Олаф Бьорн Локнит - Глаз Паука

– Да, пожалуй, – согласился Аластор Кайлиени.

– Это плохое место, – внезапно подал голос одноглазый Хасти.

– Почему ты так считаешь? – мгновенно вскинулся Альс.

Хасти помолчал, собираясь с мыслями, прежде чем ответить.

– Я чувствую, – наконец сказал он. – Не знаю, как еще объяснить. В этом доме обитает пустота. Холодная. Очень древняя. Не живущая, но желающая быть.

– Нельзя объяснять непонятное через непонятное, – съязвил Ши, привычно уворачиваясь от подзатыльника, которым собирался наградить его Конан.

– В кои веки Ши прав. Наш новый друг Хасти сделался разговорчив, но не стал от этого более доступен для понимания… – пробормотал Аластор. – Вот что, по моему разумению, надо сделать. Я снова поговорю с Клелией – пустота там или нет, но мы, кажется, близки к разгадке. «Альнера» – здоровенное осиное гнездо, разворошить его хоть и небезопасно, но необходимо… Если Клелия согласится, что пора действовать – пусть науськает на этих паршивых чернокнижников своего нового поклонника, месьора Рекифеса. Ну а пока стражи закона будут собираться в бой, мы нанесем визит в «Альнеру». Поглядим, какие сокровища укрыты за этой странной дверью…

…Исчезновение Конана и Ши было замечено только во дворе «Рубиновой лозы».

– Куда они подевались? – изумленно вопросил Аластор, но ответа не дождался. Воришка и варвар с Полуночи словно растворились в сумраке шадизарской ночи. – Ладно, в конце концов, они уже не дети малые. Надеюсь, знают, во что ввязываются.

Больше всего почему-то огорчилась Юнра Тавилау. Похоже, неким планам, построенным ею на этот вечер и на одного смазливого юного шемита, не суждено было сбыться. Должно быть, от огорчения либо же движимая своим неистребимым любопытством Тавилау-младшая тут же напросилась сопровождать Клелию в ее утренней поездке.

А утром, стоило паланкину Клелии скрыться за воротами «Рубиновой лозы», объявились чрезвычайно довольные собой Конан и Ши Шелам. Не на шутку обеспокоенный Аластор перехватил их в дверях, грозно вопросив:

– Ну, и где вы изволили шляться?

– Занимались наведением справедливости и причинением добра! – жизнерадостно отбарабанил Ши. – Слушай, я спать хочу, просто помираю!

– Малыш, признавайся, – Дурной Глаз развернулся к подростку. – Во что тебя втянуло это порождение шадизарских клоак и помоек? Я же нюхом чую – вы опять что-то нашкодили!

– Всего лишь немного подзаработали, – в искренности Конана не усомнился бы самый прожженный служитель Сыскной Когорты. – И отчасти восстановили попранную справедливость.

– А с тобой делиться не будем, – Ши все-таки протиснулся мимо Альса и уже из-за спасительных дверей комнаты проорал:– Потому что ты мне еще должен за спасение своей драгоценной шкуры! И отстань от Малыша!

– Стоило ненадолго отлучиться, и меня уже напрочь перестали уважать, – сокрушенно вздохнул Кайлиени. – Ладно, скажите хотя бы – там, где вы пропадали, вы никаких следов не оставили? Физиономиями своими не светили направо и налево?

– Кхгм, – сказал Конан, стремительно мрачнея.

Ши Шелам был чуть более красноречив:

– Да какая теперь разница? Все равно она никому ничего не расскажет!

Как-то само собой получилось, что Ши Шелам и подросток-варвар, ведущий в поводу одолженную на конюшне Клелии лошадь, оказались в самом хвосте процессии.

– Ведь она так и останется безнаказанной, – гнул свое воришка. – Ну да, не спорю, Джай вел себя, как шакал позорный. А вдруг он не очень-то и виноват? Ведьмочка Ней ему напрочь голову заморочила. Наколдовала, чтобы он только ее слушал и не думал о том, что творит. Малыш, как в твоих дальних краях поступают с уличенными ведьмами?

– Стригут наголо, смолой обмазывают и выгоняют в горы, а по поселениям рассылают вестников – чтобы такой никто более крова не давал и на порог не пускал, – с готовностью откликнулся Конан, уразумевший, к чему клонит приятель.

– Остричь и смолой выкрасить… – оценивающе протянул Ши и разочарованно вздохнул: – Не пойдет. Ей, конечно, такое обращение придется не по вкусу, но Шадизар – не Граскааль, а аристократка – не ведьма. Спрячется на время в своем поместье, да и только. Плешь можно спрятать под накладными волосами, а смолу оттереть – говорят, есть такой хитрый настой… Может, все-таки подкараулить в темном уголке и растянуть на четырех колышках? И нам удовольствие, и ей урок…

– Я тебе в этом не помощник, – мгновенно посуровел Малыш. – Знаешь, что делали с насильниками в нашем клане?!

– Догадываюсь, но подробности опустим – а то я заснуть не смогу. Ну тогда в бордель продать! – не унимался Ши. – В самый дешевый, для караванщиков!

– У содержателя дешевого борделя денег не хватит, чтобы эдакую красотку купить, – вполне разумно возразил подросток.

– Даром отдать! – разошелся шемит.

– Ага, а назавтра сводник, узнав, кто она такая, со всем почетом за большие деньги доставляет ее домой. А за дополнительную плату подсказывает, где искать похитителей. Ну и кому тогда будет урок?

Воришка аж зубами скрипнул, не в силах измыслить для Нейрзы Сейдан достойное наказание, и тут его осенило:

– Не в бордель! Малыш, я придумал, что надо сделать! Продадим ее работорговцам! Пусть увезут куда-нибудь на край земли, в Черные Королевства! Там ее быстро отучат ворожбой заниматься!

– Размечтался, – буркнул Конан. – Посуди сам, как ты это сделаешь? Она же в поместье. Ты не знаешь, где она там живет. Станешь бегать по коридорам, колотясь во все двери и разыскивая ее комнату? И как потом вытащить ее из дома, не привлекая внимания охраны?

– Ерунда! – пренебрежительно отмахнулся Ши. – Ней сама к нам выскочит! У меня и приманка есть – письмецо Джая. Нет, а ведь это идея! Слушай, помоги мне! Ее надо проучить – так, чтобы на всю жизнь запомнила! Из-за какой-то чародейки недоделанной столько хороших людей полегло… Ну, Малыш! Конан!..

– Ладно, убедил, – после довольно длительной паузы неохотно согласился подросток. – Но госпожа Клелия и Альс, если прознают, будут жутко недовольны…

– А нам-то что с их недовольства?..

Пользуясь темнотой, двое заговорщиков все больше отставали от своих приятелей. Улучив момент, они шмыгнули в проулок, волоча за собой лошадь – в планах Ши ездовой коняге отводилась весьма важная роль.

Карманник с сожалением проводил взглядом раскачивающиеся на перекладинах паланкина цветные фонарики, пробормотав:

– Сплошное благочиние и никакой личной жизни. Ладно, не последний день на свете живем.

– Зря надеешься, – хмыкнул Конан, мгновенно уловив, откуда ветер дует. – Сам посуди: кто ты, а кто госпожа Юнра?