Джон Толкин - Хоббит

– Мертв? Мертв? – закричали гномы. – Мертв! Так мы напрасно дрожали – и сокровище наше!

Все вскочили и заплясали от радости.

– Да, мертв, – прокаркал Роак. – Дрозд, да не выпадут его перья, видел гибель дракона, а дрозду можно верить. Он видел, как дракон пал в битве с жителями Эсгарота две ночи тому назад на восходе луны.

Прошло немало времени, прежде чем Торин утихомирил гномов и снова усадил их слушать Роака. Описав сражение, ворон сказал:

– Вот тебе первая весть, Торин Дубовый Щит. Можешь без страха возвращаться в свои чертоги; сокровище твое – до поры. Не только птицы слетаются к горе. Вести о смерти стража распространились и вдаль, и вширь, а всем памятны легенды о сокровищах Трора, и многие хотят поживиться. Воинство эльфов уже в пути, и стервятники кружат над ними, предвкушая кровопролитие. У озера ропщут: гномы-де виновники наших бед, ибо люди остались без крова и многие погибли, и Смауг разрушил их город. Живы вы или мертвы, они ждут компенсации из ваших сокровищ. Мудрость подскажет тебе решение, но тринадцать – малый остаток Дуринова рода, обитавшего здесь, а ныне рассеянного по далеким краям. Если хочешь совет – не доверяй бургомистру; лучше говори с тем, чья стрела сразила дракона. Имя ему Бард, он потомок Гириона и род его – из Дейла; человек он угрюмый, зато честный. После долгих лет разоренья люди, эльфы и гномы могут снова зажить в мире, вот только это будет стоить изрядно в золоте и серебре. Я сказал.

Торин вскипел.

– Спасибо тебе, о Роак, сын Карка. Тебя и твой народ мы не забудем. Однако ворам не взять нашего золота и грабителям – нашего серебра, покуда мы живы. Если хочешь послужить нам еще, сообщай обо всех, кто сюда приблизится. И молю, если есть среди вас молодые и сильные крыльями – разошли гонцов к нашим родичам в северные горы, к востоку и западу отсюда, а перво-наперво к моему двоюродному брату Даину на Железные холмы, ибо войско его крепко, а живет он ближе других. Вели ему поспешить!

– Не скажу, хорошо или плохо ты рассудил, – прокаркал Роак, – но, что смогу, исполню. – И он медленно полетел прочь.

– А теперь назад, в Гору! – вскричал Торин. – Времени в обрез!

– И еды тоже! – заметил Бильбо, как всегда практичный в таких вопросах.

Он считал, что приключение, строго говоря, закончилось со смертью дракона – в чем весьма заблуждался, – и охотно отдал бы свою долю добычи, чтобы вся эта история завершилась мирно.

– Назад, в Гору! – закричали гномы, словно не слыша его; так что пришлось Бильбо идти с ними.

Поскольку вы уже слышали о последних событиях, то поймете, что у гномов было в запасе несколько дней. Они еще раз исследовали пещеры и обнаружили (как ожидали), что открыты лишь главные врата; все остальные (кроме, разумеется, маленькой потайной двери) Смауг давно разрушил и завалил. Теперь они принялись усердно укреплять главный вход и восстанавливать дорогу. В старых забоях и каменоломнях сыскался весь нужный инструмент, а умения гномам было не занимать.

Пока они работали, во́роны то и дело приносили вести. Так гномы узнали, что король эльфов свернул к озеру, и, значит, время в запасе есть. Еще больше они обрадовались, услышав, что три пони спаслись и бродят по берегу реки Быстрой неподалеку от первого лагеря. Пока остальные строили укрепления, Фили и Кили, ведомые вороном, отыскали пони и привезли назад все, что смогли на них нагрузить.

