Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф

– Принцесса, ты слишком наивна, чтобы говорить о таких вещах вслух.

– О жабах?

– О таких жабах, – уточнила Мириам с нажимом. – Ладно, я согласна. Летим к моему отцу. Вообще-то я сама об этом подумывала. Странно даже, что первым сказал этот рептиль…

– Почему? – удивился я. – Мы, благородные драконы, очень чувствительные создания. Это вы, люди, существа грубые, злобные, мерзкие, бесчувственные, лживые, подлые, гадкие, тупые, глупые, грязные, неуклюжие, бестолковые, ограниченные, коварные, бездушные…

Они слушали долго, а я увлекся, вытаскивая из бездонной памяти новые определения, которые, как ни странно, в самом деле соответствуют человеку. Правда, как сказал Достоевский, человек широк, в нем столько же хорошего и очень разного, но кому это интересно. Все мы предпочитаем, чтоб в других было побольше говна, на их фоне кажемся себе и другим лучше и чище.

– Какой ты умный, – восхитилась принцесса.

А Мириам сказала пораженно:

– Ну и ящерица, ну и болтливая… Я бы решила, что самка… Нет-нет, прекрати, верю, я же не спорю, это характер у тебя такой странный, если с точки зрения человеков. Насчет приемного отца ты прав, но, боюсь, помрет от разрыва сердца, когда появится вот такая огромная ящерица с крыльями. Да еще со мной на спине.

– И со мной, – прочирикала принцесса счастливо. – Твой отец будет рад. Правда!

Мириам посмотрела на нее в сомнении.

– Тебе лучше остаться.

– Почему?

Мириам в затруднении пожала плечами:

– Да по всему!.. Ветром сдует, простудишься, воробей по дороге клюнет, ворона громко каркнет…

– И пусть каркает, – отважно заявила принцесса. – Вот нисколько не испугаюсь! Милый Шумил, не оставляй меня здесь одну, я умру от одиночества!

Я посмотрел на одну, на другую, очень уж оживились, увлеклись даже, чирикают, словно на распродаже платьев.

– И как вы это мыслите? – спросил я саркастически. – Кто-то здесь брякнул, что полетит, видите ли, на мне верхом! Как на каком-то вислоухом осле!..

Мириам быстро возразила:

– Ну почему вислоухом? У тебя уши просто прекрасные!

– Потому что их вообще нет, – сказал я саркастически. – Вернее, не торчат. Нет уж, это вы обнаглели. Я понимаю, привыкли, что вам все угождают, но я, знаете ли, тоже привык к этому.

Мириам спросила:

– Тогда почему ты здесь?

Я зевнул и ответил нагло:

– Надоели эти угождения.

– Тогда поугождай сам, – заявила она, – для разнообразия. Тебе будет интересно! А мы полетим на тебе, как на великом и прекрасном драконе!.. Мы уже передвигались по воздуху, забыл? Сперва ты нес меня, а потом вернулся с принцессой.

– Нет уж, – сказал я твердо. – И так пришлось потом нырять в озеро. Отмываться! Очень мне надо, чтобы по мне снова текло…

Мириам сказала с тяжелым вздохом:

– Ладно, говори, как ты собирался меня доставить к моему приемному отцу. В лапах?

– Точно, – сказал я, – и время от времени ласково, но с чувством стискивая по дороге. Сама знаешь, с каким чувством! Только чтобы слышать твой скрипучий, как колесо ветряной мельницы, голос, дорогая! И все ласковые прозвища, что ты знаешь. Не подумай ничего лишнего или постороннего.

Она посмотрела на меня исподлобья. Я приготовился к возмущенным воплям, но она вдруг сказала очень смиренно:

– Ладно, если это тебя утешит, то что ж… потерплю.

Я вздохнул, чувствуя, что проиграл.

– Ладно, можем попробовать… Принцесса пусть сидит тихая, как мышка, ждет.

Мириам сказала быстро:

– Да-да, мы слетаем быстро! Туда и обратно.

– Ага, – сказал я саркастически, – мы слетаем.

Мириам посмотрела на меня с недоумением:

– А что я не так сказала?

Я отмахнулся:

– Да все правильно. Ты лети впереди, показывай дорогу. А я за тобой.

Она сверкнула словами:

– Ну что ты такой гадкий? У нас так говорят. Потому что люди все делают вместе. Потому и говорится так. Это у рептилий каждый себе.

– Драконы не рептилии, – напомнил я с негодованием.

– Ладно-ладно, – сказала она уступчиво. – Ты что-то особенное, как почему-то уверены все мужчины. Так вот, особенное, я уже готова… Не ухмыляйся, жабенция! К совместному полету, понял?

Принцесса взмолилась:

– Я ни за что не останусь в этом ужасном месте! Я умру здесь от страха.

Я в удивлении огляделся.

– А что тут ужасного? Мило, вот даже Мириам от счастья слов не находит. Так довольна, так довольна, что будет отныне жить здесь, пока не съем!..

Мириам пропустила мимо ушей насчет съедения, даже не вздрогнула, к сожалению, слишком быстро перестала верить ужасному обещанию, тем самым обломав кайф наполовину. Ее руки деловито перебирали вещевые мешки и доставали веревки, а принцесса подбежала, попробовала подластиться к ней, Мириам неумолимо ее отстранила, тогда принцесса перепорхнула ко мне и жарко обняла за шею.

– Милый Шумил! Ты такой красивый, такой замечательный, такой сильный!.. Неужели ты меня оставишь? Наверное, у тебя просто не хватит сил нести двоих, но тебе, как всякому мужчине, признаться в своей слабости просто невозможно?

Она попыталась влепить мне жаркий поцелуй прямо в губы, но я дернулся, ее губы впечатались в бронированную щеку, оставив там горящий след. Я чувствовал этот поцелуй даже сквозь броню в три пальца толщиной, довольно странное и необычное ощущение, настолько интересное, что вообще-то я не прочь, чтобы повторилось.

Она не размыкала нежных рук вокруг моей шеи, в чистых детских глазах полнейшее доверие и невинность.

Я пробормотал, как можно сильнее смягчая драконий голос:

– Ну-ну… Однако солнечные лучи оставят на твоей коже сильнейшие ожоги! Взмах крыльев бабочки для тебя сильнейший сквозняк, а горошина под периной… гм… словом, если Мириам тебя возьмет, она среди вас двоих старшая, благодаря своей лютости и природной злобности, то я еще как не против.

Мириам не успела опомниться, как принцесса благодарно бросилась ей на шею и влепила такой же горячий детский поцелуй, полный чистоты и невинности.

– Спасибо, спасибо, милая Мириам!

Мириам отстранилась, спросила с подозрением:

– За что?

– Что берешь и меня!

Мириам посмотрела на меня так, словно уже взяла за хвост и, раскрутив в воздухе, собиралась шмякнуть головой о каменный уступ.

– Я так не… Тебе-то зачем?

– Мне одной здесь страшно!

Мириам огляделась, словно впервые увидела, и удивилась, что мы не в роскошнейшем дворце, а в неуютной пещере из серо-черного камня, где кроме крошечного ручейка под стеной и нет жизни.

– Там будет еще страшнее!

– Мне с милым Шумилом ничего не страшно!

Мириам поморщилась:

– С этим гадом?

Принцесса невинно улыбнулась и похлопала длиннющими и густыми ресницами.