Татьяна Каменская - Ожидание

— Это было раньше тётя, но не теперь, когда кругом такое творится, что взрослому че-ловеку страшно становится, а что о ребенке говорить! — отвечала ей Ника, и тётя, вздохнув, соглашалась с ней.

ГЛАВА 16.

Она шла, по давно изученному пути не спеша. Сколько лет прошло, а, кажется, ничего не меняется в Яру. Та же узенькая тропинка вьётся между высоких зарослей дикой ко-нопли. Странно, почему здесь её не уничтожают так, как в городе. И кто придумал, что это растение и есть тот страшный наркотик "анаша" или всё та же марихуана. Во времена её детства об этом, навряд ли, кто знал, и ведал. Хотя отчего в те времена детвора так весело смеялась, играя в Яру, и отчего так ожесточенно они дрались, невзирая на разбитые в кровь носы, а потом мирились, и вновь играли все вместе. Но кто о том уже помнит?

Ника, захватив ладонью пушистую метёлку растения, потянула его на себя, обрывая ма- ленькие зеленые семена-лепешечки. Поднесла раскрытую ладонь к лицу, и с наслаждени-ем вдохнула в себя терпкий аромат. И сразу вспомнилось детство, горячая пыль под бо-сыми ногами, и этот терпкий запах конопли, росшей повсюду и источающей особенно сильный аромат в солнечную жаркую погоду.

— А может всё наоборот? Это само растение пахнет детством, летом и горячим солн-цем! — так думала Ника, бросая вверх маленькие хлопья семян, и подставляя лицо под не-обычный зеленый дождь.

А вот и Ручей! Как давно она не была здесь!

— Здравствуй Яр! Здравствуй Ручей! — мысленно произнесла Ника.

Она зачерпнула полные горсти воды и умыла лицо. Вода в Ручье была всё такая же хо-лодная, обжигающе — ледяная. Но Ника знает, скоро, через несколько часов, солнце про-греет землю настолько, что вода, бегущая с гор, уже будет отрадой для многих разморен- ных полуденной жарой, а пока она ещё слишком холодна…слишком…

Где-то там, на другой стороне берега послышались детские голоса. Ника прислушалась и пошла вперёд, вдоль берега, приглядываясь к руслу реки, к берегам, в чем-то изменив-шимся за то время, пока её тут не было. Сколько же времени прошло с последней поезд-ки? Почти год! Но как приятно возвращаться назад, зная, что в этом мире есть что-то не-изменно привычное, родное.

Вот сейчас за небольшим поворотом будет расти ветла, а за ней потянутся густые заросли чертополоха. Вот и ветла! Ника, с любовью вглядываясь в дерево, провела по шершавому стволу ладонью. Сколько лет прошло, а это дерево всё такое же, невысокое и тонкое, слов-но подросток. Блестящие удлиненные листочки колышутся на ветру, как-будто говорят Нике "здравствуй, а мы тебя ждали!". Ника тоже что-то шепчет в ответ, прикасаясь к ним пальцами. Повернувшись, она идёт дальше, но вдруг, что-то словно толкает её в грудь, и подавшись вперёд, Ника устремляется к чему-то взглядом, полным недоумения и внутрен-ней боли. Большая поляна через дорогу, некогда обильно цветущая розовыми колючими цветами, а затем в августе и сентябре пылящая белым облаком легкого пуха, теперь была пуста и безжизненна. Даже трава, и та не росла на поляне. Лишь песок да глина, растол-ченные в порошок, наводили уныние своим желтым пустынным цветом.

Ника, смотрела на это огромное безжизненное пространство, и ей казалось, что в её ду-ше тоже что-то умирает. Словно что-то родное отняли у ней, и теперь это "что-то" проси-ло и молило о чем-то. Душа Ники наполнилось печалью. Неужели всему в этой жизни приходит конец?

Опустившись на колени, она зачерпнула ладонями желтую пыль, теперь уже прохлад-ную от свежего вечернего воздуха, и развела пальцы в стороны. Желтая пыль устремилась вниз, но её тут-же подхватил ветерок и помчал легкое желтое облако к Ручью. Глаза Ни-ки наполнились слезами, но тут, совсем рядом раздались веселые детские голоса, и на поляну выскочила ватага девчонок и мальчишек, что-то весело кричащих друг другу.

Ника поднялась, поспешно отряхивая руки, и, обернувшись, увидела бегущую прямо на неё Геру. Растрепанные пушистые волосы темным облаком колыхались над её головой, косички, которые Ника так тщательно заплела дочери в обед, теперь расплелись, и толь-ко на одном растрепанном пучке волос ещё каким-то чудом сохранился и болтался синий грязный бант. Желтый сарафанчик, который Ника одела дочери только сегодня, уже поте-рял свои былые пышные формы и привлекательность. Один край подола провис, откры-вая большую дыру, очевидно проделанную чьими-то острыми зубами, или огромным гвоз-дём. А в целом, вид у сарафанчика был такой, словно им вытирали руки заляпанные грязью или глиной.

Ника чуть не застонала от досады, увидев в таком виде свою дочь.

— Мама, мама! Знаешь, сколько мы поймали рыбы? Целую банку! Вот смотри!

Возбужденно говорила Гера, и её голубые глаза излучали столько счастья, что Ника, при-готовившаяся было отругать свою дочь, вдруг вспомнила себя, своё детство, походы в Яр, и счастье от всех тех игр и проказ, что пришлось ей совершить в таком же возрасте. И поэто-му, склонившись над дочерью, она взяла из её грязных рук банку с водой и уставилась с улыбкой на мальков, мечущихся в мутной воде.

— Куда же ты их денешь? — спросила она Геру.

— Выпустим в аквариум! — ответила её дочь.

— Жаль, но они погибнут в неволе! Ведь они привыкли резвиться в горной речке, а ак-вариум так мал…

И увидев огорченные глаза дочери, предложила:

— Давай пустим их на свободу! Пусть плывут к своим папам и мамам!

— Давай! — захлопала в ладоши Гера, и в глазах её засветилась радость.

Когда они появились в доме, тетя Фаня успела уложить Данилку в постель, и тот уже спал, набегавшись и устав за день. Вымыв дочь, и уложив её тоже в постель, Ника стала убирать чашки со стола, оставшиеся после ужина. Затем она постелила себе на веранде. Старая кровать заскрипела, когда тётя Фаня присела рядом с племянницей. Поглядывая

искоса на раздевающуюся Нику, она проговорила:

— Вот смотрю и удивляюсь. Чем больше живу на свете, тем интереснее становится!

— Это что-же стало так интересно моей тёте Фане? — с улыбкой спросила Ника, расче-сывая на ночь свои длинные волосы.

— Да вот смотрю, дети у тебя, какие большие стали! Данил лицом и в Толика и в тебя, а характер видно в отца, спокойный, рассудительный. А Гера, вылитая ты в детстве, та-кая же непоседа, хотя лицом она не похожа ни на кого из наших. А особенно глаза! Таких глаз очень мало существует в природе!

— Но ведь они есть! — пожала плечами Ника, и отложила расческу в сторону.

— Есть! Я за свою жизнь видела только у двоих такие глаза!

Тётя Фаня замолчала, видимо ожидая вопроса, но Ника отвернулась в сторону, делая вид, что взбивает подушку, лежащую рядом.