Рубежи (СИ) - Штенье Робин

— Ты слишком умный, чтобы пытаться на зло родителям отморозить уши.

— Ты сейчас мне льстил или себе?

Не льстил — Илья и впрямь был умным мальчишкой. Не вундеркиндом, как Денис, но вполне себе способным учеником. Может, дело в домашнем обучении, кроме которого он почти ничем другим не занимался. Исключение делалось только ради музыки — когда-то Света думала, что это увлечение спасет их мальчика, но увы.

— Так, дай-ка сюда телефон и поговорим нормально.

Владимир протянул руку и схватил Илью за запястье, собираясь заставить тем самым выпустить смартфон, но пальцы словно током ударило. На секунду обдало ледяной тоской, как тогда, когда им со Светой сообщили о смерти Дениса. А потом Илья резко дернулся назад, вырвавшись из захвата.

— Не трогай меня! — вскочив со своего места, закричал он.

Испуганный взгляд метнулся к закрытой двери — Владимир позаботился, чтобы сын не сбежал раньше, чем они поговорят.

— Сядь, — он кивнул обратно на кресло. — Садись!

Илья мотнул головой, зажмурился, а Владимир снова повторил:

— Садись, я сказал. И телефон давай сюда, чтобы не отвлекался на него.

— Да подавись!

Черный прямоугольник больно врезался одним из углов в правое плечо и был пойман и отброшен на стоявший позади стол.

— Какой же ты все-таки паршивец, — процедил Владимир сквозь зубы, прекрасно понимая, что совершенно зря, но почему-то не мог остановиться, а слова все лезли и лезли из него, заполняя кабинет тоскливым холодом: — Мы с матерью все для тебя сделали, а ты! Хоть раз бы пошел навстречу! Чего тебе не хватает?! Скажешь, свободы? Так ее ограничили ради твоей же безопасности! Даже Денис не появляется здесь только из-за тебя!

— Ваш Денис живет себе припеваючи и не появляется здесь потому, что не хочет — ему и так хорошо.

— Ну и отлично! По крайней мере не портит остальным жизнь, в отличие от некоторых!

После этих слов Владимира плечи Ильи поникли, а взгляд из испуганного стал пустым и безжизненным. И Владимир пожалел, что не дождался Свету — она бы ни за что не позволила им наговорить столько неосторожных злых слов.

— Как часто? — почти неслышно спросил Илья.

— Что?

— Как часто ты сожалел, что у тебя забрали не того сына?

Он понял, что ударил, только когда замахнулся во второй раз. Илья отшатнулся и, сделав пару шагов назад, уперся в стену. Тело его мелко задрожало, начало мерцать. Владимир потер глаза, надеясь, что эти странности мерещатся из-за того, что он сорвался и психанул. Но мальчишка, продолжая мерцать, поднял на него полный ужаса взгляд и, протянув руку, позвал:

— Пап?

Нужно было просто схватить его за запястье, дернуть вверх, поднимая, вернуть в кресло. Нужно было просто ухватиться за чужие дрожащие пальцы, но Владимир долгое мгновение непонимающе смотрел на сына, а когда все-таки заставил себя двигаться, Илья исчез. Растворился в воздухе. Пропал. Из-за минутного гнева, пусть обоснованного и вполне заслуженного, из-за мгновения слабости он потерял сына, не протянув тому руку, когда мальчик так в нем нуждался. А теперь его нет, и еще неизвестно, вернется ли он, как вернулся тогда Денис, чтобы показать, что жив. Ведь у Ильи не было ни капли магических сил — он был абсолютно беззащитен.

Слепок второй: Арсений Миронов

На Rock am Ring они давно собирались и заранее купили билеты, а вот перед самим фестом успели разругаться в пух и прах. Басист Алекс узнал, что его младшая сестра — барабанщица Наташа — спит с их гитаристом Ромкой, и понеслась душа в рай. И ладно бы разделились двое на одного, так нет же! Каждый собачился против всех сразу. Слушая, как они орут, не жалея голосовых связок, Сеня реально потерялся, пытаясь понять у кого к кому какие претензии. Ромка обвинял Наташу, поставившую условие скрывать от остальных их отношения, потому что Алекс псих. Алекс обещал Ромку прибить, а Наташу обзывал наивной дурочкой. Наташа орала, что оба они мудаки и, если не заткнутся, засунет им палочки в жопу, благо их двое. В смысле две палочки — как раз на каждого по одной.

