Евгения Гордеева - Все точки над ё...?

— Поняла, чего ж не понять, — я всё ещё недоверчиво сверлила её взглядом, и она поспешила меня заверить: — Никому!

— Угу…

Мы с Норой учились в одной школе в параллельных классах. Пока были маленькими, как-то не обращали внимания, что она слегка прихрамывает. Мало ли что, ушиблась, ногу подвернула. Классе в шестом девчонки из её класса нам рассказали СТРАШНЫЙ секрет: у Норы одна нога короче другой. Секрет тут же перестал быть секретом, и началась травля. Мальчишки не давали ей прохода, обзывая сначала Серой шейкой, потом Козьей ножкой. Вообще-то прозвищ было гораздо больше, но надолго приживались немногие. Я запомнила только эти. Девчонки в своей жес-токости не отставали от пацанов. Они на переменах демонстративно прохаживались перед ней, взяв друг друга под руки, демонстрируя свои стройные ножки, перешёптываясь и мерзко хихикая. Нора крепилась, не показывала слёз, даже не поворачивалась в сторону обидчиков. Ещё через год, в седьмом классе стало ещё хуже. Мы вступили в тот период, когда многие подростки становятся гадкими лебедятами. У кого-то неожиданно выделяется на ещё детском лице крупный нос, у других конечности обгоняют туловище, некоторые девочки резко полнеют. Но самая главная беда юношества — прыщи! Нора не избежала этого сомнительного украшения. Хотя прыщей у неё было не больше чем у других, но разве это могло остановить мальчишек. Особенно изгалялся один её одноклассник, по прозвищу Гек, признанный красавчик, в которого влюблялись даже старшеклассницы. Модник и любимец девочек, он терроризиро-вал Нору даже на уроках, за что неоднократно выгонялся учителями из класса, но доводить её не прекращал.

А в восьмом классе Нора пропала. Её младший брат Эдик стойко хранил молчание, сколько бы его не упра-шивали рассказать, куда подевалась старшая сестра. Однажды, в тёмном школьном коридоре я увидела неприятную картину: трое парней из параллельного класса прижали к стенке пятиклассника Эдика и чем-то ему угрожали. Малыш упрямо молчал, лишь втягивал голову в плечи.

— Эй, верзилы, — зло выкрикнула я в тёмный коридор, — самоутверждаетесь?

— Иди, куда шла! — огрызнулся один из них.

— А шла я как раз сюда! — с вызовом отозвалась я, набираясь в звуках собственного голоса храбрости. В млад-ших классах я не задумываясь дралась с мальчишками, но в восьмом… Тем более их трое, а я одна. Ну, с половиной, если считать взъерошенного Эдика.

— Ты, Ярилина, проходи, — сладким голосом посоветовал мне второй, в коем я опознала красавчика Гека.

А вот ему не стоило вообще разевать рот. Я, даже ещё сама не понимая, что делаю, бросилась на Нориного тирана и огрела его со всего маху портфелем. Удар пришёлся по спине.

— Сестру третировал, теперь за брата взялся! Урод!

— Дура! Ты чего! — взвыл Гек. — Да я тебе сейчас! Бей её, парни!

— А-а-а! — разнёсся по коридору детский голос Эдика, и увидела, как сгибается пополам третий соперник, про-пустивший удар в живот.

Не ожидая такого профессионального приёма от пятиклассника, парень, первым посоветовавший мне идти мимо, трусливо скрылся на лестнице. А мы сцепились с Геком. Детали нашей битвы мне не запомнились, а вот ре-зультаты… Ругаясь, как рыночный грузчик, Гек удалялся по коридору, оставив у меня в кулаке прядь своих тщатель-но лелеянных волос. А у меня был оторван рукав платья. Не сильно, но видно было.

— Да вы, батенька, хам! — понеслось в спину парня моё возмущение.

Я отправилась в кабинет труда к милой учительнице Клавдии Игоревне, штопаться.

Сей инцидент не получил широкой огласки, ибо мне не перед кем было хвалиться своей победой. Мальчишки тоже молчали, лишь косо на меня поглядывали, да исподтишка грозили кулаками. Я в ответ демонстрировала своё скверное воспитание, показывая им язык. А через месяц Эдик протянул мне письмо от Норы. Оно было из больницы. Нора не благодарила меня за спасения брата, не предлагала вечной дружбы. Она просто написала мне письмо, словно старой подруге, интересовалась новостями в школе, рассказала, что ей вытягивают ногу… Мне почему-то представи-лось, что она висит под потолком, привязанная за одну ногу, ту, которую надо вытянуть. Ей очень больно, но она стойко терпит, как когда терпела обиды… Эдик мне потом рассказал, что она не висит вовсе, а на ноге у неё специальный аппарат. Мы стали писать друг другу письма. Не часто. Четыре или пять раз. Потом начались каникулы, было не до того. В девятый класс Нора не вернулась. Она поступила в какой-то техникум. Это мне тоже Эдик расска-зал.

Каково же было моё удивление и даже радость, когда, устроившись в нашу контору, я увидела здесь Нору, красивую, с ровными ногами. Нет, подругами мы не стали. У каждой уже был свой тесный круг общения, но отноше-ния у нас сложились приятельские, что удивило многих в офисе. Нора до сих пор сдерживала свои эмоции, за что за глаза называлась коллегами Снежной королевой.

— Так что Нору тебе опасаться не стоит, — закончила я свой рассказ, — тем более насылать на неё порчу.

— Я, конечно, удивлена её нелёгкой судьбой… — Влада продолжала нервно теребить карандаш. — Но при чём тут Геннадий?

— Ты так и не поняла? — удивилась я её недогадливости. — Геннадий… красавчик… любимец дам… В нашей школе он звался Геком!

— Гек? — многострадальный карандаш сломался. — Он…

— Это он и есть, Влада. Так что я не думаю, что Нора когда-нибудь взглянет на него благосклонно. Уж больно много он ей нервов в школе попортил, при чём с особой жестокостью.

— Но, он был ещё ребёнком, — заступилась за Геннадия девушка.

— Не такой уж и ребёнок. Он ведь прекрасно понимал, что делает. Одного не могу понять, зачем он сейчас Но-ры добивается? Да ещё с такой же настойчивостью, что доводил в школе.

— А может, он так чувства свои проявлял? Иногда мальчики от избытка чувств девочек за косички дёргают!

Ох уж эти доморощенные психологи!

— Знаешь, Влада, он так демонстративно проявлял эти самые чувства на школьном дворе, целуясь со старше-классницами… И, даже, если он был тайно влюблён в неё, зачем Эдика доставал? Нет! Это он таким образом самоут-верждался! За счёт слабых… Может и сейчас у него те же цели… За счёт красавицы Норы… А когда добьётся своего, возьмёт и бросит… — на девушку было жалко смотреть. Ещё бы! Так ошибиться сразу в двух людях. Я решила сгла-дить нелестное впечатление о Карпове. — А, возможно, он совершенно изменился и стал… хорошим. Но Норе это всё равно.

— Вот блин! — выругалась Влада, — Чуть дел непоправимых не наделала…

— Не наделала же.

— Ага. Бабушка меня убьёт! Что теперь с заклинанием делать, ума не приложу…