Ричард Кнаак - Огненный Дракон

Гвен, не в силах выдержать приступа ужаса, отступила. Даже обновленный Кейб задрожал, словно в лихорадке.

— Ну что же? Нечего тебе с-с-с-с-с-казать, Хозяин Драконов?

— Он думает, что ты — Натан! — потрясенно вымолвила Гвен.

— Думает! — прогрохотал дракон. — Уж тебе ли, колдунья, не знать своего любовника? Может, вот это поможет?

Темная часть спектра колыхнулась. Кейб почувствовал, как его что-то накрывает, но это что-то не собиралось ему вредить. Кейб не стал мешать.

Гвен так и разинула рот. Волшебник без особого интереса окинул взглядом свою синюю одежду с капюшоном. Он поглядел на Гвен, которая застыла с раскрытым ртом, и улыбнулся ей.

И снова повернулся к рептилии:

— И да и нет.

К нему метнулась разинутая пасть. Кейб отскочил, оттолкнув в сторону и Гвен. С рычанием дракон снова поднял голову.

Все содрогнулось, когда Император ударил. Ящер мог сколько угодно быть Золотым, но его колдовство было самого что ни на есть черного сорта. Когда он изрыгнул вперед волну сокрушительной силы, волшебник понял, как недооценил Золотого Дракона.

Леди присоединила свои силы к Кейбовым. Громадному чудищу пришлось вернуться на трон. Он заревел и испустил целый океан пламени. Кейб прикрыл от него обоих, но жар был почти непереносим. Дракон снова рванулся, собираясь грубой силой прикончить их.

Когти полоснули по обоим людям. Один все-таки попал по руке Кейба, но не нанес раны. Маг ответил вспышкой света, от которой дракон отшатнулся и даже на мгновение ослеп. Со злобным ревом монстр замахал когтями, надеясь поймать людишек, и обоим волшебникам пришлось отступить к стене.

Зрение Золотого прояснилось. Он увидел-таки двух своих противников и оскалился в усмешке. И бросился в атаку. Пара статуй, стоящих там с незапамятных времен, с грохотом перевернулась. Волшебники приготовились нанести удар.

Выходка была так неожиданна, что едва не удалась. Чуть ли не мгновенно чудище сделалось закованным в броню воином, и ручища в перчатке дотянулась до горла Кейба, пока тот читал заклинание против дракона — которого уже не было. Колдунья едва успела отскочить от сверкающего меча в другой руке.

От хохота Императора, делающего выпад мечом, у Кейба заложило уши. Он успел отклониться, и меч задел его не очень сильно — но и этой раны было более чем достаточно. Под забралом шлема яростным огнем пылали драконьи глаза.

Еле увернувшись от нового удара, Кейб почувствовал, что дыхания не хватает. Перчатка крепко сжала его горло. Сконцентрироваться было почти невозможно, но…

Ярчайшие цвета вспыхнули у него в мозгу. Слив их воедино, Кейб ударил по разуму Золотого Дракона, молясь, чтоб его собственная шея выдержала.

Воина передернуло. Он попытался отразить атаку, но с таким нападением он еще не сталкивался. Открыв рот с блестящими клыками, Император отлетел в сторону, держась за голову. Из глаз исчез даже след рассудка: итак, пошатнувшийся разум Золотого не выдержал. Кейб остался на месте, массируя горло и пытаясь восстановить дыхание.

Корчась, Золотой покатился по полу. Его лицо застыло в безмолвном крике.

Что-то злобно завизжало. Из коридора, одного из тех, что сходились к залу, показалось существо, слегка напоминающее дракона. Его голова была чересчур велика для тела, а куцые ручонки едва ли на что-нибудь годились. Морду покрывали торчащие вниз жесткие усы.

Гвен накрыла его темнотой. Оно возопило, и тьма развеялась. Кейб окружил его ледяным барьером — оно проломилось с завидной скоростью. Совместным напряжением разума двух волшебников удалось удержать холодную мглу.

Чудище испугалось и повернуло назад. Это движение застало Кейба врасплох, и твари удалось освободиться. Она умчалась в бесконечные ходы, прорытые в Киван Грате и под ним. Золотой Дракон с исчезновением твари пришел в полуживое состояние.

— Что это было? — спросил Кейб, вытирая пот с лица.

— Бармаглот. Редкий и смертоносный. Мутация, случающаяся раз в сотню поколений. О нем есть древнее сказание.

— Он опасен?

— Если бы он пристально посмотрел на нас, мы бы взорвались.

— Взорвались? — Он нахмурился.

— Если только ты не снежный человек, в тебе есть некоторое количество тепла. Не спрашивай меня как, но взгляд Бармаглота тысячекратно увеличивает интенсивность этого тепла! Пф-ф-ф! Самовоспламенение и взрыв!

— А зачем визг?

— Возможно, чтобы сбить с толку жертву. Как же у меня болит голова.

Кейб кивнул; его лицо все больше и больше напоминало другого человека, сохраняя в то же время свои прежние черты. У ног дрожало тело врага.

— Кто бы мог поверить, что все уже позади…

— Он почти справился с тобой.

— Да, какова идея! Такого фокуса мы никак не ждали.

— Но ты, однако, мгновенно ухватил суть дела. Как если б был хорошо обучен… — Ее глаза увлажнились. — Но как, Натан? Как ты снова оказался с нами?

Волшебник угрюмо усмехался. Это был Натан… и Кейб.

— Я уже сказал нашему чешуйчатому приятелю: и да и нет.

— Я не…

— Да, я — Натан, как вы оба догадались, но я же и Кейб. И в гораздо большей степени. Ну вроде как Кейб с ангелом на плече. Это больше, чем я ожидал.

— Ожидал? — эхом повторила Гвен.

Глаза прикрылись — воспоминания были слишком болезненны.

— Ты уже почти все знаешь. За три недели до битвы за Пенаклес, где, как я думал, скрываются знания о том, как победить, я — Натан — прознал, что у женщины Азрана родился сын. Ее имени я так и не узнал. Она умерла при родах. Ребенок умирал — в основном по небрежению. Его единственной надеждой было заклинание, которое отыскалось за несколько лет до того в старых бумагах. Ничто другое помочь не могло. Перед Гвен поплыли образы. Натан, уединяющийся в своей лаборатории с маленьким томиком, не пускающий никого — даже ее. Вот он выходит через несколько дней, совершенно измученный, все с тем же томиком, и вызывает призрачного слугу, чтобы тот доставил его куда нужно, — сил идти не было. Натан, готовящийся к битве, все еще бледный. Если б он тогда не был занят спасением ребенка…

— Да, — кивнул Кейб, — Поворотная Война могла пойти и иначе. Но эгоизм — человеческое свойство. Я — Натан — не собирался дать своему внуку умереть! И потом, это был шанс: шанс сохранить хоть что-то, если битва сложится не в нашу пользу. И Натан отдал половину своей жизненной силы внуку. До сих пор он… я… не понимал, что это будет значить. Остальное ты знаешь лучше нас. — Лицо волшебника дрогнуло, показывая, как измотала его эта двойственность.

— Хаддин позаботился о Кейбе — тебе — и назвал себя твоим отцом. Натан и он, наверное, предвидели сегодняшний день.

— Может, и так. Это все перепуталось… Впрочем, уже не важно. — Кейб выпрямился и осмотрелся. — У нас еще есть более важные и спешные дела.