Вернуть Боярство 17 (СИ) - Максим Мамаев
— Ну, пока ещё победа не одержана, — чуть улыбнулся великий князь. — Технически.
— Ваше Высочество, не стоит скромничать! — возразил ему другой франт из свиты. Этот, по крайней мере, был в настоящих доспехах. — Это был ваш план, вы продавили его на военном совете и теперь, когда шведы вылезли из своих нор, мы наконец уничтожим их! И это — целиком и полностью заслуга вашего военного гения!
Знал ли великий князь, что всё это пустая лесть, за которой стоит желание через влияние на тебя получить должность повыше, внеплановую звезду на погоны или ещё какие-то блага? Естественно, знал… Но ему было наплевать.
Дальнейшие разговор великого князя и окружающих его дворян оказался прерван громким рёвом сотен взлетающих в небо боевых машин. Оглянувшись, Максим увидел, как десятки, а затем и сотни пилотируемых големов взлетают в воздух, направляясь в сторону истекающих кровью, едва выживающих солдат там, впереди.
— Что они делают⁈ Кто отдал приказ⁈ Немедленно остановить это безумие! — закричал разгневанный великий князь. — Я требую…
— Я вас прекрасно слышу, милостивейший государь, не нужно кричать, — ответил ему негромкий голос, который, тем не менее, каким-то мистическим образом перекрыл и вопли великого князя, и даже рёв взлетающих, окутанных снопами огня боевых машин. — Приказ отдал я, молодой человек, и отменять его не намерен. У вас есть какие-то возражения? Я готов их выслушать.
Солдатов Федор Никитич, Маг Заклятий, один из тех редчайших экземпляров, что достиг своей силы, начав путь от безвестного крестьянского сына и достиг восьмого ранга, стал Главой собственного, пока ещё не Великого, но без сомнения весьма мощного и перспективного Рода первой категории. Человек, известный своим суровым нравом, неуступчивостью и принципиальностью, а также тем, что никогда не боялся принимать трудные решения и брать на себя ответственность за их последствия.
Принял ли он это решение сам, вот в чем задумался Макс, глядя на спокойного, невозмутимого сухощавого человека средних лет, спокойно попыхивающего своей трубкой. И, судя по лицу Сергея Романова, о том же задумался и младший сын Императора.
Андрей Валерьевич очень возражал против предложенного сыном Императора плана, настаивая, что им некуда спешить и лучше действовать осторожно и неспешно. По его мнению, шведы явно неспроста так подставлялись, и лезть в их ловушку было глупо и недальновидно. Пожилой военачальник хотел действовать неспешно и основательно, используя превосходство имперской армии.
Постепенно взять под контроль все окрестности, прервать всякую логистику шведам, вынуждая их отрывать от основных сил или перебрасывать с иных, более важных направлений резервы, дабы каждый караван с провиантом, алхимией и боеприпасами вынуждены были бы охранять по настоящему крупные группы войск, стараться подлавливать их на этом и громить по частям и таким образом раздергивать и ослаблять врага до предела, дабы ослабить их до предела и заставить атаковать позиции русской армии, которая к тому моменту основательно окопалась бы и готова была бы встретить врага во всеоружии.
Ну или сразу, как шведские генералы поймут, что они замыслили. В любом случае это было куда выгоднее, чем лезть самим.
Однако этот план не нравился Сергею. Молодой человек не желал месяцами играть в стратегические игрища умудренных опытом генералов, он хотел быстрой и решительной победы, подогреваемый дураками в своём окружении, взявшим моду регулярно поднимать тосты о «славной Выборгской Виктории». И потому, используя всё своё влияние и возможности, подключив к этому вопросу даже свою мать-императрицу, он таки протолкнул свой «гениальный» план, составленный вместе с молодыми людьми из своего окружения. И потому, несмотря на всё противодействие формального главнокомандующего генерал-полковника Онуфриева и двух Магов Заклятий, имперская армия была вынуждена действовать так, как действовала.
Окружающие его дворяне тоже как-то резко потеряли весь запал, отводя взгляды в сторону. Возражать и уж тем более спорить с Магом Заклятий, которому два века отроду и который достиг как минимум четырех Заклятий, тем самым превосходя личной силой многих других чародеев восьмого ранга из Великих Родов, дураков не было. Это молодой Романов мог бы, если бы захотел, хоть скандал ему закатить, а вот любого другого из присутствующих, кроме, пожалуй, самого Рублёва, он бы за такую дерзость прямо тут испепелить мог бы.
И никто бы ему за это слова не сказал бы. Если ты настолько глуп, что открываешь рот на Мага Заклятий, то это значит лишь одно — ты живое подтверждение того, что естественный отбор до сих пор необходим.
— Федор Никитич, насколько я помню, план был утвержден и согласован заранее, и все вы согласились с ним, — поджав губы, спросил Сергей, упрямо наклонив голову. — И в нём, в этом плане, четко указан порядок действий в начале сражения. Если мне не изменяет память, то ни о какой отправке на помощь этим голозадым беднякам пилотируемых големов там речи не шло. Или я что-то упустил? А может, позабыл о чем-то? Или… мне кажется, или подобное зовётся государственной изменой?
На некоторое время повисло нехорошее такое, неприятное молчание. Чары боевой платформы, накрывшие её защитным куполом, заодно отсекли и все посторонние шумы, так что можно даже сказать, что тишина была зловещей.
Глава 16
— Сергей Николаевич, а напомните-ка мне, каков ваш военный опыт? — вместо ответа с усмешкой поинтересовался Солдатов.
— Отвечать вопросом на вопрос — верный признак дурного тона, Федор Никитич, — огрызнулся младший сын императора, вновь оглянувшись на взлетающие боевые машины. — И в конце концов, отмените уже этот нелепый приказ, вместо того, что бы терять время и спорить! Обсудить количество моего боевого опыта мы успеем и после того, как одержим победу!
— Коль не хотите отвечать, я сделаю это за вас, милостивейший государь — неспешно зашагал вперёд Солдатов. — Нет у вас, ни милейший, никакого опыта. В том числе и военного, к моему глубочайшему сожалению… Более того, вы никогда не обучались ни в одной военной академии, не получили даже домашнего, внутри родового военного обучение. Вы ни единого раза не оказывались на настоящем поле сражения. Вы не прошли путь, который проходит всякий офицер Имперской Армии — от лейтенанта до генерала. Вы не топтали сапогами грязь ратного поля, не теряли товарищей в битве, не проливали лично кровь, не оказывались в ситуациях, когда от ваших приказов зависели жизни не то, что сотен тысяч, а хотя бы десятка человек. И, само собой, не сталкивались с последствиями ваших приказов, не смотрели в глаза израненных, навеки ставших инвалидами из-за ваших решений людям… Всё это, милостивейший государь, вам совсем неведомо.
С каждым сказанным
