Денис Юрин - Призраки подземелий

– Не стоит, – качнул головою Дарк, которому польстил страх врага, даже не устоявшего на ногах при его виде. – Напужаете должничка мого драгоценного прелестями своими; обмарается, не ровен час, а мне потом пачкаться…

– Ты что, действительно считаешь, что случай представится?! – искренне удивилась Ринва, уставившись на моррона как на душевнобольного. – По мне, так драпать уже пора!

Дарк ничего не ответил, только хмыкнул. К чему объяснять не признающей явного девице, что раз Судьба свела их с Фегустином Латом в подземелье, то это произошло не просто так. Их встреча непременно должна была состояться, но вот когда и чем она закончится, не мог знать никто: ни он, ни находившийся пока в безопасности на корабле вампир.

Реальность объективна, она существует вне зависимости от нас и не является плодом совокупности наших ощущений, как некоторые философы полагают. Лучшим подтверждением этой истины становится то, что, пока человек отвлекся на что-то или ушел в себя, события не стоят на месте, а развиваются своей чередой. Поэтому, пока моррон разглядывал в подзорную трубу своего врага да обменивался с его титулованными прихвостнями приветствиями, немудрено, что сражение продолжалось: одни штурмовали берег, а другие пытались его изо всех сил удержать.

Облаченные лишь в кожаные куртки да кольчуги шеварийские мечники легко выбрались из воды и тут же с яростным криком, который должен был то ли устрашить врага, то ли поднять собственный боевой дух, рванулись к двум баррикадам. Первый арбалетный залп мгновенно охладил их воинский пыл и напомнил, что толпою воюют лишь дикари, причем далеко не всех племен. Пятьдесят арбалетных болтов наполнили воздух мерзким жужжанием, но оно продлилось недолго, поскольку уже в следующий миг их дружный полет был окончен. Двадцать или тридцать шеварийцев, бегущих в первых рядах, повалились замертво, еще дюжина врагов были ранены, упали, и их затоптали бегущие следом. Далеко не всем из подранков удалось вовремя прикрыться щитами или поспешно отползти в сторону.

Однако кровавый урок вооруженную толпу ничему не научил. Вместо того чтобы остановиться, сомкнуть ряды и двинуться строем, под защитой щитов, поредевший отряд из двух сотен легких пехотинцев продолжил мчаться вперед, наивно предполагая, что гномы не успеют перезарядить арбалеты и не устоят под яростным натиском. Что ни говори, а воевать шеварийцы толком не умели. Пятьдесят махаканских арбалетчиков легко и быстро расправились бы с атаковавшим отрядом, если бы на берег не прибывали все новые и новые подкрепления безнаказанно высаживающихся врагов.

Во второй раз болты прожужжать не успели, поскольку, только вылетев из арбалетов, они тут же пробили непрочную броню и погрузились в живую плоть. Гномы выстрели в упор, в тот самый момент, когда первые враги взобрались на редут и занесли мечи для ударов. Трупы убитых не просто повалились, а отлетели назад, упав на головы боевых товарищей и внеся тем самым в их ряды толчею и сумятицу. Воспользовавшись замешательством всего в пару коротких секунд, командиры махаканских стрелковых групп приказали своим бойцам отступать. Отход получился четким и организованным, поскольку наверняка был спланирован заранее, а возможно, подобный маневр был уже несколько раз опробован в деле.

Ловко закинув за спину арбалеты, гномы побежали к стоянке, доставая на ходу топоры с маленькими круглыми щитами. Шагов за двадцать – двадцать пять от поспешно покинутой баррикады две отдельные группы стрелков соединились в один отряд, развернулись и, мгновенно перегруппировавшись, встретили мчавшихся за ними врагов единым строем. Завязался бой, мечи с топорами обагрились первой кровью.

Шеварийская пехота несла большие потери, но продолжала наступать, окрыленная постоянно прибывающим подкреплением да незначительным числом не столько разящих, сколько едва успевавших отражать удары махаканцев. Откуда-то, то ли с корабля, то ли уже с подплывающих лодок, надсадно завыл целый десяток труб, возвестивших об удачном захвате берега и призывавших продолжать наступление. Всего пятьдесят, точнее, уже чуть более сорока гномов, конечно же, не смогли выдержать столь яростного и мощного напора, ведь против них уже бились три с лишним сотни вражеских солдат, буквально оттеснявших их с берега вглубь, к самой караванной стоянке. Едва сдерживая сильный напор и боясь окружения, которое означало бы верную смерть, гномы всё время отступали и уже вскоре почти достигли останков разбитых орудий да мертвых тел обслуги. Превосходящим числом в несколько раз шеварийцам оставалось лишь немного дожать, но именно этого они сделать-то и не смогли.

«…По мне, так драпать уже пора!» – произнесла Ринва, кивнув головой в сторону стоянки, где три с лишним сотни шеварийских легких пехотинцев уже окружили три неполных десятка махаканских стрелков и достигли руин складского барака. Берег был полностью заполнен отрядами врагов, от чьих голов и щитов у моррона зарябило в глазах. Наконец-то высадилась тяжелая пехота, наверняка горевавшая, что осталась без дела.

Аламез недоумевал, почему Румбиро не вводил в бой основную часть своего отряда, до сих пор прохлаждавшуюся возле стены и лишь лениво построившуюся. Альто вел себя странно, а уж последовавшая буквально в следующий миг выходка старого друга просто повергла моррона в шок. Спокойно выйдя из-за обломков стены разрушенного барака, Румбиро в сопровождении неполного десятка гномов сделал несколько шагов вперед и, как ни в чем не бывало, остановился, абсолютно не беспокоясь, что его появление не осталось незамеченным и что к нему, что-то крича и грозно размахивая оружием, неслось два-три десятка врагов. Командир заставы продолжил невозмутимо стоять, медленно расчесывать пятернею бороду, когда в схватку вступили его телохранители. И лишь когда совсем рядом по гномьим щитам забарабанили шеварийские мечи, Румбиро решил, что настала пора действовать. Однако вместо того чтобы достать из-за спины двуручную секиру и наконец-то обагрить её кровью врагов, старший гном вынул откуда-то из-под бороды маленькую, едва заметную с расстояния флейту и поднес ее к губам.

«Ну, наконец-то!» – радостью подумал Дарк, наивно посчитавший, что нежный, мелодичный звук флейты и является сигналом к началу контратаки. К тому времени дела на стоянке обстояли совсем плохо. Мало того, что горстка махаканцев была безнадежно окружена и всё быстрее и быстрее гибла, не имея ни малейшего шанса выбраться, так еще оставшиеся без дела шеварийцы (те, кто не смог протиснуться к месту схватки) обнаружили троицу герканцев, засевших на крыше уцелевшего барака. К счастью, вскарабкаться наверх без лестниц враги не отважились, но зато принялись закидывать чужаков дротиками и даже обстреливать из трех-четырех луков. Только Аламез остался на ногах, благоразумно отступив к центру крыши; Ринва же с Вильсетом пали ниц и накрылись сверху кожаными мешками. Стрел моррон не боялся, у него был богатый опыт, как нужно уворачиваться от них и даже ловить их рукой, а вот метко брошенный дротик с короткой дистанции мог действительно причинить много вреда, если не убив, так серьезно ранив.