Андрэ Нортон - Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира

Невозможно было ошибиться в национальности вбежавшего. Кровоподтек на лице не мог скрыть черт жителя Эсткарпа. Он упал и Корис подхватил его на руки.

Человек, которого держал Корис, улыбнулся, попытавшись заговорить. Оглушенные, они ничего не слышали. Брайант закрыл наружную дверь. Симон и Корис помогли беглецу войти в дом.

К этому времени он настолько оправился, что смог приветствовать волшебницу. Она налила какую-то голубоватую жидкость в чашку и поднесла к губам беглеца. Он выпил.

— Лорд Болтимер?

Человек откинулся в кресле, в которое его усадили.

— Вы только что слышали, леди, как он прошел в громе и криках. С ним шли все наши, кто сумел добраться до посольства. За остальными охотятся на улицах. Ивьян приказал трижды протрубить в рог против эсткарптцев и представителей древних родов. Он сошел с ума!

— Их тоже?! — она прижала руки к вискам, как-будто хотела облегчить невыносимую боль. — У нас совсем нет времени?

— Болтимер послал меня, чтобы предупредить вас. Вы хотите следовать за нами леди?

— Пока нет.

— Те, против кого звучит рог, могут быть убиты на месте любым, без всяких расспросов. А в Карсе сегодня убивают не быстро и легко, — бесстрастно добавил он. — Не знаю, можете ли вы рассчитывать на леди Алдис…

Волшебница рассмеялась.

— Я вообще не рассчитываю на Алдис, Вортигин. Нас пятеро…, — она вертела в руках чашку, глядя на Симона. — От этого зависит нечто большее, чем наши жизни. И если вовремя предупредить представителей старых родов во всем Карстене, они смогут добраться до наших границ и пополнить наши ряды. Да и то, что мы здесь узнали, нужно сообщить в Эсткарп. Я не надеюсь на свою Силу — вы должны помочь мне, брат!

— Но я не знаю, как… Я никогда не использовал свою Силу…, — возразил Симон.

— Вы можете поддержать меня. Это наша единственная надежда.

Корис отошел от окна, где всматривался в сад.

— Изменения внешности?

— Единственная возможность. И долго ли она выдержит? — она пожала плечами.

Вортигин провел языком по губам.

— Выведите меня из этого проклятого города, и я подниму всю округу. У меня там немало родственников.

— Пошли! — волшебница направилась в магическую комнату с занавесями. Все двинулись за ней, но у входа Корис остановился.

— Я беру с собой то, что мне было дано. Придайте мне внешность, в которой я могу владеть топором Вольта.

— Я назвала бы вас слабоумным, — выпалила волшебница, — если бы не знала цены этого лезвия. Но изменение внешности — лишь иллюзия. Можно попробовать. Подготовьтесь, и побыстрее.

Пока Корис и Симон убирали стулья, она протянула в сторону ковер. Наклонившись, провела камнем несколько раз. Линии вспыхнули, образовав пятиконечную звезду. Корис неохотно положил топор в центр звезды.

Волшебница заговорила, обращаясь к Симону.

— Внешность на самом деле не меняется, это лишь иллюзия, которая должна сбить с толку тех, кто будет нас преследовать. Я буду опираться на вашу помощь, чтобы увеличить свою Силу, — она огляделась, поставила рядом с топором жаровню и подула на угли. — Можно начинать. Приготовьтесь.

Корис схватил Симона за руку.

— Раздевайтесь донага, иначе Сила не подействует! — он уже снимал собственную куртку. Симон повиновался, а затем они помогли раздеться Вортигину.

Дым поднимался от жаровни, заполняя комнату красноватым туманом, в котором еле виднелась приземистая фигура Ко риса.

— Встаньте у кончиков лучей звезды, — послышался из полутьмы приказ волшебницы. — Вы, Симон, рядом со мной.

Он пошел на этот голос, потеряв в тумане Кориса. Из тумана показалась белая рука и притянула его на место. У себя под ногами Симон различал слабое мерцание линий звезды.

Кто-то запел где-то далеко. Симон заблудился в тумане. Но в тоже время что-то согревало его — не внешне, а изнутри. И эта теплота исходила из него, из его тела и плыла по правой руке. Симон подумал, что мог бы увидеть этот поток — кроваво-красный, теплый, но видел лишь туман и знал только, что тело его существует.

Пение становилось все громче. Когда-то он уже слышал такое пение — тогда оно поднимало в нем вожделение, заставляло бороться с самим собой. Теперь оно действовало по-другому и он не сопротивлялся.

Он закрыл глаза, чтобы не видеть бесконечного кружения тумана, и стоял, настроившись на пение: каждая клеточка в его теле дрожала в такт этому пению, и по-прежнему теплый поток струился из его тела.

Но вот рука его бессильно упала. Поток прекратился, пение смолкло. Симон открыл глаза. В сплошном тумане образовались просветы. В одном из них он увидел грубое лицо, жестокую карикатуру на человека. На этом лице сверкали дьявольские глаза Кориса. А немного дальше стоял другой человек, с изъеденной язвой кожей и пустой глазницей.

Тот, у которого были глаза капитана, перевел взгляд с Симона на своего соседа, широко улыбнулся, обнажив гнилые, пожелтевшие зубы.

— Прекрасная компания получилась! Оденьтесь! — донесся приказ волшебницы из рассеивающегося мрака. — Сегодня вы вышли из притонов Карса, чтобы грабить и убивать. Такие, как вы, расцветают при звуках рога.

Они оделись в рваную одежду, а Корис поднял с пола топор Вольта, точнее не топор уже, а ржавый металлический стержень с крючьями, назначение которых Симон не мог угадать.

Зеркала, чтобы осмотреть свою новую внешность, у Симона не было, но он догадывался, что стал не более привлекательным, чем его товарищи. Он ожидал, что внешность волшебницы и Брайанта тоже изменяться, но не настолько! Волшебница превратилась в старуху с грязными прядями седых волос над согнутыми плечами. В чертах ее лица отражалась лютая злоба. А юноша превратился в ее противоположность. Симон с удивлением уставился на девушку, одетую в алое, с золотом, платье.

Насколько Брайант был бледен и бесцветен, настолько девушка была красива. Она не позаботилась завязать шнурки, стягивающие пышную грудь. Старуха ткнула пальцем в Симона.

— Это ваша добыча, смельчак. Взвалите красотку на плечо, а если устанете, то разбойники охотно помогут вам. Играйте свою роль хорошо, — она ткнула мнимую девушку в спину так, что та прямо влетела в объятия Симона. Он подхватил ее, взвалил на плечо, а волшебница рассматривала их взглядом режиссера, а затем еще больше расстегнула корсаж девушки и стянула платье с пышного плеча.

Про себя Симон поразился совершенству иллюзии. Он думал, что она затронет только зрение, но теперь чувствовал, что держит женщину. И ему все время приходилось напоминать себе, что на самом деле это Брайант.