Э. Аллибис - Уника. Пламя Жизни

Каждый из собравшихся подумал, что вот оно — качество, которое отличает Метатрона от Офидиэля: гуманность.

— На долину опустится ночь, и в это время появится мираж: армия ангелов, которую мы расположим позади Каньона. Враг двинется в нужном направлении.

Метатрон оглядел своих соратников. На их лицах читалась готовность немедленно встать на защиту Сефиры и Сущностей.

Он перевел взгляд на Аллибис. В видениях Оракула больше не было нужды. Мудрец и так знал, что случится после Адливуна

Глава 57 АРМИЯ ЗЛА

— Езод, могу я попросить тебя кое о чем?

Тихий голос Уники был полон грусти, взгляд фиолетовых глаз затуманился из-за тяжелых мыслей, терзающих девушку.

— Чего ты хочешь? Скажи мне, — дракон с нежностью посмотрел на свою любимицу. Метатрон только что объявил, что ради безопасности ее придется разлучить с Унико и спрятать в разных местах. Конечно же, она расстроена. Езод легко читал в ее сердце и прекрасно понимал, о чем она собирается его попросить.

— Можно мне десять минут поговорить наедине с Унико?

Да, именно этого он и ждал. Что за злая судьба у этих прекрасных созданий! Отрочество должно быть светлым и радостным, а им предстоит сражаться и страдать — от одиночества, от непонимания, из-за тяжести ноши и ответственности, взваленной на них. И все же им придется быть сильными. Вместе они способны противостоять Злу.

Езод некоторое время размышлял. Метатрон сейчас беседует с Ангелами-Наставниками, Унико и Уника ему пока не нужны.

— Десять минут. Не больше. И без глупостей!

Можно было обойтись без последнего предостережения. Унико и Уника и без того горько сожалели о своей ошибке и, разумеется, не совершат новой.

Уника огляделась. Ей так хотелось обнять Унико, снова заглянуть в его глаза, шепнуть ему пару слов — но вокруг не было ни одного укромного уголка.

Что же делать? Вокруг столько других ангелов… Она почувствовала губительную горечь отчаяния.

«В глубине комнаты есть лестница, под ней — проход, который выведет тебя на вершину Башни», — прозвучал в ее голове голос Езода.

Уника мысленно улыбнулась ему, потом обратилась к Унико:

«Видишь статую единорога? Проследи за его взглядом. Я там, куда он смотрит. Иди сюда, я хочу поговорить с тобой в уединенном месте. У нас десять минут».

Унико вопросительно поглядел на Нишиду, и тот кивнул — дракон уже успел предупредить его. Остальные ангелы были слишком сосредоточены, слушая Метатрона, и не заметили исчезновения молодых ангелов.

Унико и Уника оказались перед низкой тяжелой дверцей с двумя крепкими засовами.

— Помоги, — сказала девушка, стараясь отодвинуть нижний из них. Через несколько минут проход был открыт.

— Куда мы идем?

— Где никого нет… где можно попрощаться.

Лестница, почти отвесно поднимающаяся наверх, привела их на одну из башенок Храма. Здесь пахло палой листвой, принесенной сюда ветром, старым камнем и временем.

На какое-то мгновение Унико растерялся. Он не знал, что ему следует делать: сказать Унике что-то или промолчать, взять ее за руку или сжать в объятиях. Ему казалось, что он все еще карабкается по лестнице, и с каждым шагом на него все сильнее наваливается мучительное беспокойство. Десять минут — когда им нужна вечность! Это несправедливо.

Унико в растерянности взглянул вниз, на Сефиру — и замер. Многотысячная армия выстроилась там, словно лес Тинкинблу надвинулся на долину, и каждое из его черных деревьев пустило в ней корни.

Тысячи и тысячи чудовищ стояли под свинцовым небом, которое, казалось, тоже нависло над Сефирой, чтобы поглотить ее. Их было много. Их было слишком много. Больше, чем Уника и Унико могли себе представить.

Первые ряды состояли из отвратительных зверей, похожих на огромных гиен. Маленькие круглые уши, злобные глазки, пасти, полные крепких желтоватых зубов. Шерсть у них на загривке стояла дыбом, и они поводили носами, словно стараясь учуять запах крови или падали. На их бледно-розовой, исцарапанной шкуре не росла шерсть, и только по загривку вдоль хребта спускалась полоса жесткой щетины.

Во втором ряду стояли людоеды-гиганты: на широченных плечах сидели маленькие остроносые головы с тупыми, ничего не выражающими глазами и широченными ртами с мелкими острыми зубами. В трехпалых ручищах великаны сжимали разнообразное оружие. Некоторые били в огромные барабаны. От этого однообразного грохота, бессмысленного и полного ненависти, мучительно ныло сердце и уныние заползало в душу. Он нес с собой страдания и мучительную смерть.

То тут, то там багровыми пятнами полыхали костры, около которых метались демоны с костяным рогом, растущим из середины лба.

Уника в ужасе схватилась за перила. Метатрон недооценил вражескую мощь! Все погибло!

Унико воскликнул:

— Мы должны предупредить остальных! Бежим, скорее!

Наконец, перед ними дверь, ведущая в центральный неф Храма Мудрости. Ступеньки закончились — Унико ускоряет шаг, увлекая за собой Унику, и она решительно преодолевает последние метры. Свободной рукой он распахивает дверь. Они бросаются через порог и, споткнувшись, па дают ничком на пол.

— Они там, снаружи! — восклицает она, поднимаясь на ноги.

— Они напали на нас! — эхом подхватывает он.

Присутствующие тут же замолкают и обращают взгляды в их сторону. В глазах юных ангелов страх: вопросы не нужны, все и так ясно.

Тишина, морозным облаком объявшая всех присутствующих, длилась недолго.

— Мизар, благодарю тебя за помощь. Твоя роль в битве будет решающей, — спокойно произнес Метатрон, — и помни, что бывает и так, что необязательно сражаться для того, чтобы победить.

Затем он повернулся к Аллибис, окутанной радужным сиянием:

— Я не буду просить тебя предсказать наше будущее, ибо мы сами творим его. Но укрепи нас силой своего духа и ничего не бойся. Так или иначе грядет то, чего никто из нас не пожелал бы для себя…

Оракул поклонилась. Не поддаваться иллюзиям, насылаемым Офидиэлем.

Метатрон шагнул к Унико и Унике, сжал их в объятиях.

Он наклонился, закрыл глаза и, по очереди целуя их в лоб, еле слышно прошептал: Храните в своих сердцах не только две Главных Сущности, но и души ангелов.

Он еще немного помедлил, продлевая это трогательное прощание и с трудом сдерживая слезы. Потом резко выпрямился и произнес, обращаясь к воинам:

— Каждый из вас знает, что нужно делать. Пришло время стать на защиту того, во что мы верим, — и, когда все выходили из зала, сурово добавил: — И еще. Не щадите Офидиэля.