Анна Гурова - Лунный воин

Ким расхохотался.

– Еще одна бессмысленная байка, – утомленно сказал Рей. – Зря стараетесь, почтенная. Мы вам все равно ни медяка не заплатим.

– А мне, мне предсказать будущее? – не выдержал Ким.

Бабка одарила его косым взглядом.

– Ты, красавчик, главное, возьми с собой в дорогу побольше чистых штанов.

– Это еще зачем?

– Полезешь на Каменную Иголку – узнаешь. А лучше бы женился, право слово. Плюнули бы вы оба на это монашество. Такая красавица рядом сидит, а он о монастыре мечтает! Тьфу! – Бабка в сердцах отпихнула тарелку и встала. – Ну, приятного аппетита и счастливого пути! Эй, холоп, где мои жабы?

– Что же это, братец? – растерянно пролепетала Солле, когда бабка ушла и на галерее наконец стало тихо и спокойно. – Слыхал, что она мне наговорила? Она намекала, что замужество мне несчастье принесет?

Рей поморщился. Разговор с наглой старухой оставил у него в душе неприятный осадок.

– Меньше слушай всяких базарных гадалок, – посоветовал он сестре. – Они только и рады напугать, чтобы потом содрать побольше…

Ким вдруг расхохотался.

– Ты чего? – удивился Рей.

– Да вот – дошло насчет штанов! – сквозь смех проговорил Ким.

Глава 5

Мисук

Мотылек шагал по заросшей тропе вдоль ручья с суровым, насупленным видом. За спиной у него висел короб, в руках кочерга – железный штырь в два локтя длиной. День был ясный, солнце пригревало нежно, совсем по-летнему, ветер играл желтеющими листьями. Тропа скоро ушла от ручья, побежала круто вверх, петляя среди стволов и каменных осыпей. Мотылек только зубы стиснул, но не сбавил шага. Возвращаться к сихану он больше не собирался. Дождавшись, когда в доме не осталось никого, кроме кошки, он запихал ее в ларь, чтобы не увязалась следом, и снова убежал.

Теперь мальчик ушел гораздо дальше, чем в прошлый раз. Он беспрепятственно добрался до самого перевала, где наконец остановился перевести дух. Слева круто поднимался лесистый склон горы, блестя проплешинами голых скал, справа, как туманно-зеленое море, волновались кроны деревьев. Снежные вершины Комасон на горизонте были неотличимы от розовеющих предвечерних облаков. Далеко внизу едва виднелись за лесом маленькие, словно игрушечные, крыши Сасоримуры. Мотылек вздохнул и взвалил на плечи короб. Большая, самая трудная, часть пути была пройдена.

Вдруг за спиной раздалось тихое рычание.

– Опять ты! – закричал Мотылек, круто разворачиваясь.

В пяти шагах позади него стоял Тошнотник. Из его приоткрытой пасти вырывалось предупреждающее рычание.

– Пропусти меня, проклятый людоед! Я всё про тебя знаю!

Мотылек поудобнее перехватил кочергу.

– Вот что у меня есть на этот раз! – Он показал оружие волку. – Я ее наточил, имей в виду. Смотри, пырну!

На загривке Тошнотника вздыбилась шерсть, из пасти выглянули белые клыки.

– А я не боюсь! – заорал Мотылек. – Ты мне все равно ничего не сделаешь! Сихан запретил тебе меня трогать! А мне убить тебя никто не запрещал!

Волк, не переставая глухо рычать, обошел мальчика и перегородил тропу, как бы приказывая: «Ну-ка повернул обратно!»

– Никуда я не поверну, – сквозь зубы ответил Мотылек и шагнул ему навстречу, занося кочергу, как копье. Ему в самом деле было почти не страшно – так он был зол. К тому же он не верил, что Тошнотник что-то ему сделает. Самое худшее – закинет на спину и отнесет обратно в долину.

Волк оскалился, наклонил голову. Он не собирался отступать. Мотылек пригнулся, сжал кочергу…

– Так, это еще что за игра в гляделки? – раздался голос сихана.

Кагеру выбрался из зарослей, подошел поближе и окинул взглядом всю картину – Мотылек и Тошнотник стоят едва ли не нос к носу и меряются ненавидящими взглядами.

– Эй, короед, тебе жить надоело? Тошнотник, конечно, волк воспитанный, но всему есть пределы…

Мотылек, тяжело дыша, опустил заточенную кочергу. В голове у него крутилась одна мысль: «Проклятие, опять ничего не вышло!»

– Как вы здесь оказались? – мрачно спросил он.

– А зачем ты запер в ларе Мисук? Она так вопила, что я услышал на соседней горе…

Сихан покачал головой. Мотылек напрягся, готовясь к взбучке. Но знахарь только махнул рукой Тошнотнику, приказывая ему убираться с тропы.

– В следующий раз я разрешу ему что-нибудь у тебя откусить, – сухо сказал он Мотыльку. – Он давно об этом мечтает.

Мотылек, как будто о чем-то вспомнив, снова поднял кочергу.

– Не подходите!

– Ты чего? – удивился сихан.

– Я обо всем догадался! Еще утром думал – откуда на крыльце красные пятна, а потом смотрю, у Тошнотника вся морда в крови. Вы натравили его на гонца!

– Я не натравливал, – возразил Кагеру. – Тошнотника не надо натравливать. Он и сам…

– Это вы приказали Головастику убить слугу! Я сам слышал!

– Помилуй, всё не так. Я велел Головастику проводить его до вырубки, а уж дальше у него был свободный выбор: или возвращаться домой, или шепнуть словечко Тошнотнику. Головастик все правильно понял. Для него это что-то вроде урока. Он ведь хочет стать мокквисином. А колдунов с чистыми руками не бывает. Это его личный выбор, – повторил знахарь. – Я его не принуждал.

– Ну конечно – как меня!

– Ты еще никакого выбора не делал.

– У вас я ничему не хочу учиться!

– Пока ты учишься только послушанию и трудолюбию. Тебе это очень пригодится в жизни, поверь. Любое обучение – это прежде всего однообразный тяжкий труд, иногда неприятный, иногда страшный, но, к сожалению, необходимый…

Не переставая говорить, Кагеру быстрым движением выхватил кочергу из рук Мотылька и засунул ее за пояс.

– Пошли домой, – приказал он не допускающим возражений тоном.

Мотылек стоял угрюмый, не желая мириться с очередным провалом. Кагеру устало вздохнул:

– До чего же вы все мне надоели!

– А что еще? – Мотылек поднял голову.

– Ученики разбегаются как тараканы. Вот и Головастик тоже с самого утра куда-то пропал.

К ужину Головастик так и не вернулся. Снова пришлось кухарить Мотыльку, поэтому на столе не оказалось ничего, кроме вчерашней каши-размазни. Как только каша согрелась, тут же примчалась голодная Мисук и принялась с пронзительным мяуканьем вертеться вокруг котла.

– Ага, ты-то мне и нужна! – Мотылек схватил ее за шкирку и несколько раз с силой встряхнул. – Гадина! Предательница!

Мисук взвыла дурным голосом и забила лапами по воздуху, пытаясь добраться до мучителя. Вдруг кто-то так треснул Мотылька по затылку, что он едва не упал. Мисук выскользнула из его руки и спряталась за посудный ларь.