Игорь Дравин - Чужак 1

— Арна, милая, я не хотел тебя тревожить, — сладким голосом говорю я, — но в город прорвались твари и сейчас атакуют корчму.

— Влад, — сонно и раздражительно говорит она, — если ты....

Толчок в грудь. Я на полу. С постели взмывает вверх обнаженное тело, покрывается рябью и на пол падает громадный черный волк. Вернее, волчица. Оскаленные клыки, шерсть дыбом на загривке и утробное рычание дополняет такую знакомую мне картину. Великолепно, моя подруга во всей красе.

— Как будто ты не догадался, кто бушевал на площади во время поединка.

Догадываться одно, а видеть другое.

Я встал и неспешно начал одеваться. Волчица несколько секунд смотрела на дверь, прислушалась, а потом уставилась на меня.

— Добрый день, Арна, рад, что ты проснулась, — неторопливо застегивая пояс, сказал я.

В глазах волчицы начал разгораться гнев. Теперь быстрее пока девочка не натворила то, о чем потом будет жалеть.

— А уж как ты будешь жалеть.

— Ты не забыла, что инспектор с прихвостнями находится в городе?

Гнев начал сменятся задумчивостью.

— Вижу, что нет.

А теперь завершающий штрих.

— Кстати, ты прелестно выглядишь в этом облике.

Я подошел к волчице, присел, обнял ее за мохнатую шею и чмокнул в мокрый нос. Арна растеряно села на попку.

— Почему ты мне раньше не показывалась в таком виде? — спросил я, почесывая ее за ушами.

Волчица вырвала голову из моих рук, снова рябь пробежала по телу и с пола начала подниматься голенькая Арна.

М-да, такой забавной смеси злости, растерянности и изумления я давно не встречал.

— Арна, у тебя великолепное тело, я готов вечно им любоваться, но мне кажется, что в таком виде тебе не стоит выходить на улицу. Я вниз, кстати, что ты будешь на завтрак? — сказал я, захлопывая дверь и оставляя Арну в одиночестве.

Думаю, что палку я не перегнул.

В зале опять царила пустота. Интересно, постояльцы тут только вечером появляются или как?

Только я спустился, как из кухни выглянула заспанная мордочка Дуняши.

— Проснулся, герой, — насмешливо спросила она.

— А как же. Дуняшь, есть что-то перекусить? Живот гад вчерашнего добра не помнит. И где Колар с Гилом?

— Гил на постое у волчиц, Колар спит здесь, а еду я сейчас принесу. Ты один завтракать будешь или с Арной?

— С Арной.

— Сейчас.

Задумчиво ковыряю ложкой тарелку. Не идет, но нужно. Все мысли вертятся около этой чертовой комиссии.

— О чем задумался, котик? — подошедшая Арна ловко скользнула за стол.

— Инспектор с присными, будь они неладны, — признался я. — Еда не лезет, как о них вспомню.

— Было бы, чем голову забивать, — хмыкнула волчица, пододвигая к себе тарелку. — Никто ничего не сможет тебе и нам сделать.

— Официально да, но знаешь Арна, мне кажется, очень кажется, что расследование поединка с этими сынками влиятельных родителей, это верхний слой этого дела. А в глубине сам Падший ногу сломит.

— Ты думаешь? — уставилась на меня Арна.

— Уверен. Тут что-то нечисто. Скажи, часто с такой срочностью приезжают королевские инспектора на расследование поединка? Даже если убиты высокородные. Притом такие, которых попросили на родине не появляется некоторое время. Подумай и вспомни.

Арна нахмурила лоб, не переставая в прочем очищать тарелку.

— Ты прав, — наконец сказала она. — Все бывает и поединки, с участием высокородных, и расследования, но такой спешки я не припоминаю. Что ты думаешь? — уставилась она на меня.

— Я думаю, что попутно с расследованием кто-то будет пытаться скрыть нечто касающееся этих мертвых красавцев. Подчищать грязные пятна, о которых пока никто не знает и не должен узнать.

Арна задумчиво потягивала вино.

— Посмотрим, странностей действительно хватает, — она поставила пустой бокал на стол. — Котик, проводи меня.

— Сейчас. Дуняша, мясо для драка принеси, пожалуйста, — крикнул я на кухню.

Что мы имеем? Странностей хватает, не только я обратил на это внимание. Самым умным я себя не считаю. Самое главное, будут ли приниматься какие-то действия и кем? Меня в это, ясен пень, полностью посвящать не будут. Будем откровенны. Дружба с некоторыми охотниками еще не повод для того, чтобы открывать мне душу нараспашку. Я для них еще не свой. Не чужой — это понятно, но и не свой. Наверняка есть какие-то подводные течения, не терпящие широкой известности.

— Влад, мясо.

— Спасибо, Дуняша.

— Надолго уходишь? — спросила сестра.

— Нет, провожу леди, — усмешка Арны, — покормлю драка и обратно.

— Хорошо, папа передавал тебе, чтобы ты ждал его здесь.

— Вот и я об том же. Пошли, Арна.

Вот и калитка. Яр как всегда копается в конюшне.

— До встречи, Арна.

— До встречи, котик, — отвечает она и ласково обнимает меня. — Тебе никто из женщин не говорил, котик, что ты подлец и негодяй?

— Нет, Арна.

Объятия становятся все туже.

— Значит, я первая, — промурлыкала она мне в ухо. — Только подлецы и негодяи могут так бесцеремонно будить девушку, проведшую тяжелую ночь. Заставлять ее выглядеть непривлекательной перед мужчиной и грубо намекать, наконец, что ей пора домой.

Объятия становятся стальными.

— Арна, — я твердо смотрю ей в глаза, — я всегда рад видеть тебя рядом со мной неважно где. Но у меня есть свои интересы, цели, дела, наконец, которые требуют моего внимания, а бросать девушку в постели одну и куда-то бежать, это не уважать себя и, тем более, ее. Ты этого не заслуживаешь. А насчет подлеца и негодяя, я с тобой согласен, но ты забыла сказать — обаятельный.

Арна с усмешкой посмотрела на меня.

— Да, этого у тебя не отнять. Обаятельный мерзавец, чего скрывать.

— Я тебя тоже люблю, — сказал я и, наклонив ее голову, поцеловал в мягкие губы.

— Привет, Яр, — поприветствовал я Молчуна.

— Привет.

Я оглядел конюшню. Пуста, кроме последнего стойла, где находится Пушок.

— Где вся живность, Яр?

В ответ взмах руки, означающий все, что угодно, от — все ушли на фронт, до — скотобойня рядом.

Не хочет говорить, так не заставишь. Лучше пойду и Пушка покормлю. Открываю стойло и привычно не удивляюсь. А чему удивляться? Ну вырос опять, сантиметров на пять. Почти стихи в который раз. Один раз.. Черт, куда меня занесло? Под черным пушком отчетливо стали проявляться змеиные узоры. Остальное без изменений. Зубы есть. Шипы на копытах есть. Хвост есть. Опять ко мне ласкается своей хищной головой. Чему удивляться?

— Сейчас, мой хороший, сейчас, — поглаживая морду Пушка я торопливо разворачивал мясо. — Давай, налетай.