Михаил Бабкин - Чары старой ведьмы

– Золото? – удивился дракон. – Я что, с ума сошел, что ли? У меня, понимаешь, пирогов хватает, с чего это я вдруг железки всякие кушать буду. Э, да ты, верно, голодный! То-то всякая ерунда тебе в голову лезет. Сейчас чай заварю. Или кофе. Ты чего хочешь-то?

– Всего! – крикнул Тим, зарываясь лицом в теплую сухую шерсть на драконьей груди. – И с сахаром. И с пирожками.

– Бисквит подойдет? – дракон аккуратно посадил мальчика на стол. – Лимонный есть, с корицей и изюмом. Будешь? – и направился к буфету.

– Буду, – кивнул мальчик, – я все буду. Как же я давно тебя не видел! Целую вечность.

– Ага, про вечность заговорили, – входя в пещеру, радостно сказал Хозяйственный, – значит, сейчас кофе пить будем. Под кофе только о вечности и говорить, очень он к тому располагает. Особенно ежели кофеек крепкий и горячий. А под чай лучше о нынешних делах беседовать! О приключениях разных, о победах.

– Тогда чай, – решил дракон и забренчал в буфете чашками. – Очень я, понимаешь, послушать вас хочу. Ждал, ждал и дождался. Наконец-то! – Каник расставил гостевые чашки на столе, для себя поставил здоровенную ведерную кружку. Тимка решил, что сидеть на столе среди чашек как-то неприлично, и спрыгнул на пол. Хозяйственный тем временем принес откуда-то из дальнего угла пещеры пару крепких табуретов и водрузился на одном из них, небрежно бросив мантию себе на колени, вместо салфетки. Корону он уже успел где-то оставить и потому сидел простоволосый, то и дело ероша пятерней свою рыжую шевелюру.

– А где Олаф? – Тимка взгромоздился на табурет, глянул в сторону входа. – Почему его нету?

– Сейчас будет, – Боня взял чашку, в которую дракон успел налить крепкого ароматного чая из здоровущего мятого чайника. – Сундук свой инструктирует. Куда ему лететь… А, вот и Олаф, – Хозяйственный развернулся на табурете, ливанув на мантию чай, – чайку не желаете?

– С удовольствием, – волшебник подошел к столу, движением мизинца создал рядом с собой уютное глубокое кресло с высокой спинкой и с удовольствием погрузился в него.

– Итак? – дракон оглядел гостей. – Жду, понимаешь, подробного рассказа. Горю от нетерпения! – и основательно хлебнул чаю. Видимо, решил вовремя притушить этот свой огонь нетерпения, пока тот его совсем не спалил.

– Значит, так, – сказал Хозяйственный, глядя на дракона поверх чашки, – после того, как мы с тобой расстались… – и приступил к длительному, очень и очень подробному повествованию. Как его и попросили.

Тимка с интересом слушал бонин рассказ, не забывая при этом и про чай с бисквитом. Слушать Хозяйственного было интересно – мальчик словно по новой переживал все свои приключения. А порой даже узнавал что-то новое, то, чего он сам не заметил, но зато увидел и запомнил Бонифаций. Иногда Тимка вклинивался в повествование и дополнял его своими переживаниями, но это было нечасто – Боня оказался хорошим рассказчиком.

– Здорово, понимаешь, – с завистью вздохнул Каник, когда Хозяйственный закончил долгий монолог, – кто другой рассказал бы, не поверил, уж больно все неправдоподобно. Особенно про драконов. Это что же выходит, что я тоже летающим стану? Просто фантастика какая-то.

– Не скоро, но станешь, – заверил его Тимка, – а пока что ты еще маленький! Может, немного постарше меня, по драконьим меркам, но не взрослый.

– А я себя в старички, понимаешь, записал, – развеселился дракон, – думал, скоро усыхать буду. Как мой дедушка, – и бросил теплый взгляд на птичью клетку.

– Кто тут сохнуть надумал? – хрипло спросил Олаф из глубины своего кресла. – У кого цветы повяли?.. Ох, это я что-то не то сказал, – волшебник громко зевнул, прокашлялся. – Я, видите ли, нечаянно уснул. Ночь была бессонной, извините… Так. Вы все обговорили? – волшебник вылез из кресла, с удовольствием потянулся. – Ну-с, – Олаф посмотрел на мальчика, – ты готов? Пора, братец, домой. Пора.

– Уже? – огорчился Тимка. – Что-то слишком быстро.

– Правильно! – стукнул Хозяйственный по столу кулаком, – нечего торопиться. Оставайся! Годик-другой поживешь в моем дворце, покоролевствуешь за меня. А то я, оказывается, учеником у Олафа стал, ни с того ни с сего. Я, конечно, объяснил нашему волшебнику, что маг из меня никудышный, глупости все это, да он и слушать меня не хочет. Живи, говорит, у меня и колдовскому делу учись! Ладно, уважу человека, что поделаешь… Как, Тим, согласен? Будешь королем?

– Я бы, конечно, согласился, – уныло ответил мальчик, – да за два года я все, чему учился в школе, позабываю. И вырасту так, что ни папа, ни мама меня не узнают. За чужого примут. Не хочу быть чужим! Деваться некуда – я пошел домой. Чао! – и Тимка, загребая ногами по полу, поплелся к далекой двустворчатой золотой двери.

– Эй-эй, а переодеться? – торопливо напомнил Олаф. – Вещи-то твои я сохранил! И ключи от дома.

Тимка, не оборачиваясь, лишь вяло махнул рукой в ответ, мол, ерунда это все. Пустяки. И тут же почувствовал, что одет во все новое. Вернее, в старое, в чем когда-то попал в этот мир. И через плечо вдруг повисла тяжелая сумка, большая и туго набитая.

– Я туда все твои вещички собрал, – заботливо пояснил волшебник, догоняя мальчика, – которые ты у меня в замке позабывал. И еще кое-что положил – от Бонифация. На память. Ну что, давай прощаться?

– Ага. Прощайте, – жалобно сказал Тимка и потер мокрые глаза. Плакать он вовсе не собирался, но как-то само собой получилось… Непредвиденно.

– Выше нос, победитель, – тихо произнес подошедший к мальчику Хозяйственный, весь в белом, но почему-то без мантии, – все будет хорошо, уж поверь мне, – и крепко обнял Тимку. Каник, громко топоча, приблизился к мальчику и, тяжело вздохнув, молча потрепал Тимку по голове мохнатой лапой-рукой. И отвернулся – похоже, глаза у него тоже были на мокром месте.

– Ну вот, – Тимка крепко потер глаза, вытер руку о штаны, – все как в прошлый раз. Опять вы со мной прощаетесь… А вдруг и теперь хрустальный молоток не сработает? – с надеждой спросил Тимка сам у себя. – Ну-ка, – и пошарил по карманам куртки. – А молотка-то и нету! – радостно сообщил всем мальчик. – Тю-тю молоток. Пропал! – и засмеялся.

– Вот он, – Олаф с печальным видом протянул Тимке красный молоточек, который держал в руке, – я его вынул из твоего кармана, когда одежду на тебе менял. Ты уж извини, что я его не потерял, – волшебник виновато развел руками. Мальчик с неохотой взял протянутый ему молоточек, прижал его к груди.

– Я помню, что в прошлый раз, именно на этом месте, сказал: «Неужели я вас больше никогда не увижу?» – задумчиво произнес Тимка, – а мне кто-то ответил…

– Никогда не говори «никогда», – хором отчеканили Олаф, Боня и Каник, переглянулись между собой и расхохотались.