Время Перемен - Анвар Кураев
— Не грамм, а миллилитров. И что, нет ломки?
— … Есть… Но не такая уж сильная. Я справился, уверен, и ты сумеешь. Ты всегда был сильнее меня.
— Сколько уже удачных случаев?
— Пока я один, друг. Никто не хочет пробовать. Добровольно проходить через ломку, когда у тебя хватает дел, никто не желает. Да и амброзии полно под рукой. Но тебе это может пригодиться, да?
— Про то, что таким способом мы сможем топить меньше этих бедолаг, никто уже не думает?
— Наверное, в последнюю очередь. Топит же Захария, а ей… ты сам знаешь. К тому же, они висельники, смертники и негодяи. Чего я тебе объясняю? Ты и сам в курсе, гуманизм — это не про нас. Кстати, как у вас с Фридой?
Старший лаборант хотел задать последний вопрос как бы невзначай, но Александр сразу понял, что к чему:
— Кстати, паршивый из тебя сводник! «У нас с Фридой» было двести лет назад, и закончилось не очень-то. Зачем опять поднимать эту тему?
— Вспомни, у вас был самый стабильный ребёнок на моей памяти. Переносить зависимость лучше родителей — большая редкость, но ваша была особенно стойкой…
— Стоп… В прошлый раз ты говорил мне то же самое, да? Спрашивал, но я спешил и отмахнулся. Часто ты капаешь на мозги Фриде?
— Ну…
Александр закипел от злости:
— Не смей, слышишь?! Не смей ей напоминать! Я всё время меняю картинки перед глазами, и то не забыл до конца! А ей тут всё напоминает нашу дочь. Хватит издеваться над ней.
— Вы должны сделать это ради нашего народа. Ты что, не видишь, мы вырождаемся!
— Мы бессмертны, и некоторые из нас в здравом рассудке. Этого достаточно.
— Но мы гибнем, хоть и нечасто. Ты должен, слышишь? По статистике…
Александр сделал шаг и ударил Михаила в живот:
— Не лезь в это! У тебя не было своих детей, ты не знаешь, не поймёшь. Прекрати расковыривать её воспоминания, иначе вместо лаборанта получишь ещё одного самоубийцу.
— … Ты… одичал… во внешнем… мире, — с трудом ответил старший лаборант, всё ещё держась за живот.
— Это ты здесь совсем съехал с катушек. Я тебе не лабораторная крыса, чтобы скрещивать меня, как тебе заблагорассудится!
Александр выскочил из кабинета и хлопнул дверью.
«Статистика, мать её! Ещё это сюда приплёл, дурень. Вроде и нормальный человек, а, кроме опытов своих, да наблюдений, ничего не видит. Ну куда ты лезешь? Похоже, я потерял ещё одного друга».
Он спустился на первый этаж и распахнул дверь кабинета, где работала Фрида:
— Если твой начальник ещё будет говорить с тобой об этом, скажешь мне, поняла? Я живо его заткну.
Её лицо стало ещё строже, чем обычно. Похоже, она сразу поняла суть вопроса:
— Хорошо.
Древний стрелой рванул оттуда, ему срочно нужно было успокоиться. Он терпеть не мог, когда кто-то упоминал о дочери.
За старой лабораторией темнел механический корпус с краном, площадками для испытаний, рельсовой дорогой до корпуса металлургов и кучей всяких железных штуковин вокруг. Странник вошёл внутрь и увидел главного механика, который сидел за столом и старательно что-то записывал.
— Здравствуй, Одер.
— Александр! Вернулся! — ответил механик, улыбаясь, отчего густые усы его встопорщились, а широкий лоб покрылся складками. Он выскочил из-за стола и протянул руку, как всегда, в рабочем комбинезоне, — Чего нового во внешнем мире? Как справляется новый король Кантании? С кем воюет Мешмулла?
— Король Кантании давно уже не новый, по меркам людей. И почему ты спрашиваешь меня, когда сам занимаешься инновациями? Где новые технологии?
— Удалось улучшить помпу для стрельбы, на этом пока всё. Технологий куча, но как их воплотить с горсткой людей? Почти для всего нужно сырьё, которое требует переработки на заводах — все эти детали, формы… Что толку знать теорию, если для воплощения нужны тысячи и тысячи человек?
— Порох?
— По-прежнему только большие капсюли для гаубиц. На патроны нет ни времени, ни людей.
— И ты ничего не смог подглядеть в потоке?
— Думаешь, это так просто? Ты сам когда искал там что-то полезное в последний раз?
— Лет сто назад, а что?
— Ты прекрасно знаешь, в тех двух обитаемых мирах, которые мы сумели найти через поток, прогресс шагнул далеко вперёд за последний век. Чтобы найти хоть что-то полезное, найти способ, который можно воплотить у нас, нужно блуждать бестелесным духом неизвестно сколько, пока не наткнёшься на подходящую лекцию в институте, или книгу, открытую на нужной странице. Они ведь не ходят там по улице и не объясняют друг другу законы механики, так что ищущим сейчас сложнее, чем раньше.
— И в медицине так же?
— Попроще, но ненамного. Почему бы тебе самому не узнать у Зебена? Вы с ним старые приятели, он будет рад. И с профессиональной точки зрения — у нас мало практиков, подобных тебе…
— Я зайду к нему попозже, Одер. Сначала покажи новую помпу. Во внешнем мире иногда приходится не только лечить.
— Пойдём со мной, она в подвале.
Они спустились по лестнице, которая была тут же, и Одер открыл замок железной двери массивным ключом из своей связки.
Три дорожки для стрельбы, столы у которых были завалены оружием, по большей части помповым, уходили в полумрак, к мишеням, освещённым большими масляными фонарями из толстого стекла, мутными от сколов и рикошетов. Один явно пора менять.
Одер подошёл к среднему столу и взял пневматический пистолет с баллоном и рычагом подкачки под стволом:
— Теперь работает с трёх подкачиваний. Первые четыре выстрела без потери мощности, ещё четыре — слабее, лучше целиться в лицо или открытые места. После нужно перезаряжать.
Он проверил пули, трижды качнул рычагом и выстрелил в мишень, потом протянул оружие Александру.