Так прошли четыре дня. Во́роны донесли, что объединенное войско людей и эльфов выступило к Горе. Однако гномы уже приободрились; запасов при известной экономии должно было хватить на несколько недель. Правда, это был изрядно надоевший крам, но даже крам лучше, чем ничего – а ворота загородила стена из обтесанных камней, сложенная без раствора, зато очень толстая и высокая. В ней оставили отверстия, сквозь которые можно было смотреть (или стрелять), но не пробраться внутрь. Лазили через нее по лестнице, а грузы втягивали на веревках. Река вытекала в низкую арку под стеной, а дальше русло ее расширили, так что между отвесной скалой и вершиной водопада, откуда поток низвергался к Дейлу, получилось довольно большое озеро. Теперь к воротам можно было попасть либо вплавь, либо по узкому карнизу справа (если смотреть от входа). Пони развьючили возле старого моста и, велев им возвращаться к хозяевам, отправили без седоков на юг.

Однажды ночью в долине вспыхнуло множество огней, как от костров или факелов.

– Вот и они! – крикнул Балин. – А лагерь-то какой большой! Видимо, под покровом тьмы вошли в долину по обоим берегам реки.

В ту ночь гномы почти не спали. Утро едва брезжило, когда к Горе подступил отряд. Пока они поднимались, стало видно, что это вооруженные Озерные люди и с ними – эльфийские лучники. Наконец передовые воины взобрались на каменные глыбы у подножия водопада; и как же удивились они, увидев перед собой озеро и свежую стену!

Покуда они стояли, показывая руками и переговариваясь, Торин окликнул их из-за стены.

– Кто вы, – громко крикнул он, – осмелившиеся подступить с оружием к вратам Торина, сына Траина, Короля-под-Горой, и что вам надобно?

Однако те не ответили. Одни сразу повернули назад, другие еще постояли, глядя на ворота, и тоже двинулись вниз. В ту ночь стан перенесли восточнее от реки, в долину между отрогами Горы. Скалы, привыкшие лишь к карканью ворон, огласились пением и голосами. Слышались звуки эльфийских арф – эхо доносило до Горы их отголоски, и, казалось, самый воздух потеплел и наполнился смутным ароматом весенних трав.

Бильбо захотелось сбежать из темной крепости вниз, к веселью и пиршеству у костров. Даже гномы (из тех, кто помоложе) растаяли сердцем и шептали: жалко, мол, что мы не можем встретить этих пришельцев, как друзей. Однако Торин только стискивал зубы.

Потом гномы тоже достали арфы и другие инструменты из сокровищницы и стали играть, чтобы его смягчить, но напевы их были суровей эльфийских, а слова напоминали те, что звучали давным-давно у Бильбо в гостиной.

Под Гномьей Горой ликованье царит,Король возвратился, отмститель обид;Сражен беспощадный Дракон кровожадный:Так будет их каждый обидчик убит!

Крепки и надежны ворота Горы,Защитников копья длинны и остры.Вернув себе злато, убив супостата,Вовек будут гномы сильны и храбры.

Для древних владык и эльфийских вождейТрудились они у плавильных печей;Резьбы многограньем, сапфиров сияньемСлепили глаза рукояти мечей.

В эмали сверкали все краски земли,В подвесках лучистые звезды цвели;И ярче дракона пылала корона,Которой венчались тех гор короли.

Корону они возвратили назад,И снова подземные арфы звенят;Прислушайся, странник, печальный изгнанник,К тебе через горы их зовы летят.

Они говорят: «Возвратись, пилигрим,К вершинам далеким, к пещерам родным!Мы жемчугом-златом, каменьем богатымИ кладом свободы тебя одарим!»

Под Гномьей Горой ликованье царит,Король возвратился, отмститель обид;Сражен беспощадный Дракон кровожадный,Так будет их каждый обидчик убит!

Песня пришлась Торину по душе; он повеселел и стал просчитывать, далеко ли до Железных холмов и как скоро Даин доберется до Горы, если выступит немедленно. И песня, и речи Торина привели Бильбо в уныние, уж очень они были воинственные.