Георгий Левин - Барон Легран Гепард

От всего увиденного Кама была в восторге. Отличная наездница она носилась по майорату, на моих застоявшихся конях. Подружилась с Дикой, разница в возрасте им не мешала. Это были два самых прекрасных цветка моего майората. Третьим цветущим растением был я. Счастливые дни летели быстро. Времена года не замещались. Они шли сами по себе, не мешая и не влияя на нашу жизнь.

Как результат этого счастья у меня появилась дочь, за ней два сына близнеца. В общем, настоящая семья. Но счастье долгим не бывает. Эти четыре счастливых года пролетели быстро и окончились в один день. В один прекрасный солнечный день.

Прошло чуть больше месяца, когда кто-то нажал кнопку и отключил сезон дождей с холодными ветрами. Синий небосвод с ласковым тёплым солнцем на нём, буйная зелень на лугах, кустарниках и деревьях. Обильно колосящиеся злаки на полях. Солнце и небо отражалось в глади озера. Изредка по ней пробегала лёгкая зыбь и тогда лучи солнца убегали золотой дорожкой вдаль. Полюбовался этой утренней картиной нового дня. Получил положительный заряд эмоций и пошёл его добавлять. Пошёл к своим детям. Они уже встали и проводили утреннюю потасовку. Дочь обороняла от близнецов своих кукол, а они совместными усилиями атаковали её. Ввязался в их бой. Вскоре наша пыхтящая и вопящая куча сносила всё в комнате. Остановить нас было некому. Кама чуть свет умчалась на "часик" к Дике. Прошло уже три часа с момента её отъезда. Последнее время, встречаясь, они постоянно шептались, уединившись. Из этого сделал вывод. В семействе Ора ожидалось пополнение, но делал вид, что ничего не замечаю. Подыгрывал им. Слуги нашей возне никогда не мешали. Им просто было всё равно. Вот и возились усердно. Но в этот раз получить удовольствие до конца мне помешали. Дверь детской открылась, в её проёме возник хмурый Кат. Он даже не улыбнулся, когда увидел меня стоящего на четвереньках и рычащего на детей. Изображал злого волка. Окинув нас серьёзным взглядом, он кашлянул и произнёс:

— Господин барон! Вам нужно срочно пройти на крепостную стену. Мы все там.

Такой бестолковый доклад встревожил меня. Обычно Кат был лаконичен и чёток. Прервав игру с детьми, крикнул нянек, а сам быстро пошёл за ушедшим Катом.

Я уже говорил, что переходы дворца позволяли попасть на крепостную стену замка и ущелья в долину, не выходя из замка. Когда вышёл на смотровую площадку башни, Кат уже присоединился к остальным стоящим моим старшим офицерам. Они сгрудились у парапета с хмурыми лицами и смотрели вдаль. Подошёл к ним и тоже посмотрел вдаль.

Синий небосвод прорезали столбы чёрного дыма. Они приближались. Это были сигналы тревоги от застав и разъездов. Значило это только одно. Пришла беда, большая беда. Стоял, молча, вопросов не задавал, понимал, что никто пока ещё ничего не знает. Ждут гонца с разъяснениями. Стоял и ждал вместе со всеми.

Опять повторюсь. Уже говорил, что дороги моего майората были засыпаны мелким щебнем, имели кюветы и водоотводные канавы. Всё это содержалось в образцовом порядке. Поэтому при передвижении по ним скачущих всадников столбов пыли не было. Гонца мы увидели издалека. Он, нахлёстывая своего коня, мчал к крепостной стене в долину. Подъехал, остановил коня, размахивая лоскутом чёрной ткани, закричал. Отражаясь, от стен ущелья, до нас донеслось:

— Чуми! Идут чуми!

Покричав, он убрал чёрный лоскут, повернул коня, сгорбившись, поехал медленно назад по дороге. Я скосил глаза на своих старших офицеров. Их хмурые лица, были серыми, они молчали, решил молчать и я. Всё равно скажут, что случилось. Установившуюся тишину нарушил Гуд, не поднимая глаз, он сказал:

— Ор! Высылай гонцов и отправь разведку. Обычный их путь ты знаешь! Но на всякий случай проверь. Кат! Дай команду отозвать заставы, разъезды и усилить караулы на крепостных стенах. Хотя…

Не договорив, он махнул рукой и принялся что-то считать, загибая пальцы рук. Ор и Кат ушли. Нас осталось трое. Мы, я и Пал стояли, молча, ему никто не мешал. Окончив свои подсчёты, Гуд нарушил молчание:

— Странно! Они пришли раньше почти на три года. О таком никогда не слышал! Значит наш мир, меняется?

Затем он посмотрел на меня:

— Господин капитан! Наше время приближается? Что прикажете делать?

Я ничего не понял. Точнее понял всё по своему разумению. Но, об этом предстояло думать позже, а сейчас нужно было отвечать Гуду. Вот и ответил:

— Совещание у меня через два часа!

Повернулся и ушёл.

Следуя переходами замка, вспоминал всё, что знал из школьного курса истории о чуме. Лоскут чёрной ткани в руках гонца истолковал именно так, а его слова посчитал местным искажением названия этой болезни. Увы, мои школьные познания были не велики. Вспомнил, что чума гуляла по Европе, выкашивая целые города и страны. Вспомнил, что в Австрии, в Вене есть памятник проносившимся чумным эпидемиям. Вспомнил, что чума это порождение антисанитарии. Человек гадил усердно, это усердие имело отдачу. На этом мои познания заканчивались. В моём майорате с отходами жизнедеятельности боролись. Известь нашёл, с хлоркой тоже разобрался. Отходы заставлял вывозить и засыпать негашеной известью, а отхожие места хлоркой. Достаточно ли этого? Не имел понятия! Сейчас на ходу разрабатывал дополнительные меры.

Кама уже приехала. Полученная весть разлетелась быстро. По её встревоженному лицу понял, что до неё весть уже тоже дошла. Поэтому начал без предисловий:

— Детей переводи в дальние комнаты. Все помещения мыть три раза в день с хлоркой. Проследи за этим сама. Сейчас вызову управляющего. Нужно изготовить повязки на рот и нос по две штуки на каждого человека в майорате. Их смачивать в воде с хлоркой. Подготовить отдельные помещения для больных. Так…

В этот момент поднял глаза и посмотрел на лицо Камы. Оно выражало целую гамму чувств. Изумление, удивление, непонимание. Увидел его и замолчал, так и не закончив свою мысль. Кама продолжала смотреть на меня. Затем неуверенно спросила:

— Это всё зачем? Думаешь, твоя "хлорка" отпугнёт их? Хотя и не знаю? Те, кто с ними общался, говорили, что вонь, от них, забивает дыхание. Даже если дышишь ртом. Значит, твои повязки помогут дышать переговорщикам? Но это ничего не изменит! Оброк они возьмут всё равно. Увы!

Кама о моей божественной сути знала. Скорее всего, Дика просветила подругу. Но она была единственная, кто к этому относился спокойно. Я был её "богом" и это было главным. Это позволяло мне не бояться обнаружить перед ней незнание жизни этого времени. Понятно, "богам" нет дела до мелочей, жизни букашек, даже если эти букашки люди. Вот и задал ей свой вопрос прямо:

— Я что-то не знаю? Давай колись!