Валерий Вайнин - Убить Змея

Графиня быстро подняла на него взгляд.

— Вы не устаете меня поражать, Глеб Михайлович. Ну откуда вам это известно?

Отодвинув от себя тарелку, Глеб обтер салфеткой губы.

— Чисто случайно. В мои руки попал весьма странный список имен, среди которых фигурировали вы, графиня, под именем Наталья Салтыкова с пометой «колдунья». И рядом был указан ваш мытищинский адрес. Признаться, до последней минуты я сомневался, что встречу здесь именно вас.

— Понимаю, — вздохнула графиня. — Глеб Михайлович, скажу как на духу: все это из-за проклятого моего любопытства. Следуя вашему совету, я перестала афишировать свои… более чем скромные способности. Восемь лет назад я переехала сюда…

— Прямо из Риги? — уточнил Глеб. Даша слушала, широко раскрыв глаза.

— Нет, — ответила графиня, — уже из Ростова. О, это изумительная история! Но как-нибудь в другой раз… Ну вот, стало быть, поселилась я здесь, приняла сей непривлекательный облик и, когда малость пообвыклась, начала лечить людей. Да, Глеб Михайлович, тут я вас не послушалась! Не сетуйте на старуху! Люди порой так несчастны…

— Картина вырисовывается, — с горечью перебил Глеб. — Вы многим помогли, многих вылечили, и вскоре о вас поползли слухи, которые в итоге достигли ушей тех, кого я просил вас остерегаться.

— Но, друг мой, меня все знали как безумную старую мегеру, которая излечивает многие болячки из корыстных побуждений.

— Подобный образ, графиня, привлекает к себе чёрта.

— Но я работала только среди местных.

— И кто-то из этих местных, преисполненный благодарности, взял на себя труд заняться вашей рекламой. И вот к вам явились очень милые люди и пригласили принять участие… В чем, Наталья Дмитриевна? В заседании? В круглом столе?

Графиня опустила глаза.

— В симпозиуме парапсихологов. Там был один шаман… то ли из Якутии, то ли с Чукотки, демонстрировавший трюки на уровне индийского факира из Одессы. Я, конечно, догадалась, что он не более чем бутафория. Публика там собралась разношерстная, но атмосфера была насыщена какой-то зоологической злобой. И устроителей этого, с позволения сказать, симпозиума интересовало, на что способна именно я.

— Вы запомнили хоть кого-то из устроителей? — с надеждой спросил Глеб.

— Ну… обхаживали меня двое научных сотрудников — Ира и Ян. Весьма недалекие молодые люди с неприметной внешностью, которую так ценят в любой разведке. Представляете, Дашенька, чтобы выпытать мои секреты, они ухаживали за старой чокнутой уродиной, как… — подыскивая слово, Наталья Дмитриевна щелкнула пальцами, — прямо как…

— …за графиней, — подсказала Даша.

— Именно! — рассмеялась графиня. — Их любезности могли бы растопить камень. Но я оттуда свалила.

— Ах! — улыбнулась Даша.

— При чем здесь «ах»? — улыбнулась графиня. — В моем возрасте, деточка, пора бы чувствовать, когда вступаешь в какашку.

— Поэтому, значит, вы на меня так напустились?

— Ну разумеется! Теперь мне в каждом углу поросенок с хреном мерещится.

Дамы, похоже, развеселились. Глеб, однако, всё более мрачнел.

— Спасибо, за хлеб-соль, — сказал он, поднимаясь. — Нам пора.

Глаза графини потухли.

— Так скоро? — проговорила она с печальной покорностью.

— Можно я вас навещу? — спросила, вставая, Даша.

— Правда? — оживилась графиня. — Это было бы чудесно!

Глеб помог Даше надеть дубленку.

— Быть может, Наталья Дмитриевна, мы увидимся гораздо скорее, чем вы думаете. У вас нет телефона?

— Зачем он мне?

Глеб достал из куртки блокнот, черкнул в нем авторучкой и протянул графине вырванный листок.

— Здесь мой и Дашин телефоны. Когда вас вновь станут приглашать на симпозиум, тут же позвоните. Соглашайтесь, но без меня не делайте ни шагу.

Графиня прижала листок к груди.

— Вы полагаете, что они…

— Убежден. Они вот-вот объявятся.

Графиня проводила Дашу с Глебом до крыльца.

— Глеб Михайлович, — проговорила она встревоженно, — эти люди… так ли они опасны?

— Опасней просто не бывает. Вам повезло, Наталья Дмитриевна, что они считают себя неуязвимыми и потому не очень торопятся. Обещайте мне позвонить.

— Ну разумеется, друг мой. Бог знает, что у вас на уме. Вы всегда были для меня загадкой, Глеб Михайлович. Но положа руку на сердце… никому в жизни я не доверяла так, как доверяю вам. — Она перекрестила его лоб. — До свидания, Дашенька.

Даша поцеловала ее в щеку, сбежала с крыльца и зашагала к машине. Глеб пошел вслед за ней по расчищенной тропе.

Графиня стояла на крыльце, пока «жигуленок» не уехал. Тогда она вздохнула, зябко повела плечами и через веранду прошла в дом. И в тот же миг гостиная с белым роялем превратилась в убогую комнатенку, свечи погасли, а благородная госпожа вновь приняла облик безобразной старухи в засаленном халате. Однако взгляд у старухи был добрым и мечтательным.

Сквозь сырой и холодный мартовский сумрак Глеб гнал машину к Москве. С ним рядом, отвернувшись к окну, всхлипывала Даша.

— Она же там одна… совершенно одна…

— Дашка, замолчи! — прикрикнул Глеб. По щекам его катились слезы.

Даша резко обернулась.

— Вот сейчас я тебя обниму, прижмусь к тебе, и мы врежемся!

Глеб пожал плечами.

— Ну, не знаю… в принципе можешь попробовать.

— Думаешь испугаюсь?! — Даша обняла его за шею и прижалась щекой к его щеке. — Теперь хоть трава не расти!

— Трудно с тобой спорить… — Глеб бросил руль и поцеловал ее в губы.

Даша вскрикнула и в страхе взглянула в окно. «Жигуленок» как ни в чем не бывало катил по скользкой трассе и, пока руки Глеба обнимали Дашу, совершенно самостоятельно выполнил левый поворот. Даша облегченно перевела дух.

— Что же я за трусиха, — пробормотала она, впиваясь губами в губы Глеба. И задохнувшись, произнесла: — Наконец-то!.. Зачем ты вообще держишь руль?

Глеб потерся носом о ее нос.

— Чтоб не привлекать внимания. Отодвинься, кстати, от водителя: впереди пост ГАИ.

Руки Глеба вновь легли на руль. Даша чинно отодвинулась, помолчала и спросила:

— Вообще она кто?

— Ну, если тебе нужны формулировки… она фея, — с грустью проговорил Глеб.

— В смысле?.. Не хочешь ли ты сказать, что феи существуют в реальности?

— Насчет реальности не гарантирую. За свои двести тридцать два года я встретил пока лишь ее одну.

Даша посмотрела на него долгим внимательным взглядом.

— Про твои двести тридцать два года я слышу уже не впервые. Но я б тебе и тридцати не дала.

— Так и есть, — кивнул Глеб, косясь на притаившихся у поворота гаишников. — Физиологически мы с тобой примерно одного возраста. Но живу я очень давно. Впрочем, по нашим меркам я мальчишка.