Саймон Грин - Суровое наказание

– Должен заметить, – сказал я осторожно, – я более чем немного удивлен, что старомодная и пуританская церковь, вроде вашей, одобрила Пола и Полли.

– Мы действительно фундаменталистская христианская церковь, – строго сказала сестра Жозефина. – Мы следуем учению Иисуса о терпимости и сострадании. Мы выплескиваем наш гнев только на тех, кто утратил всякую надежду на искупление. Тех, кто существуют только для того, чтобы увести невинных во тьму, и проклятье. Мы знаем, что такое настоящее зло. Мы видим его каждый день. Пол, как и сам, так и в качестве Полли, по-своему служил свету. Он наслаждался, делая людей счастливыми. Просто счастливая маленькая певчая птичка... бабочка, раздавленная под колесами недалекого мира.

– То есть... Мелисса попросила вас помочь ей сымитировать похищение? – спросил я.

– Да. Она все это проработала и продумала вплоть до последней детали. – Сестра Жозефина сделала паузу и пристально посмотрела на меня. – Вы не должны видеть в ней эгоистичную девушку, мистер Тейлор. Она все еще любит свою семью, и надеется по средствам религиоведения найти какой-нибудь способ спасти их всех от последствий своих грехов... даже ее деда. Она действительно верит, что искренней веры достаточно, чтобы порвать договор даже с Дьяволом. Вы можете называть ее наивной. Мы же видим в ней чистую и истинная веру, которая посрамила всех нас. Мы хотели сделать что-нибудь для нее. Поэтому, когда она просила и умоляла нас, помочь ей сбежать из семейного особняка, мы пошли вместе с ней.

– Она дала возможность четверым из нас подобраться незаметно к поместью, и войти через парадную дверь не активировав ни одну из сигнализаций. Ее дед делился с ней всеми своими секретами, включая обеспечение безопасности поместья, ибо все еще считал, что сможет уговорить ее взять под свой контроль семейную империю. Для такого опытного человека, он был крайне слеп, когда дело касалось его семьи. Мелисса отослала слуг в другие части поместья, и даже убедила Гриффина отправить Гоббса вечером в город, по некоторому ложному, но правдоподобному поручению. Она всегда боялась Гоббса и того, как он, казалось, знал все, что происходит...

Я кивнул. Я всегда знал, что в этом замешаны свои.

– Зачем ей понадобились там четверо из вас? Почему просто не уйти?

– Мы оставили там явные доказательства нашего присутствия, – сказала сестра Жозефина. – След здесь, отпечаток руки там, подобного рода вещи. Я сказала вам, Мелисса все продумала. Это все было введением в заблуждение. И... всегда оставался шанс, что кто-то увидит то, что не должен, и тогда нам пришлось бы с боем прорываться к выходу. Я думала об этом, даже если Мелиссе не приходило это в голову.

– Но почему она так стремилась выставить это похищением жертвы, а не просто еще одним подростковым побегом?

– Чтобы внести путаницу. Так Гриффин был бы вынужден рассредоточить силы, преследуя все возможности.

– Ладно, – сказал я. – Я куплюсь на это. Но я все еще с трудом могу понять, почему такая нежная, кроткая, безобидная душа, как Мелисса захотела присоединиться к ордену, который специализируется на уничтожении и кровной мести.

– Подумайте, как следует, – сказала сестра Жозефина. – Мелисса подумала. Она нуждалась в достаточно сильном ордене, чтобы защитить ее от гнева своего деда, если он когда-нибудь узнает, где она пряталась. Она надеялась, что ее дед поймет ее отказ от своей империи, и смирится с этим, но Гриффин... всегда был очень гордым и мстительным человеком. Мелисса знала, что не было никакого смысла в уходе в женский монастырь, если ее дед мог запросто послать своих людей, чтобы притащить ее обратно. Она знала нашу репутацию и надеялась, что этого будет достаточно, чтобы остановить даже Гриффина.

– А теперь давайте напрямую, – сказал я. – Насколько искренне вы были, приняв кроткую и безобидную Мелиссу в ваш орден? Вы используете ее только, чтобы нанести удар по ее деду?

– Нет, – резко сказала сестра Жозефина. – Вера Мелиссы чиста и это единственная причина, по которой мы кого-нибудь принимаем в нашу церковь.

– Мне нужно поговорить с ней, – сказал я. – Наедине. Чтобы подтвердить вашу историю, и обсудить с ней, какого черта мне делать дальше. Изначально я сказал, что не стану тащить ее домой против воли... но смерть Пола все меняет. Теперь Иеремия ни за что не перестанет искать Мелиссу. Она единственная оставшаяся у него внучка. Либо он захочет вернуть ее обратно в семью, либо если посчитает, что она полностью потеряна для него... он может решить, что ей будет лучше умереть, чтобы он мог жить.

– Вот почему мы держим Мелиссу в безопасном доме, в данный момент, – сказала сестра Жозефина. – Связанной, но совершенно отделенной от этой церкви. Безопасность начинается с дома. На случай, если кто-то придет сюда в поисках ее.

– Кто-то вроде меня? – спросил я.

– Разумеется. Мы все были очень... обеспокоены, когда услышали, что Гриффин нанял вас найти его внучку. Репутация вашего дара опережает вас. Поэтому, мы выбрали миниатюрное измерение для временного убежища Мелиссы. Даже вы не сможете найти ее там.

– Не будьте столь уверены в этом, – буркнул я. Сам я вовсе не был уверен в этом, но в моей работе очень важно создавать видимость этого.

Сестра Жозефина резко встала, и я тоже. Она достала Руку Блаженства из своей рясы и быстрым взмахом зажгла свечи на пальцах. Внезапно, она улыбнулась мне, и это была теплая и даже добрая улыбка.

– Пойдем со мной, Джон. Пришло время для твоей встречи с Мелиссой Гриффин. Самой христианской души, что я когда-либо встречала.

Она использовала Руку Блаженства на двери своего кабинета, и та громко застонала в проеме, как будто протестуя. Она распахнулась перед нами, и, пройдя через нее, мы сразу же оказались в другом месте. Земля кратко дрогнула под моими ногами, как будто вставая на свое место, и воздух внезапно стал жарким и влажным. Пот выступил на моем голом лице и руках, и я изо всех сил пытался перевести дыхание в густом отсыревшем воздухе. Он вонял серой и грязью и кровью. Мы стояли в простой часовне, с рядами стандартных деревянных церковных скамей и голым алтарем в дальнем конце. Распятие над алтарем было перевернуто с ног на голову.

Скамьи были полны монахинь, но все они были мертвы. Их мог быть десяток или больше. Трудно сейчас сказать. Все они были убиты жестоко и бесчеловечно. Разорваны буквально на куски, выпотрошены и обезглавлены. Скамьи и пол были пропитаны кровью, и части тел были разбросаны повсюду. Чем больше я вдыхал зловоние, тем оно становилось хуже.

Я медленно двинулся по центральному проходу, направляясь к алтарю, и сестра Жозефина шла бок о бок со мной. Я посмотрел на нее, чтобы увидеть, как она держалась. Ее лицо было ужасно бледным от сдерживаемой ярости, и в каждой руке появилось по пистолету-пулемету. Четырнадцать отрубленных голов были насажены на резные деревянные колья перед алтарем, все еще облаченные в платы, их лица были вытянуты и искажены в последнем крике ужаса. Сам алтарь был густо измазан кровью и дерьмом.