Сергей Морозов - Приключения Красной Беретки

— Нет, это другой вопрос. Да, кого больше видят – того больше любят смотреть. Но если им показывать человека гармоничного, он всегда будет вызывать у них чувство отторжения.

— Они любят своих. Да, верно. Мы обсуждали раньше, что любят своих. И боги тоже, и красивые люди тоже. Наверно, все‑таки должен быть дефект в тех, на кого они любят смотреть. Они любят безголосых певцов и бездарных политиков. Но, наверно, негармоничное развитие сюда тоже относится.

— Негармоничное развитие – это когда развиты ноги в ущерб рукам, или развиты одни области мозга в ущерб другим?

— Да, так. И собирая все дефекты развития, которые сейчас перечислили, мы получаем ту самую псевдокрасоту – или неинтеллектуальную, хотя интеллект обязателен для истинной красоты, или диспропорционально развитую… скорее неразвитую, или просто с дефектом, который не столь явно виден.

— У меня почему‑то еще вопрос возник, — Беретка оглянулась, будто в поисках ответа, — Есть же люди специализированные в каких‑то областях. Например, математики, программисты. Если они действительно талантливы, то, похоже, они как не от мира сего. Как с художниками – если большой художник, как правило, псих. Получается, к псевдокрасоте можно добавить такую вещь, как специализированность.

— Специализированность… какие вообще бывают мрачные слова. Не то. Как тебе гипертрофированность?

— Как форма специализированности?

— Мой язык не успевает за мозгом! Спе… спе… это просто наличие таланта.

— Наличие таланта вовсе не означает, что его носитель – божественная или просветленная личность. Наличие таланта означает только наличие конкретной способности, и ничего больше, — Беретка изобразила улыбку.

— Разделение труда, прямо как у муравьев, — Келли умно посмотрела.

— Современные модели–скелеты столь же гипертрофированны, как венеры каменного века с патологически увеличенными бедрами и грудями. В невежественном обществе гипертрофированность часто путается с красотой. Если гипертрофированность выдается за красоту – это общество невежественно. И нездорово. Это хорошо видно на собаках – собаки с гипертрофированными признаками породы обычно сильно вырождены.

— Мне кажется это важным. Например, есть люди, специализированные на математике. Есть – на длине ног. Но ведь это должно быть за счет чего‑то. Где‑то прибавится, где‑то убавится. А могут быть люди, специализированные на захвате власти в обществах. Если человек специализирован на захвате власти, это не значит, что он специализирован на управлении этим обществом. Скорее обратное – такое человек вообще ничего не понимает в управлении обществом. Как математик обычно не понимает, как выбирать мясо, — Беретка слегка улыбнулась.

— Хороший камешек в огород политиков. И чтобы политику выиграть, он должен быть специализирован и иметь видимые дефекты. Специализирован – чтобы пробиваться через людей власти, и иметь дефекты – чтобы его любили массы.

— Да, я об этом. Специализированность… или гипертрофированность часто путается людьми с просветленностью. Тогда специализированным людям начинают доверять решение вопросов, в которых эти люди ничего не понимают. Специализированные люди любят говорить, что поскольку они чего‑то добились, их мнение желательно учитывать везде и всегда. Экспансия. Обычная экспансия в соседние области.

— Пока я не вижу тут чего‑то, что нужно учитывать, — Келли оставалась невозмутимой.

— А ведь что главное? Человек некрасивый, человек диспропорциональный, человек нездоровый – он хочет компенсироваться. Он хочет получить свойства и значение, которые бы позволяли не думать о его врожденных проблемах. Да, некоторым удается компенсироваться. Но только некоторым. Да, кто‑то может найти компенсацию в науках. Но кто в тех же науках ничего не может, куда ему идти?

— Заняться борьбой за власть. Ты этого ответа ожидала? – Келли улыбнулась.

— Да. Компенсация за счет власти. Я просто поняла, почему я так не любила политиков. Но я их не любила интуитивно. Теперь я поняла, почему это было так.

— Скелет

Беретка сидела дома, в своем любимом кресле, лицом к камину.

— Скелет, какое у нас самое мощное оружие массового поражения?

— Цивилизация.

— А Митра сказал, что невежество. А как она работает? Эта твоя цивилизация? Именно по–твоему, у меня уже есть много версий.

— Я бы свел это к метафизическому повороту к смерти. – Скелет задумался и дополнил. – Последний человек города не хочет больше жить.

— То, как последний человек города умеет прыгать с колокольни собора, я видела. Но это исключение. Да, я поняла фразу, я поняла, о ком это – о последнем человеке. Последний человек не хочет жить. И умирать он тоже не хочет. Вот он и болтается между двумя этими предложениями. Я бы сказала иначе: последний человек не хочет. Просто не хочет. Ничего не хочет, потому что ничего не может. А теперь можно еще про метафизику? – Беретка сделала вопросительное лицо.

— Древние считали, что на базе обычных методов анализа, например, путем поиска причинно–следственных связей, это нельзя вычислить. Потому и появляется метафизический поворот.

— Древние так и написали, что нельзя? Древние, построившие коллайдер, бомбардировщики империи и написавшие «Закат Европы»?

— Я знаю точно. Однозначно.

— Здесь что‑то не так, — сказала Беретка и задумалась, — метафизика — это шифр.

Скелет молчал. Беретка сосредоточенно думала. Потом медленно начала:

— Нам известно, что из современных ученых эту книгу – «Закат Европы» — еще никто не смог прочитать. Это первое. А второе – это уже идет от древних – в этой книге написано, что понять ее изнутри нашей культуры невозможно в силу несовпадения времен, а из другой культуры ее понять невозможно в силу несовпадения психологического восприятия. Любому человеку, кто с ней знакомился, она представлялась исключительно набором труднопонимаемых фраз, которые еще ни у кого не сложились в единое целое. Но и древние люди ее тоже не понимали – об этом пишет сам автор… Не понимали… не понимали… нет! Не хотели понять! Ее автор перешел все пороги – и логический, и широты восприятия – но побоялся перейти порог предела восприятия большинства читателей. Автор не хотел распугать читателей. Или сам побоялся перейти этот последний порог – тот самый, после перехода которого прыгают с колоколен и выносят себе мозги.

— Вы божественны!

— Знаю! Да, метафизика древних – это просто их непознанное или не раскрытое. Или. – Беретка откинусь в кресле, — А теперь поподробнее про цивилизацию как оружие массового поражения.

— Древние противопоставляли город и деревню, а цивилизацию противопоставляли культуре.