Алексей Глушановский - Сердце вьюги

— Вот только спрятаться все же надо понадежней, — бой с разъяренным высшим демоном, вовсе не стоял в списке жизненных планов Игрока на ближайшее время. Впрочем, данная шутка, была далеко не первой сыгранной им с могущественными персонами, и подходящих убежищ у проказливого бога хватало.

Глава двенадцатая

Божественные шутки

— Э-ге-гей! Бей-руби! Руби-бей! — весело перекликались орки, бодро размахивая тяжелыми алебардами с резиновыми лезвиями. Отряд наемников Севера, подкравшись в предрассветных сумерках, вырезал защитников небольшого гномьего форта и занял там оборону, дожидаясь подхода основных сил Темного Властелина.

Войска оного, весьма обрадованные возможностью приобретения столь удобного плацдарма для вторжения в светлые земли, спешили изо всех сил, но по уверениям мастеров, из-за партизанских действий активно ведущихся лесными эльфами, могли подойти никак не раньше заката. В данный момент, был самый разгар полдня, и наемники отражали уже третий штурм, организованный до крайней степени разъяренными утратой столь важного укрепления гномами.

Выбор объекта для атаки был сделан отнюдь не случайно. Согласно агентурным данным (хвастовство напившегося до полного изумление 'гнома'), именно у 'подгорного народа' гостил небольшой отряд тяжелых латников-паладинов, охраняющих принца объединенного людского королевства — Лодура. Да-да, того самого Лодура, заявленного как играющий мастер. И, по мнению большинства из посвященных в поставленную ФСБ задачу наемников Севера, означенный Лодур просто не мог не прийти на помощь своим вернейшим союзникам-гномам. Так и случилось.

— Откатились. — Макс, сняв тяжелую латную перчатку, вытер вспотевшее лицо и весело улыбнулся. — А интересная вещь, эти ваши игры, — произнес он, жадно отхлебывая из фляжки чуть подсоленную воду. — Жаль раньше о таком не знал…

— Это еще что, — Великий маг Артемий Север задорно усмехнулся. — Вот как дело до обыска 'павших тел' дойдет, тут самое веселье и будет, — он печально вздохнул, и с сожалением добавил, — Жаль, что нас гномы штурмуют, а не эльфы. У остроухих, красивых девушек куда как побольше будет…

Мечтания 'великого мага' были прерваны вышедшим из леса новым отрядом штурмующих. Судя по развевавшимся над ними флагами объединенного людского королевства, это и были столь ожидаемые воины Лодура.

— Хэй, орки, к бою! — взревел Макс, — точнее уже сотник Темного отряда Коршарг, взбегая на стену. — К бою, отпрыски степной лягушки! — Пятеро его подчиненных, к тому времени все еще остававшихся на бревенчатой стена форта, а не отправившихся вместе с 'убитыми' при штурме 'гномами' пить пиво и приставать к 'валькириям' в 'лагере мертвых' громко завопили, потрясая над головой оружием. В дружном реве смутно просматривалось извечное: 'зададим перца этим паладинам' вкупе с некоторыми иными фразами, совершенно не подходящими для воспроизведения в приличной компании. Бойцы специального назначения с большим удовольствием, и немалым талантом отыгрывали роль диких и злобных орков.

Впрочем, 'отважные и благородные' паладины, не оставались в долгу, и их лексикон не сказать, чтобы сильно уступал словесным экзерциссам спецназовцев.

Спустя пару минут таких 'переговоров', хитрые 'Гаммовцы' добились своей цели. Священный поединок перед боем. Рау вышел из крепости, и демонстративно провернул меч в руке.

— Я вызываю вашего предводителя! Ты, именующий себя Лодуром, принцем королевства всех людей, осмелишься ли ты принять вызов от последнего потомка императоров Хладоземья? — Немного не по правилам, но звучно, торжественно и красиво провозгласил он стоя перед воротами форта.

— Твой вызов принят, альфар, — ряды воинов раздвинулись, и на поле предстоящего боя вышел тот, ради кого и затевалась данная игра.

Закованный в тяжелый, 'Максимилиановский' доспех, вооруженный длинным мечом-двуручником, высокий и статный воин смотрелся куда внушительнее остроухого мальчишки-подростка в легкой кольчуге, которым выглядел Рау в глазах окружающих. Впрочем, опытного эльфийского воина это не смущало.

— Плохая затея, — подойдя на расстояние удара, тихо, так чтобы его мог слышать только непосредственно сам Рау, произнес Лодур. — Ты ведь собирался сразиться со мной по правилам эльфийского боя? С магией, и без придерживания ударов? Так чтобы я был вынужден раскрыться в защите? И на случай если я окажусь сильнее, — твоя подружка, с амулетом демона уже стоит на старте, готовая в любой момент прикрыть тебя собой, в надежде что её защиты окажется для этого достаточно? Глупо. Очень глупо… но если тебе так уж этого хочется, то смотри! — Ложная человеческая аура, словно старая краска смытая стремительным потоком воды слетела с засиявшей ослепительным светом божественной сущности представлявшегося Лодуром, и ошеломленный Рау невольно сделал шаг назад.

— Ну, теперь ты доволен? — усмехнувшись, 'Лодур' нанес первый удар мечом.

Каким-то чудом, на старых, вбитых за время войны со светлым союзом глубоко в подсознание рефлексах, ошарашенному Рау удалось отразить этот удар.

— Неплохо, очень неплохо — одобрительно кивнул его противник, продолжая атаку и наращивая темп. Опомнившийся альфар был вынужден уйти в глухую оборону, с немалым трудом отражая сыпавшиеся на него со всех сторон удары текстолитового меча… Да полно, текстолитового ли? Ну не бывает у дерева и текстолита подобного блеска, не может он так звенеть при ударе о другой кусок безопасной имитации оружия… Да ведь и у него в руке каким-то образом оказался уже не текстолитовая поделка, которую он держал перед боем, а 'Вьюжный' — древний магический клинок повелителей холодных земель.

Что это? Откуда? Почему странный туман затягивает видимость, не давая различить ни лиц, ни фигур 'королевских паладинов' и соратников, шумно 'болеющих' за него на крепостной стене? Сколько вопросов, на которые нет ответов.

Да и не важны они сейчас, эти ответы… А важно только лезвие двуручника, так и мелькающего в умелых руках 'Лодура' и то грозящее подрубить опорную ногу, то гигантским копьем летящее прямо к сердцу, а то так и норовящее, словно невзначай рубануть по изрядно уже уставшей правой руке, в которой поет извечную, смертельную песню 'Вьюжный'. А щит уже изрядно надрублен, еще немного — и вовсе разлетится на деревянные ошметки, подставив под удар прикрытую лишь тонким наручем левую руку.

А проклятый двуручник все ускоряется и ускоряется, атакующий бог и не думает уставать, его атаки мощны, быстры и умелы, и ты держишься лишь каким-то чудом, умением и опытом множества битв через которые тебе когда то довелось пройти… А потом не помогают и они, и кончик текстолитового, (как, почему снова текстолитового?) меча болезненно, даже через кольчугу ударяет тебя в грудь прямо напротив сердца и наваждение исчезает.