Когда Сеня попытался успокоить друзей, они послали его по известному маршруту. Он и пошел — собирать вещи. Смысла включаться в спор не было никакого, как и продолжать тянуть группу со дна. Концертов с гулькин нос, доходов и того меньше — если бы не Ромкины родители, давно бы по миру пошли. Видимо, Алекс орал на него еще и поэтому. А может, просто ждал подходящего повода. Как и Сеня, иначе бы так просто не сдался. У них не было будущего, значит, самое время разойтись в разные стороны.

Потому он никак не ожидал увидеть всех троих в Германии, причем в одной гостинице — на респешене. Стояли, упорно делая вид, что друг друга не знают. Ромка светил свежим фингалом из-под солнечных очков. Алекс постоянно кривил разбитую губу. Наташа, неестественно хихикая, пыталась флиртовать с портье, к своему несчастью, знающему русский. Воздух вокруг них аж искрил от напряжения и, казалось, одно неверное движение, и мир взорвется.

«Хрен с ним взрывается» — успел подумать Сеня и даже шагнул к бывшим друзьям подлить масла в огонь, когда в дверях появился едва держащийся на ногах парнишка.

Такие мамкины рок-н-рольщики на каждом фестивале встречались: от шестнадцати до двадцати, с отцовской кредиткой, пьянющие вдрызг или насмерть укуренные, иногда под легкой наркотой. Под тяжеляком обычно сидят на жопе ровно — в лечебнице или притоне. Впрочем, Сеня успел насмотреться и на первых, и на вторых, а потому решил, что до заблудшего щенка ему нет никакого дела. Он отвернулся и пошел к ресепшену, а к дверям с целью выдворить нежеланного посетителя двинулся местный охранник.

Но быстро зарегистрироваться и забрать ключи не получилось — увлеченная перепалкой охранника и блудного рок-н-рольщика Наташа не торопилась заполнять анкету и освобождать очередь. Хотя портье и сам внимательно слушал ругающихся, кажется, решал: вызывать полицию или нет. С языка почти сорвалась подсказка: «Вызывай», когда вдруг послышался звон разбившегося стекла.

Все обернулись ко входу. Рок-н-рольщик шатался, того и гляди упадет. Правую руку он выставил перед собой, не давая охраннику приблизиться. По левой на пол стекала кровь из порезов — ею парнишка разбил окно рядом с дверью. Ну не идиот ли? Теперь точно полицию вызовут, еще и штраф платить заставят. И надо было отвернуться, оттолкнуть Наташу от стойки и пролезть к портье без очереди, только Сеня все никак не мог оторвать взгляд от окровавленной руки парня. А тот, словно почувствовав на себе чужой взгляд, обернулся и, чуть склонив голову набок, спросил:

— Химера?

Решение пришло раньше голоса разума, перекричав инстинкт самосохранения.

— Ромка — штраф. Наташа — портье. Алекс — помоги дотащить, если все-таки свалится.

Никто не стал спорить. Ромка уже обхаживал охранника и на хорошо поставленном английском, как и полагается отпрыску из обеспеченной семьи, обещал заплатить не только за разбитое окно, если господин простит ужасную выходку их друга.

«Друга» — отстраненно пронеслось в голове. А ведь Ромка верил в то, что сейчас говорил. Да и Алекс, схватив парнишку за шкирку, тянул того в сторону лифтов слишком уж бережно для своего едкого характера.

— Идем, — Сеня взял рок-н-рольщика за запястье покалеченной руки. — Перевяжем тебя.

— Химера, — в голосе парнишки звучала неподдельная надежда. — Ты ведь не дашь мне снова провалиться к кострам? Не дашь же?

— Не дам, — успокоил Арсений. — Пошли.

Тому, что их «подкидыш» говорит на русском, они удивились лишь в номере, когда перебинтовали ему руку и уложили на единственную кровать. Рок-н-рольщик отрубился сразу, остальные тупо сидели рядом и смотрели, как тот перестает дрожать, а дыхание становится ровным и глубоким.

Ближе к утру Сеня выпустил чужую руку из своих и, поднимаясь, взвыл от боли в затекших мышцах.

— Какого хрена мы все творим?

— Вообще или сейчас? — меланхолично уточнил Алекс. — Если первое, то пытаемся попасть в Нетландию. Со вторым я сам не понял.