Чужие сны (СИ) - Матуш Татьяна

На мгновение ему показалось, что в корпусе никого нет, настолько неощутимым было присутствие того, кто... даже не являлся Высшим.

Нет, Алик Маргелов, конечно, никуда не делся. В своем дорогущем костюме он валялся на диванчике, закинув руки за голову, и задумчиво созерцал трещины на потолке. На появление своего врага он никак не среагировал. Как говориться, даже ухом не повел. Такая невозмутимость подкупала. Тем более, что Маргелов догадывался, не мог не догадываться, что живым он отсюда не выйдет.

- Заключенный, есть претензии по режиму? - нарочно громко спросил Антон.

- Воды в бачке нет, унитаз не смывает, - отозвался Маргелов. И неторопливо сел.

Антон стоял и смотрел на пленника сверху вниз, то есть по законам психологии имел неоспоримое преимущество. Но Маргелов, видимо, не читал нужных книг. Или человеческая психология была ясаку по факсу. Во всяком случае, он не нервничал. Вообще.

- Твоя подруга выпросила тебе двое суток жизни, - бросил Звероящер.

- Сомневаюсь, что она просила, - отозвался Алик, - скорее, ставила условия. Которые ты принял.

- Принял, - после едва заметной паузы согласился Антон, - она сообщила стратегически важную информацию. Князь Влад сделал, наконец, шаг, которого я от него так долго ждал.

- Ты? Или паразит, который владеет твоим разумом?

- Мы неразделимы, - ответил Антон. Он тоже умел, если нужно, оставаться невозмутимым в любых обстоятельствах.

- Ты ведь пришел не для того, чтобы меня порадовать, - Алик сощурился, - Выкладывай.

- Она - следующая.

Алик помолчал. Потом кивнул:

- Логично.

- И все? Я думал, ты ее любишь. Помниться, совсем недавно ты был готов умереть за нее, если я ничего не перепутал.

- К сожалению, даже ясак не может умереть два раза.

- Я могу, как говорят наши сицилийские братья, "снять ее с крючка".

- И что же для этого нужно? - спросил Алик.

- Ответ на один вопрос. Не слишком сложный архитектурный вопрос. Из тех, которые на сто рублей, - Маргелов молчал, и Антону пришлось закончить самому, без наводящих вопросов, - сколько башен в замке Первых?

Алик улыбнулся.

Звероящер не мог поверить, Маргелов сидел и улыбался ему в лицо!

- Я сказал что-то смешное? - холодно осведомился Антон.

- Ты не представляешь, мальчик, до чего, порой, сильно искушение предать своего князя, - с той же странной, ни с чем не вяжущейся улыбкой проговорил Маргелов, - настолько сильно, что от него нет практически никакой защиты.

Маргелов встал и Антон с трудом заставил себя остаться на месте, Алик оказался высоким и плотным. Когда он сидел, это было не так заметно. Но агрессии в его движении не было.

- Когда имя искушению - женщина, долг - не защита. Многолетняя верность - не защита. Честолюбие - не защита. И страх тоже не защита. Защитить может лишь блаженная невинность полного невежества.

Этот удар был на порядок сильнее, чем первый. Но Антон и его выдержал. Две вещи он умел на пять с плюсом: делать деньги и держать удар. Пригодилось. Впрочем, такой талант в землю не зароешь при всем желании. Жизнь, она большая любительница спаррингов.

- Неужели даже никогда не слышал? - только и спросил он.

- Я не Высший. При мне таких разговоров не вели.

- И... не догадываешься? - осенило его вдруг.

- Я не гадаю. Я аналитик.

Антон, уже совсем направившийся к выходу, вернулся. И присел на продавленный диванчик.

- Поделишься со мной своими догадками?

- И тогда она не умрет? - Алик спросил недоверчиво, даже насмешливо. Но голос дрогнул. Первый раз за весь разговор. Едва заметно, но Звероящер уловил. И подобрался, как рысь перед прыжком.

- Если они подтвердятся, - тихо, вкрадчиво сказал он.

Алик с новым любопытством посмотрел на своего оппонента:

- Интересно, как ты планируешь договориться с программой, Антон?

- Не думаю, что программа учитывает именно эту женщину. Она ведь полукровка.

