, строгая и тихая, сидит в уголке. Но моментально и четко отвечает на все обращенные к ней вопросы. Двое конопатых ребят – Алеша и Федя – за километр, кажется, определишь, что братья. Даже говорят часто в один голос. Фамилия у них – Грымовы, но за вечную трепотню в отделении их, естественно, зовут братьями Грымм. Мудрый Славка постоянно подкалывает простоватого чернявенького Жука. И, правда, похож. Его здесь иначе никто и не называет. А вон тот молчун – Геша Козлодоев. Интересно, его по-настоящему так зовут? А Сашка Самойлов – главный. Его все слушаются. Но и спорить не боятся.

– Все, ребята, тихо! – как раз в этот момент повысил голос Саша. – Значит, с этим заданием разобрались окончательно. Приказываю: до двадцати одного ноль-ноль установить поглощающую аппаратуру. – На разложенной перед ним на столе карте Саша быстро помечал участки. – Квадраты А1, Б1, В1 – Славка и Лэйма. Квадраты А2, Б2, В2 – Гриша с Лешей. Квадрат A3 – Гешка. Жук и Федя – отдельно займитесь церковью. Я предупрежу отца Евгения и поставлю аппаратуру около часовни. Гриша, ты пропустил карту через компьютер? Мы там все перекрываем с нашей мощностью?

– Все проверил. Накрываем чисто. – Гриша кивнул.

– Ну и отлично. Аппаратура у Леши с Федей в машине. Все свободны.

Ребята вскочили со своих мест, и в комнате моментально стало шумно. Кто-то включил маленький приемничек. Света с удивлением услышала позывные “Радио-Ностальжи”, бодрый голос ведущего и сразу же – убийственно ностальгическую “Girl” незабвенных наших Битлов. Успела поймать быстрый взгляд Саши. “Для тебя”, – сказал он. В животе стало тепло, а на душе – удивительно спокойно. Но проклятый дух противоречия решил покривляться и здесь.

– У Лукоморья дуб зеленый? – спросила Света, проходя мимо Саши. – Вы – как, –золшебник или еще только учитесь?

Ах вот как славно мы умеем смеяться? Сюрприз.

В этот момент Света почему-то вспомнила, как в шестом классе они всей компанией играли в “Али-бабу”. Помните? “Али-баба!” – “Что, слуга?” – “Пятого-десятого, Свету нам сюда!” Хорошенько разбегаешься, а в последний момент резко меняешь направление и врезаешься туда, где тебя не ждали. Например, между малявкой Рычихиной и астматиком Морозовым. Чего это меня на воспоминания потянуло?

Промелькнула внезапная (но, увы, очередная ехидная) мысль.

– Слушай, Самойлов, а если не секрет, ты ЗДЕСЬ на Машке Хорошкиной не женился?

Саша смущенно поежился. Настала его очередь вспоминать. Правда, не такие приятные вещи, как первая юношеская влюбленность. Абсолютно сбитая с толку перемещениями во времени память зачем-то подсунула ему сценку из недавнего прошлого. А именно предыдущий вариант весны этого года. (Саша снова поразился собственной невозмутимости. Первый вариант, второй вариант... Ну, да, что ж тут такого?) Взрослый роман с Машей Хорошкиной, огромный загородный дом. Перед его глазами стала разъяренная Света в дверях комнаты для прислуги. А на маленьком диванчике – Саша и Маша. В позе, исключающей второе толкование. Стыдно, господа, очень стыдно.

– У тебя тогда было очень красивое платье, – буркнул Саша, только для того, чтобы что-то ответить.

– Когда?

– Когда ты вошла.

Света нахмурилась и больше разговора не поддерживала.

Отец Евгений оказался немолодым сухощавым человеком. Свете он почему-то не понравился сразу. Какая-то отстраненная строгость сквозила во всем его облике.

– Отец Евгений, – почтительно начал Саша после приветствий и знакомства, – мы разобрались с вашими проблемами. Скорее всего это обыкновенное вредительство с целью дискредитации православной церкви.

Отец Евгений деловито перекрестился и жестом пригласил гостей садиться.

– Сейчас наши сотрудники устанавливают на вашей территории аппаратуру, – продолжал Саша. – С ее помощью, я надеюсь, мы прекратим это вредное вмешательство.

– Как велика ваша надежда? – довольно сухо, как показалось Свете, спросил священник.

– Я уверен в успехе, – твердо ответил Саша.

– Бог в помощь, – отозвался отец Евгений.

Света сидела рядом с Сашей, чувствуя ужасную неловкость. Ей казалось, что острые строгие глаза священника смотрят на нее с осуждением.

– Благое дело вы затеяли. – Отец Евгений смотрел куда-то в стену, поверх их голов. Голос его стал мягче и тише. – Доброе дело. – Саша почтительно молчал. Света смотрела в пол. – Душа безгрешная достойна спасения. – “О чем это он?” – подумали оба. – Но что вы станете делать с Антихристом в теле человеческом? Ибо пришел час, и явился он на свет... “Одно горе прошло; вот идут за ним еще два горя”...

Пока Саша устанавливал аппаратуру вокруг часовни, Света бестолково бродила по кладбищу. Странные слова отца Евгения не давали ей покоя.

– Как ты думаешь, о чем это он говорил? – спросила она Сашу, когда тот окончил работу и подошел, вытирая руки.

– Не знаю.

– А спросить что – неудобно?

– Да вроде...

– Самойлов, а какого черта ты меня ведьмой заделал? – вдруг рассердилась Света. – Я там сидела у этого твоего Евгения и чувствовала себя полной дурой. Так и казалось, что он меня сейчас выставит с позором. Ведьмам в церковь вход воспрещен!