Сам себе властелин 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

Старый гоблин не стал дожидаться, пока решётка поднимется хотя бы на его рост и ловко проскользнул под острыми шипами.

— Что там с чаем? А печеньки будут? Ваша уважаемая бабушка не пекла сегодня пигогов?

— Любите вы халяву, Лев Бонифатьевич.

— Ах, молодой человек, должны же у меня быть небольшие стагиковские слабости. Да, люблю, не отгицаю. Но всё это последствия тгавм юности: бедности, низкого пгоисхождения и человеческого шовинизма.

— Не лучше сходить к психотерапевту?

Гоблин насмешливо посмотрел на меня.

— Вы видели их гасценки? За такие деньги пгоще жить с комплексами. Тем более, они пгиносят доход.

Чай с бутербродами, печеньем и яблочным вареньем Лев Бонифатьевич пил не спеша. Травил байки о светлых, тёмных и гоблинах, которые наживались на обеих сторонах. Верь я в теории заговора, точно бы решил, что противостояние света и тьмы придумали торговцы, типа нашего Льва.

— Нет, всё я не съем, — гоблин с сожалением окинул стол, — а можно мне с собой завегнуть, что осталось?

— Лев Бонифатьевич, не наглейте. А то в следующий раз будете ждать за воротами, а чай я буду пить один.

Гоблин поджал губы и сделал вид, что оскорблен. Но выходя из-за стола, утянул баранку и спрятал в карман. Просто эталон скаредности!

Подсчёт и запись пленных не заняли много времени. Гоблин подзывал пленного, спрашивал имя, чиркал пером в своих бумагах и звал следующего.

— Плохо габотаете, Владыка, — заметил он мне, — все на месте.

— Что значит плохо? Я должен был дать им сбежать?

— Нет. Но хоть одного надо было замучить или голову отгубить, — Лев Бонифатьевич разочарованно покачал головой, — Владыка должен быть ггозный!

— Предпочитаю выгоду. Во-первых, выкуп, во-вторых, они валили лес. А что возьмёшь с отрубленной головы?

Взгляд гоблина стал уважительный.

— Жаль, что мы не выбигаем гоблинских цагей. Я бы пгедложил вашу кандидатугу.

— Лев Бонифатьевич, переходите к делу. Пленных вы посмотрели. Где моё золото?

Проверять выкуп я ехал с десятью орками-бойцами и Сеней.

— Я же говогил, — ворчал гоблин, — десять охганников, а вы взяли одиннадцать.

— Сеня не охранник, а домашний монстр. Просто зверушка для моего развлечения.

— Бабушке своей сказки газсказывайте, — не унимался Лев Бонифатьевич, — слышал я, как ваша комнатная звегушка кушала светлых.

— Ну, кушала, и что такого. Вот вы баранки любите, — я со значением посмотрел на гоблина, — а он светлых.

— А, тёмные боги с вами, пусть будет одиннадцать.

Уру-Бука наоборот, считал, что я поступаю легкомысленно. Рвался ехать со мной или дать сотню бойцов и десяток скелетов. И вообще, хотел лично охранять меня от всех напастей. Я еле успокоил Буку и приказал остаться в замке: пусть следит за мной через дозорных "птичек" и готовит, на всякий случай, отряд спасателей.

Мы выехали за Первую Заставу, и через милю свернули на боковую дорогу, заросшую травой. Пять минут и нас взяли в кольцо вооружённые гоблины. Чуть в стороне, с отвращением на лицах, стоял десяток светлых.

— Пгошу, Владыка, — Лев Бонифатьевич указал на фургоны около деревьев, — золото там. Будете пегесчитывать?

— Буду, даже не сомневайтесь.

Я кивнул, но вовсе не собирался перебирать каждую монету. Выборочно открою сундуки, оценю на глаз и хватит.

— Хорошо, — согласился гоблин, — затем я всё опечатаю, и мы будем готовы к обмену.

— Как у вас всё сложно. Нельзя было просто привезти в замок деньги и получить Галадона с компанией?

— Светлые вам не довегяют. Думают, что вы отнимете деньги, а пленников казните, — Лев Бонифатьевич скривился, — были, знаете ли, такие пгеценденты.

— Кто-то из моих предков?

— Пгичем здесь ваша годня? — гоблин искренне удивился, — это у светлых между собой.

В сопровождении Льва Бонифатьевича я принялся обходить фургоны. Внутри стояли небольшие сундучки, до краёв полные золотых монет.