Серое и черное... Кто додумался назвать зиму белой? На сугробах лежит налет черной грязи, а когда подтаивает, обнажается серый асфальт. И настроение такое же, под стать погоде - серо-черное.

Летняя веранда кафе "Барселона" пустовала. Как это и положено зимой. Но столики не были убраны и даже стулья стояли. Правда, не столько, сколько летом. Хозяйка кафе учитывала вкусы "спецконтингента", который предпочитал без толкотни, без ожидания своего заказа, быстренько, опорожнить поллитровочку из пластиковых стаканчиков, закусить бутербродиком, или не закусывать вообще, и бежать дальше по своим делам в хорошем настроении.

Ашир немного ошибся.

Вернее, здорово ошибся. Пожалуй, еще никогда в жизни он так не налетал.

На веранде одиноко сидела девушка. По виду - ровесница Ашира. Но такой ослепительной, невозможной красоты, что у Ашира подогнулись колени. Светлые волосы, светлая шубка, розовые щечки, перламутровые губки - и глаза: огромные и такие невозможно, немыслимо синие. И длиннющие темные ресницы. Девушка казалась частью какого-то рекламного ролика, Ашир даже поискал съемочное оборудование, не обнаружил его и удивился. Таких красоток в жизни просто не бывает, в этом он был уверен на двести процентов.

Тем не менее, она сидела на летней веранде не самого респектабельного в городе кафе, совершенно одна, и курила, задумчиво глядя в пол. Она чем-то расстроена, предположил Ашир. И это помогло решиться. В нормальной ситуации он скорее бы съел собственный язык, чем заговорил с ТАКОЙ девушкой, а сейчас он, словно бы со стороны наблюдал за собой, тихо млея от собственной крутизны. Ашир действительно шел к веранде, поднялся по широкой низкой лесенке, подошел к столику. И действительно сказал ей:

- Привет.

И сглотнул.

Она подняла глаза. Вблизи они показались еще больше.

- Ты похожа на анимэ, - выдавил из себя Ашир. Он был в смятении.

- Меня зовут Веста. Если тебе это, конечно, интересно.

Разумеется, ее не могли звать Маша или Настя.

- Ты... кого-то ждешь?

- Жду, - кивнула она. Ашир совсем не удивился. Разве тому, что кто-то мог заставить ждать ТАКУЮ девушку.

- А... не возражаешь, если подождем вместе? - спросил Ашир, - Я тут тоже кое-кого жду,

Девушка, похожая на персонаж японских мультиков, медленно качнула головой. Ашир вдруг сообразил, что кажется в ней таким странным. Помимо неземной красоты. Она совсем не улыбалась.

Он принес от соседнего столика стул, и уселся на него верхом, напротив нее. Как начать разговор, парень не знал, хотя вообще-то в подобных случаях не терялся. Но этот случай был настолько не рядовой, что Ашир сидел и молчал. Девушка помогла.

- Ко мне обычно боятся подходить, - сказала она. Сказала без обиды, просто сообщила факт.

- Ясное дело. Ты такая... - Ашир сделал неопределенный жест рукой. Слов у него не было.

- Но ты подошел, - опять сухой факт. Без одобрения. Без вопроса.

- Захотел подойти, - признался Ашир, - так захотел, что все уже было по-барабану. Послала бы, так пошел бы. Все равно шел. Примерно туда же. Вот, задержался немного.

Веста так и не улыбнулась. Но невозможно большие глаза стали глубже, и, как будто, теплее.

- А... кого ты ждешь? - решился Ашир.

- Того, кто меня убил, - последовал странный ответ.

Ашир похолодел. Она сумасшедшая? Теперь понятно и ее одиночество, при такой-то красоте, и то, что ее бояться. И все ее странности. Уйти? Конечно, нужно попрощаться и уйти. Или не прощаться, а просто убежать. Как можно быстрее, и как можно дальше. Красная лампочка, сигнализирующая об опасности, уже давно суматошно мигала перед мысленным взором Ашира. Но он послал лампочку подальше.

- Как это? Ты ведь жива.

Она покачала головой. Глаза снова похолодели.

- Жива Веста. Меня уже нет. Меня убили год назад.

Дикий разговор! Но что-то в нем было.

- Мне кажется, я тебя понимаю, - сказал Ашир.

- Конечно, ты понимаешь. Ты такой же как я. Еще ничего не знаешь о жизни, но уже все - о смерти.