Феликс Крес - Северная граница

— Нет, — ответил подсотник. — Она говорит, что уже нет.

— Эту статую можно разглядывать сколько угодно, — подытожил комендант. — Главная проблема — копья алерцев, а не какие-то там каменные изваяния.

Неизвестно, поверили ли ему офицеры. Однако вопросов больше не последовало.

Совещание закончилось.

Подсотники направились к своим отрядам. Амбеген и Тереза продолжали сидеть на седлах.

— Откуда ты знаешь, господин, что этот дракон… — начала сотница, когда они остались одни.

— Ничего я не знаю, Тереза. Я просто солгал.

Он долго разглядывал собственные ладони.

— Я всего-навсего солдат, Тереза, — негромко проговорил он. — Сны Агатры вполне совпадают с моими представлениями о войне. Как будто в мои руки каким-то чудом попали письма и тайные планы противника. В этом случае я действовал бы точно так же. — Он внимательно посмотрел на сотницу. Сначала проверил бы эти планы, а потом ими воспользовался. Простая солдатская работа. Но какие-то драконы? Если алерцы и в самом деле выкапывают из земли изваяния, на которые достаточно глянуть, чтобы сойти с ума… Если такие изваяния действительно существуют, то я, Тереза, сворачиваю свою лавочку и иду торговать куда-нибудь в другое место. Это работа не для солдата, но для какого-нибудь зарывшегося в книги старичка, который знает все и обо всем на свете. Если я соглашусь с тем, что от взгляда на каменное чудище зависит судьба сражения, то попросту потеряю почву под ногами. Я не признаю этого дракона, Тереза, никогда на него не соглашусь и мнение свое изменю лишь тогда, когда он подойдет и откусит мне башку! Лишь одного я не понимаю, Тереза. Ведь это твой народ, такие, как ты, люди, армектанцы, показали мне Госпожу Арилору… Когда-то я в нее не верил, вообще о ней не знал! Я был подсотником в городском гарнизоне, посылал патрули по улицам и корчмам — что я мог знать о войне? И только здесь, на Северной Границе, я впервые увидел свою госпожу… А теперь мне порой кажется, что я последний, кто искренне верит в нее и по-настоящему ей служит… Последний и единственный, Тереза.

Он ненадолго замолчал.

— Стоило алерцам подтянуть сюда свои Ленты, — с неприкрытой горечью продолжал он, — и все от нее отказались. Все, даже такие солдаты, как Рават! Так во что же вы верите? Я был под Алькавой, Тереза, и волей-неволей мне пришлось сражаться под этими Лентами. Как и все, я пал духом, я не верил в победу, в голову мне лезли мысли об отступлении… Но только мысли! Когда же меня спрашивали, что делать, я отвечал: «Стоять!», хотя мне хотелось крикнуть: «Бежим!» И я стоял на этом проклятом фланге и заворачивал назад солдат, пока не осталось никого, кроме моих топорников. И тогда мы смяли их, словно топор, брошенный в кучу сухих листьев! — Он стиснул в руке горсть мокрого снега и отшвырнул далеко в сторону. — А разбили нас лишь тогда, когда у самой Эрвы я наконец почувствовал себя в безопасности, разбили под небом Шерни. Знаешь, Тереза, я научился одному: важно не то, что над головой, но то, что в голове! И если ты честно служишь войне, она защитит тебя от Лент, ибо она могущественнее Лент и всего, что есть на небе и на земле! Вот какая она, моя госпожа, и пока она от меня не отвернется, я буду делать то, что она велит. Где бы то ни было, когда бы то ни было, из последних сил.

Он покачал головой:

— Вот и все, сотница. Недавно я услышал от тебя прекрасный рассказ о девушке, которая хотела и добилась своего. Сегодня ты услышала мой рассказ. Не знаю, насколько он прекрасен. Правдив он точно так же, как и твой.

В течение последующих трех суток гонцы, не зная отдыха, носились от Амбегена к обозу, от Линеза к Амбегену и снова назад. Сны Агатры больше не повторялись, но благодаря тому, что успело ей присниться раньше, надсотник знал: битва племен закончится еще до захода солнца. Сейчас важнее всего в точности согласовать передвижения войск, как во времени, так и в пространстве. Он не хотел, чтобы отряды Линеза болтались вокруг Трех Селений, и тем более не намеревался выступать там как на параде со своими легионерами. В последний день он даже описал небольшую дугу, полагая, что из хорошо накормленных и одетых солдат стоит выжать еще немного пота, лишь бы уменьшить риск быть замеченными врагом. Так что до места встречи с Линезом он добрался лишь после наступления ранних зимних сумерек.

Оба прибыли точно вовремя, настолько точно, будто отмеряли каждый свой шаг. Маленькая рощица, послужившая ориентиром, стала местом встречи авангарда личных войск магната с конниками во главе с самой Терезой. Офицер Линеза, опытный солдат, с которым ей уже приходилось сталкиваться в поле, поприветствовал ее и протянул руку. Обычно не слишком склонная к подобной фамильярности, Тереза с улыбкой ответила тем же. Было нечто ободряющее во встрече этих совершенно чужих друг другу людей, съехавшихся посреди ночи, чтобы сражаться плечом к плечу. Каждый отправил патруль из трех всадников к своему командиру. Донесение, которое везли гонцы, пожалуй, можно было бы счесть самым коротким на свете: «Они уже здесь!»

Вскоре оба войска расположились вокруг рощицы.

Это место предложил Линез; магнат лучше знал свои земли, чем Амбеген, а кроме того, мог спросить совета у своих командиров. Так он и поступил, что окупилось с лихвой. Рощица находилась на довольно обширной, но низкой, куполообразной возвышенности, которая кое-где полностью освободилась от снега. Лишь среди деревьев по-прежнему высились сугробы. На фоне стволов и темной, мокрой земли раскинувшие бивак отряды были не слишком заметны, а у солдат, которым уже осточертела вечная грязь, появилась возможность лучше отдохнуть.

Амбеген, Тереза и Линез разговаривали до поздней ночи.

Магнат, постоянно улыбающийся, с приятной внешностью, чуть моложе Амбегена, держал военные отряды в своих владениях скорее для виду, чем по действительной необходимости, и потому со всех своих земель сумел собрать едва половину того, что уже привел на Северную Границу. Всего у него было три клина конницы — несколько потяжелее имперской, в усиленных металлическими пластинами доспехах и на сравнительно свежих конях. Кроме того, была полусотня лучников, которые ничем, кроме цвета мундиров, не отличались от имперских. В общем, подсчитав все силы, надсотник обнаружил себя во главе армии в полтысячи с лишним солдат. По сравнению с алерскими силами, находившимися в пределах «языка», — жалкая горстка. И тем не менее, когда неприятель даже понятия не имеет о твоих войсках, эта маленькая армия способна на многое…

Его благородие Линез отдал себя в полное распоряжение Тора, который в свою очередь обязался защищать его владения. Амбеген всерьез опасался, не начнется ли сотрудничество с магнатом с ненужных конфликтов. Но тут его ждал приятный сюрприз: Линез поступил под его начало, прося лишь о том, чтобы ему позволили участвовать в сражении на правах офицера в звании сотника. Амбеген, зная, что армектанец закончил службу в легионе именно в таком звании, сразу же согласился. Никаких загвоздок не возникло. Мало того, тут же выяснилось, что Линез когда-то командовал пешими лучниками, то есть подразделением, для которого у Амбегена не было ни одного опытного офицера! Все складывалось столь удачно, что Тереза невольно вспомнила слова, которые услышала от коменданта три дня назад, после вечернего совещания на снегу…