— А меньше тару не могли найти?

— Владыка, вы такой пгобовали поднять? Обычный стандагт, чтобы могли тащить два ггузчика.

Я вынужден был согласиться. Это Казна может хранить сундуки весом в несколько тонн, двигать их не требуется. А фургоны надо загрузить, потом разгрузить, а упряжка соронов должна сдвинуть экипаж с места.

Дверь каждого осмотренного фургона Лев Бонифатьевич опечатывал шелковой лентой, изрисованной магическими символами, и накладывал личную печать.

— Последний, — утомившийся гоблин ткнул пальцем в очередной фургон и принялся вытирать лоб платком, — как же утомительно быть посгедником.

— Зачем соглашались? Деньгами соблазнились?

— Не без того.

— Я тоже устал от этих бесконечных ящиков. Давайте уже закончим.

В последнем фургоне узкие окошки под потолком были закрыты и стояла темень, хоть глаз выколи.

— Посмотгите, там на стенке должен быть фонагь.

Я сделал пару шагов и попытался нащупать лампу.

— Пгостите, Владыка, — голос Льва Бонифатьевича сделался печальным, — у меня не было выбога. Мне сделали пгедложение, от котогого я не мог отказаться.

Не успел я обернуться, как дверь в фургон захлопнулась снаружи.

— Эй! — в один прыжок я добрался до неё и ударил плечом, — что за шутки?

— Вас предупреждали, — шепнул мне в ухо вкрадчивый голос вампира-нотариуса, — но вы не захотели слушать. Пришло время платить.

На моём поясе висели меч и кинжал, идеальное произведение магического искусства. И они среагировали раньше, чем я успел хоть что-то сообразить.

Отбиваться мечом в тесном фургоне было невозможно, и в моей ладони оказался кинжал. Резкий взмах рукой в темноте, и в ответ раздалось злое шипение.

— Равновесие нельзя нарушать, — вампир перемещался в темноте, — теперь я возьму с вас положенное.

Кинжал, сообразуясь собственному непостижимому чутью, сделал выпад в темноту, снова заставив кровососа зашипеть.

— Холодным железом от меня не защититься, глупый Владыка.

Но у магического клинка было другое мнение. Со свистом он ударил крест-накрест, так что мне в лицо брызнули ледяные капли.

— Дурак! Я бессмертный!

— А мы тебя на ленточки порежем от бескозырок. Сможешь хором исполнять арию печального вампира.

— Чего?

Ещё один удар в темноту, и кровосос с грохотом улетел в дальний угол фургона. Судя по звуку, рассыпав золотые монеты.

Меня отвлёк звук снаружи. Крики орков, звон мечей и жалобный трубный звук рога.

— Я же сказал: никто не придёт на помощь, глупец. Ты выйдешь отсюда только…

Клинок сплоховал и пропустил тяжёлый удар прямо в грудь. Пришёл мой черёд пролететь пару шагов и врезаться в стенку фургона, жалобно заскрипевшей под моим весом.

— Сейчас я тебя, — вампир приближался, грузными шагами сотрясая пол, — отправлю в…

Стенка у меня под спиной вдруг исчезла, и я стал падать. А нет, это кто-то отпер дверь, позволил мне вывалиться и подхватил десятком рук. Сеня!

— Угук!

Мой любимый домашний монстр поставил меня на ноги, отряхнул от пыли, и одновременно другими щупальцами захлопнул дверь в фургон, врезав по носу ошалевшего вампира.

— Угук!

Сеня запер кровососа, ловко вбив колышек в дужки щеколды.

— Спасибо, дружище.

Монстр довольно улыбнулся во все триста зубов. И щупальцем указал мне за спину. Тёмные боги меня укуси!

К фургонам мчались рыцари. Полусотня светлых, опустивших копья и явно желающих угостить нас не чаем.

— К оружию! Кто живой?

Я вынул меч и поднял над головой. Ну хоть кто-то из моих орков уцелел?

— Мы с тобой, Владыка!

Ко мне сбежался весь десяток. Кто-то хромал, кто-то баюкал раненую руку — забрызганные кровью, но все живые.

— Владыка, — старший орк коротко поклонился, — мы уложили вшех шветлых. Гоблины разбежалишь.

Я указал ему на скачущих к нам. Орк озабоченно скривился и сплюнул в траву.

— Прикроемшя фургонами. Урхун! Тащите швои тощие жадницы вон туда!