Пола Волски - Жребий Рилиана Кру

Взобраться по Восходящей тропе без фонаря в темную, безлунную ночь было нелегко и полному сил здоровому человеку. Для Кру в его состоянии это оказалось просто невозможным. Крекит нехотя разрешил своей жертве сделать передышку, и Рилиан проспал ночь под кустом на обочине дороги.

На рассвете он проснулся. За ночь порезы и синяки затянулись, но все его тело болело. Его восприятие действительности по-прежнему оставалось каким-то затуманенным, хотя теперь он понемногу начал чувствовать боль.

— Вссставай. Вссставай сссейчассс же. Сссейчассс. Давай. Вссставай сссейчассс же, — назойливо присвистывал Крекит, и Рилиан подчинился.

Серия укусов и сдавливаний вывела его на дорогу в верном направлении. Рилиан начал взбираться наверх и пришел в крепость Гевайн уже далеко за полдень. Там он предъявил Каменное Сердце. Кипроуз Гевайн в своей обычной манере заявил, что доволен выполненным заданием, но не доволен состоянием своего курьера. Рилиану было приказано не выходить из своей спальни до полного восстановления душевного здоровья — на что, как выяснилось, потребовалось десять дней.

И вновь над крепостью Гевайн светила полная луна. Ее белые лучи, косо падая сквозь окна безлюдной комнаты, опять играли на громадных стеклянных пробирках, в каждой из которых плавали три спящие фигуры.

Добавление экстракта Каменного Сердца в питательный раствор вызвало многочисленные изменения в персонах. Жидкость потемнела, изменив свой цвет: из фиолетовой превратилась в темно-бордовую, что было видно даже при обманчивом свете луны. Более заметная трансформация произошла и в самих персонах. Теперь все три полные фигуры выглядели абсолютно законченными: от сверхразвитых пальцев рук с полупрозрачными бордовыми ногтями, до провисающего брюшка, коленок с ямочками и кривых ног, завершающихся плоскими ступнями со странно удлиненными пальцами, — по-видимому, тоже признак гиперпалости. Густые темно-бордовые волоски покрывали их тела. Совсем еще недавно лысые черепа обросли розоватыми локонами. Лицо каждой персоны состояло теперь из широких щек, срезанного двойного подбородка, больших ноздрей и капризно изогнутых губ — все, как у хозяина крепости Гевайн. Фактически каждая отдельно взятая персона представляла собой идеальную физическую копию Кипроуза Гевайна. Три псевдокипроуза плавали в своих сосудах, и каждый из них был не отличим ни от оригинала, ни от соседних копий. Они пребывали в бессознательном состоянии: глаза закрыты, на лице никакого выражения.

И все же лунный свет снова, вероятно, разбудил их инстинкты. Тела персон одновременно и очень медленно начали вращаться, словно огромные жемчужные подвески в стиле барокко на невидимых цепочках. Округлости отражали движущиеся блики. Обнаженные ягодицы и животы расплющивались о стекло, когда двойники вращались, подставляя лицо ослепительно белой луне. В какой-то момент все три лица залил мерцающий серебристый свет. Тогда-то и произошла заключительная перемена. Три пары розоватых ресниц медленно поднялись. Три пары одинаковых голубых глаз устремили свой взгляд сквозь стеклянные стенки. По размеру, форме и цвету это были глаза Кипроуза Гевайна. Но если взгляд Кипроуза светился самодовольным умом, то взгляд его двойников был абсолютно пуст: бессмысленно, совершенно невыразительно смотрели эти голубые глаза на мир — взгляд утопленников, покоящихся на дне темно-бордового океана. Только случайное подрагивание набрякших век говорило о том, что персоны живые.

— Рилиан, ты готов попробовать еще раз?

— Думаю, да. — Кру со вздохом оглядел разложенные перед ним на столе стопки книг, фолиантов и брошюр. Отрывки, относящиеся к делу, были отмечены в них закладками. Среди всех этих томов на расчищенном пространстве лежало несколько перышек серого гуся — объект его сосредоточенных усилий. Если с видением он достиг более чем удовлетворительных результатов, с осязанием такого прогресса не наблюдалось. По предложению Мерит, при помощи осязания Рилиан должен был вытащить одно перо из общей массы перьев. Упражнение обещало быть относительно простым, поскольку поднимать перо в воздух не требовалось, но Кру вдруг стало непривычно трудно сфокусировать свое внимание. Возможно, это каким-то образом было связано с присутствием персон.

Сходство трех спящих в пробирках псевдокипроузов со своим прототипом — до омерзения точное — невозможно было игнорировать. Будто сам Кипроуз в тройном отражении находился в комнате — это впечатление сбивало с толку, оно беспокоило, словно зуд под кожей. Персоны не шевелились, головы их свесились на грудь, глаза были закрыты. Они находились в бессознательном состоянии, точнее, вообще пока не ожили. Но почему-то — он не мог бы сказать почему — Рилиан знал, что они очень даже живые. Возможно, дело было в развивающихся сверхнормальных способностях Кру — что-то подсказывало ему, что персоны не только ожили, но все время изменяются. Пусть они спали, в них уже проглядывала примитивная личность и сознание большее, чем это свойственно дремотному состоянию. Глаза Рилиана невольно устремились на тучные фигуры. Они казались неподвижными, как всегда, или почти как всегда. Слабые водоворотики шевелили их розоватые локоны. Интересно, три белых тела сдвинулись немного, чтобы быть к нему лицом, или же они в таком положении с самого начала, с тех пор, как он вошел в комнату? Рилиан пристально посмотрел на них. Никакого движения. Застыли, как истуканы. Он пожал плечами и отвернулся.

— По-моему, у тебя лучше получится, если для получения сверхнормального импульса ты вначале воспользуешься видением, а затем плавно перейдешь от Прогрессии Моама прямо к Невидимой Руке, — предложила Мерит. Говорила она вроде бы небрежно, но при этом ее обычно бледные щеки порозовели. — Как создать Руку, ты уже знаешь, осталось только научиться контролировать ее. Когда ты и этого добьешься, тогда начнешь добавлять пальцы.

Рилиан смотрел на девушку, отмечая удлиненные кисти рук, большие умные глаза серого цвета, подвижное лицо живо реагирующего на все человека — основные внешние признаки сверхнормалиста. В сотый раз он удивился вслух:

— Мерит, я не понимаю, почему ты сама не выполняешь эти приемы. Ты ведь все о них знаешь.

— Я пыталась много раз. Никакие знания не помогут, если нет способностей.

— Тебе же не известно точно, что у тебя их нет. Если бы ты научилась пользоваться ими, мы бы… — Он заметил, как зашевелился серебряный ободок у нее на шее, и оборвал себя на полуслове.

Она посмотрела ему в глаза и еле заметно кивнула. Все ее движения и жесты были сдержанны, будто ее сковали цепями. Редкий смех тоже звучал приглушенно. Держалась она мужественно, и все же ее меланхоличный вид и стесненные жесты пробуждали сочувствие к ней. Интересно, как бы она выглядела, если бы двигалась свободно: наверное, бегала, прыгала или даже танцевала.