Яна Тройнич - Колдовство для олигарха

— Горько, что нет сейчас со мной Федора. Знала бы ты, сколько трудностей и испытаний мы пережили вместе. Я все время думаю о нем. Если он вдруг появится, сразу же дай знать.

Я торопливо пообещала. Понимаю парня как никто другой.

Под бурные возгласы и многочисленные пожелания молодые покинули празднество в сопровождении стражи Салтана. Я решила, что и мне хватит веселиться, пора отдохнуть. Завтра все начнется сначала. Мне уже сообщили, что гулять будут не меньше недели. Но уйти не удалось: меня задержал государь.

Как я и ожидала, разговор пошел о Флоре. В голосе царя, когда он упоминал о боярышне, было столько тепла и нежности, что мне стало по-настоящему его жаль. Я даже чуть не согласилась, но вовремя вспомнила свое обещание.

Как же отказать в тактичной форме? Нанести обиду государю на веки вечные не хотелось. У меня даже лоб вспотел от напряжения, но я все-таки придумала:

— По нашим традициям, разрешение на брак знатной боярышни может дать только князь. Я его в этом подменять не вправе. Если вам так дорога Флора, посетите нас и попросите руку боярышни у моего супруга. К тому же и мужа Настасьи Вахромеевны следует спросить как ближайшего родственника.

Царь вздохнул и вынужден был согласиться: обычаи менять нельзя. А я обрадовалась: хорошо, что все хорошо кончается. Да и оставаться здесь еще на одну свадьбу мне не хотелось.

Утром все ожидали молодых за накрытыми столами. Царь был не в духе и хмурился:

— Что-то долго собираются. Пошлите за ними.

Какое-то нехорошее предчувствие кольнуло сердце. И точно. Вскоре вернулась посланная стража и сообщила ужасные новости: Олена пропала, Алекс лежит с пробитой головой, охрана связана. Никто ничего не видел, не знает и не может сказать, чьих это рук дело.

Мужчины седлали коней и спешно направлялись в имение молодых. Я в сопровождении Кийса и Локши поспешила следом. Сразу же бросилась к постели Алекса: парень был без сознания. Вопросительно посмотрела на Кийса, тот пожал плечами:

— Ничего не чувствую, слишком много народу здесь побывало.

На Салтана страшно было смотреть, он словно постарел лет на десять. Я хорошо понимала, что чувствует отец, потерявший недавно обретенную дочь.

Кийс сразу же приступил к лечению. Принес охапку листьев, размял, приложил к ране. Потом заварил отвар.

— Что, Любка, поможешь поить больного настоечкой?

Я кивнула головой. Готова на все, лишь бы Алекс выжил.

Потом оборотень отправился искать еще какие-то травы, а я сидела у постели Алекса и размышляла, кто бы мог это сделать.

Сначала подумала на Савву — он обещал что-нибудь выкинуть, чтобы задержать меня здесь. Вторым подозреваемым казался Чахлик. Говорили, он любит воровать девиц, такая красота могла привлечь его внимание. Третий… зря я вспоминала поэму «Руслан и Людмила» — Чародей имелся в наличии.

Тут голову сдавило, будто обручем, сердце застучало, словно молоток. Я бы все на свете отдала, чтобы похитителем не оказался князь. Но вспомнила, как он смотрел на Олену…

Стало страшно. Не слишком ли далеко я зашла в своих подозрениях? Однако говорят: доверяй, но проверяй. Начну с Саввы. Он горяч, самолюбив, способен на многое. Но украсть сестру? Я не слишком в это верила, однако скоро ведь придется покинуть царство царя Салтана, после чего проверить царевича не удастся. Как и Чахлика. А вдруг похититель кто-то из них?

Я посмотрела на Алекса. Скорее бы поправился. Кому, как не жениху, искать пропавшую невесту. И в который раз мысленно обругала себя: зачем не вовремя вспомнила «Руслана и Людмилу»? Говорил же Карл Карлович, что мысли материализуются.

Прошло полдня. Меня удивило, что за это время Савва так и не появился. Это вновь показалось подозрительным. Не навестить друга, не поинтересоваться, как у него дела… даже если горюешь о сестре… Хотелось поделиться своими сомнениями, но с кем? Кийс — подданный князя. Если в этом деле замешан Кощей, оборотень мне не помощник. Флора сама только недавно выпуталась из истории, да и не была она мне близкой подругой. Илии я перестала доверять после ее восторженных реплик о моем бывшем супруге. Красота и обаяние князя отрицательно действуют на женщин.

Тут в комнату вошел Свег, я поднялась навстречу. Боярин обнял меня и прижал к себе, я уткнулась ему в грудь и расплакалась. Свег погладил меня по волосам:

— Любушка, успокойся, все будет хорошо. Алекс поправится.

В последнем я почти не сомневалась, но будет ли все в порядке с остальным — это вопрос. Я взглянула снизу вверх на боярина, и он вдруг показался мне самым близким, родным и надежным. Вот в ком я была уверена на все сто: не предаст и в беде не оставит. Чуть-чуть поколебавшись, поведала ему о своих сомнениях. Пока рассказывала, боярин смотрел на меня с недоумением.

— Поверь, я подозреваю не одного Савву. Но начать хочу с него. Нужно проверить его дом.

— Люба, подумай что говоришь!

— Если ошиблась, буду только рада. А с больным пока побудет Илия.

Чувствовалось, что боярину не слишком нравится моя идея, но отказать он не смог. И мы сразу же отправились в путь.

Оглядев терем Саввы, украшенный башенками с затейливой резьбой, я отметила, что для родного сына царь-батюшка не поскупился. Палаты просто роскошные. Стражник у ворот сначала не желал открывать:

— Не велено пускать посторонних.

Я возмутилась и зло прошипела:

— Это кто тут посторонний? Глаза разуй. Боярин Свег — приемный отец царевича. Если бы не он, не видать бы государю сына как своих ушей.

Свег положил руку мне на плечо:

— Люба, не горячись. — Спокойно повернулся к воину: — Если опасаетесь, можете нас сопроводить. Где Савва?

Стражник замялся:

— Думаю, царевич не сможет вас принять… в таком… э-э-э… самочувствии.

У меня неприятно сжалось сердце: и с этим что-то случилось? Однако при виде Саввы гадать о причинах его состояния не пришлось. Царевич лежал на кровати полураздетый и был в стельку пьян. Вокруг суетились девицы, видимо, служанки, стараясь привести хозяина в чувство. Одна подавала, судя по запаху, огуречный рассол, другая прикладывала к голове царевича мокрое полотенце.

Свег шагнул вперед, одним рывком поднял бывшего воспитанника на ноги и окунул его голову в таз с водой, который стоял рядом с постелью. Потом взглянул на служанок и рявкнул:

— Вон!

Меня тоже попросил выйти. Я испугалась:

— Что будешь делать?

— Хуже, чем он делает с собой, не сделаю.

Я послушно отправилась в соседнюю горницу. Там в нетерпении переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда же позовут обратно. Наконец дверь распахнулась.