Гарри Тертлдав - Владыка Севера

Он до сих пор не знал, станет ли Волдар уделять ему больше внимания, если он будет произносить ее имя, но после ужасного сновидения не имел никакого желания что-либо уточнять в этом плане.

— Пф, да, верно, — ответил дрожащим голосом Адиатанус.

Трокмэ понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы понять, почему Лис задает ему такой вопрос… яркое свидетельство пережитого потрясения. Затем взгляд вождя стал более острым, мозги его явно заработали.

— А тебе, Лис? Тоже, да?

— Тоже, — признался Джерин. — Она… кто бы она ни была, — он решил все же не рисковать, — пыталась меня запугать, требуя, чтобы я прекратил наш поход. А что случилось с тобой?

— Едва я взглянул на нее, как холод пробрал меня от загривка до пяток, — сказал, передернувшись, Адиатанус. — Самая страшная из девиц, каких я когда-либо видел, клянусь. А кровь, обагрявшая ее рот, явно принадлежала какому-нибудь нашему богу. Богу трокмуа. Вот бедняга.

— Страшная? Кровь? Мне она предстала совсем в другом виде, — произнес Джерин, скорее заинтригованный, чем удивленный. Боги есть боги, и этим все сказано. Естественно, они могут являть себя, как захотят. — Она была очень красива, но… ужасала. Я чувствовал холод, благоговение, страх. И даже подумал: неудивительно, что она главенствует над всеми богами гради.

— Мы видели ее по-разному, это точно, — сказал Адиатанус, снова вздрогнув. — Интересно, какой ее вид настоящий, если он вообще у нее есть. Думаю, мы никогда этого не узнаем. Но, как бы там ни было, что вы сказали друг другу?

Джерин постарался как можно точнее передать свой разговор с богиней гради, закончив так:

— А когда я сказал, что не сдамся, она… ну, не знаю… попыталась, похоже, меня заморозить. Я думал, мое сердце и кровь станут льдом, но проснулся прежде, чем это произошло. А что случилось с тобой?

— Ты сказал ей «нет»? — спросил удивленно Адиатанус. — Ты сказал ей «нет» и она не убила тебя?

— Конечно, уничтожила, — ответил сварливо Джерин. — Видишь вот, ты сидишь тут и разговариваешь с моим трупом.

Адиатанус уставился на него во все глаза, затем нахмурился, затем, после долгой паузы, наконец, рассмеялся.

— Лис, сколько раз и как часто я мечтал увидеть твой труп. Изувеченный или какой угодно. Однако сейчас я скорее рад, что ты еще жив и еще можешь доставить мне неприятности.

— Благодарю тебя за эти слова в том же духе, в каком ты их только что произнес, — ответил Джерин, вызвав очередной смешок у Адиатануса. Он продолжил: — Так что же… она… хм… сказала там или сделала, исторгнув из тебя дикий вопль?

— Ну… она показала мне, как гибнет то, над чем я трудился все эти годы, и предупредила, что так и случится, если я буду продолжать против ее народа войну, — ответил трокмэ.

— И ты ей поверил? — спросил Джерин. — Просто взял и поверил?

— Ну да, — сказал Адиатанус, снова хихикнув. — А вот почему ты ей не поверил, хотел бы я знать?

— Потому что я решил, что она мне лжет, чтобы запугать меня и поколебать мою волю, — ответил Джерин. — Если бы был богом гради, я бы так и поступил. Вы, трокмуа, хитрый народ. Разве у вас нет хитрых богов?

— Почему, есть, — признал Адиатанус. — Но богиня из моего сна, она вовсе не такая, судя по всем рассказам о ней, что я слышал. Да и гради, они тоже не такие. Они приходят, все забирают, всех убивают и уходят, даже не улыбнувшись. Словно не получают никакого удовольствия от того, что творят.

Последняя фраза заставила Лиса фыркнуть. Он сказал:

— Что ж, судя по тому, что я видел, насчет гради ты прав. Возможно, ты даже прав насчет… этой богини. Может быть, она и не стала бы лгать ради удовольствия, как любой лесной разбойник. — Он помолчал, наслаждаясь сердитой миной Адиатануса, свидетельствовавшей о том, что вождь приходит в себя. — Но солгала бы она, чтобы спасти свой народ? Разумеется, солгала бы. За исключением Байтона, ты можешь представить бога, который не пошел бы на это?

Адиатанус поразмышлял над его словами. Затем последовал неторопливый кивок.

— Что ж, доля правды есть в этом, лорд принц. — Он произнес титул Джерина наполовину недовольным, наполовину восторженным тоном. — А в тебе есть мужество, точно. Ты ведь собираешься драться с гради так, будто и не было никакого сна, верно?

— Мы уже разбили их однажды, ты и я, вместе, — сказал Джерин. — Я победил их до этого, в одиночку. Пока они меня не побили… зачем же мне отступать?

— В твоих устах все это звучит так легко и просто, — отозвался Адиатанус. — Но они уже побеждали нас много раз… нас, трокмуа, я имею в виду. И когда такое происходит, — он вздохнул, — единственное, о чем ты способен думать, это о том, что все опять повторится, как бы ты ни выбивался из сил.

— Поэтому-то ты и вступил в союз с нами, — заметил Джерин.

— Ты прав, — сказал Адиатанус.

— Тогда позволь мне всем командовать, раз ты возложил на меня эту обязанность, и не тревожься по поводу всяких снов, даже если их посещают богини, — сказал Лис.

— Ну, успокойся же! Успокойся! — произнес Адиатанус писклявым голосом матери-клуши, урезонивающей своего сына-озорника. — Легко сказать, но сложно выполнить, особенно там… во сне.

В этих словах тоже была своя правда, но Джерин спросил:

— Разве ты сейчас спишь?

— Нет, — ответил без промедления вождь трокмуа. Но затем пристально оглядел тускло освещенную залу. — Во всяком случае, мне так кажется. Но разве можно знать это наверняка?

— Хороший вопрос, — сказал Джерин. — Если бы у меня был на него достойный ответ, я бы тебе его сообщил. Но вот что я скажу: мне тоже кажется, что я не сплю. — Он подтянул одеяло повыше. Грубая шерсть оцарапала шею. — Однако если повезет, я скоро засну.

Лис закрыл глаза и услышал тихий смех Адиатануса, а вскоре и его храп, присоединившийся к храпу всех остальных воинов, ночующих в главной зале. А еще через некоторое время он уже ничего не слышал и сам.

Когда армия Лиса на следующее утро двинулась на запад, оставив взятую штурмом крепость, впереди заклубились темно-серые облака. Скопившись над горизонтом, они стремительно понеслись к элабонцам, гонимые неожиданно холодным ветром.

— И не подумаешь, что сейчас лето, верно? — сказал Джерин, немного дрожа: ветер задувал под доспехи, леденя кожу.

Дарен оглянулся через плечо на отца.

— Если бы я не знал, какое сейчас время года, то решил бы, что вот-вот пойдет снег, а не дождь.

— Уж лучше снег, — сказал Вэн, хмуро вглядываясь в надвигавшуюся громаду. — От него, по крайней мере, дорогу не развезет. А дождь, который прольется из этих туч, судя по их виду, превратит этот и без того грязный путь в сплошную жижу, которая дойдет до ступиц наших колес. — Он перевел взгляд с Дарена на Джерина. — Ваши элабонские императоры были далеко не дураки, когда прокладывали свои прекрасные магистрали. Да, они твердоваты для лошадиных копыт, но зато по ним можно катить себе и катить, поплевывая на самую плохую погоду.