Сергей Малицкий - Забавник

— Посмотрим, — медленно проговорил Марик. — А ты, Сатт, по старой дружбе не говори никому о том, что услышал. И приятелям своим внуши. А то ведь нехорошо будет, если прочие дружки твои узнают, что одна баба трех воинов обезоружила!

— Куда теперь? — спросил Насьта, когда спутники отдалились от незадачливых дозорных. — Пойдем по твоему списку дома проверять или найдем этого… как его… мутного старика, что у младшего Ярига останавливался?

Марик оглянулся. В бледном свете высыпавших на небо звезд лицо Тира казалось белым, как снег.

— На рыночную площадь пойдем, — сказал баль. — Сейчас пойдем. Там раздавлю зерно. Надо найти Айру. Чувствую, что прежде, чем мечом махать, подумать надо. Там и решим, что делать. Слышишь, парень?

Тир словно очнулся и вздрогнул.

— Можешь не сомневаться, я детьми не торгую. А ты мне сын, понял?

— Понял, — кивнул Тир.

— Что же тогда киснешь?

— Если что с Илькой — мне не жить, — пробормотал сын Айры и Лека.

Глава семнадцатая

Камень вокруг

Рин осмотрел лампу, прикинул, надолго ли хватит запаса масла, сел на скрещенные ноги и задул огонек. Кромешная тьма сомкнулась над заточенным в каменной тверди человеком. Или нефом?.. И какая разница?

Рин вспомнил, как в первый год жизни в столице, куда их троица попала не сразу — года два скитались неведомыми мирами, хлебнули разного, — он столкнулся в окраинном кабаке со стариком со спутанными седыми волосами, в драном халате, надетом на голое тело. Старик был нефом — Рин уже научился чувствовать это, — но он был стариком, что не умещалось у тогда еще юного Олфейна в голове. Впрочем, тогда он был проще и обо всем, что не мог понять, спрашивал. Так и сделал. Подошел, поздоровался и спросил в лоб:

— Разве нефы стареют?

— Бывает, — ответил тот после долгой паузы, во время которой успел окинуть Рина взглядом, глотнуть сладкого дурманящего дыма из тростинки, опущенной в круглый сосуд, и красного напитка из прозрачного кубка. — К примеру, какой-нибудь неф, а проще говоря, полукровка наследит где-нибудь на окраинных землях. Родится маленький неф или нефка. Если не попадет в беду, проживет долгую жизнь, но все равно состарится и умрет. Глядя на остальных. Потому что так принято.

— Но ведь эта история не про тебя, уважаемый? — спросил Рин и положил на стойку перед трактирщиком серебряный — за старика.

Так тоже было принято. Если бы старик положил рядом собственную монету, Рин забрал бы свою и удалился, но старик не отказался от разговора. Он кивнул трактирщику, развернулся к стойке спиной и еще раз осмотрел Рина.

— У тебя не стальной лепесток в чехле, — заключил он наконец. — И даже не черный с огнем меч. У тебя кое-что другое. Ты хорошо спрятал свой ножик, но у меня глаз тонкий. Я смотрю.

— Я не понимаю, — пожал плечами Рин.

— Я смотрю, — повторил старик. — Ты охотишься, кто-то торгует. Кто-то ворует… Да, нефам свойственны все человеческие пороки. Кто-то служит, что тоже является пороком.

Своеобразным пороком. А я смотрю. И вижу. И те, кто не видит, те платят мне за то, чтобы я смотрел и за них.

— И что же ты видишь? — спросил Рин и положил на стойку еще один серебряный.

— Я стою дороже, — произнес старик, но тут же поднял руку, останавливая Рина, который хотел встать. — Но с тобой поговорю без денег. Забери вторую монету.

Рин опустил монету в свой не слишком толстый кошелек, подумал и прошептал негромко:

— Я буду рад поговорить с тобой, уважаемый, но я не нуждаюсь в милостыне.

— Ошибаешься! — рассмеялся старик. — Нуждаешься. И в милостыне и в милости. Каждый нуждается. Вопрос только в том, просишь ли ты о ней или нет. Ты не просишь, хотя и это ерунда. Главное — ноготок, что у тебя на поясе. Не дергайся, никто, кроме меня, не рассмотрит его. Хотя тебе следовало бы таскать с собой второй меч, иначе рано или поздно придется обнажить тот, который никто не должен видеть. Кроме меня, конечно, — снова забулькал старческим смехом неф.

— Что же тут смешного? — не понял Рин.

— Все уморительно, — вытер слезы старик. — Подумай сам, меч, который столь ценен, что ни один неф не рискнет таскать его открыто, болтается на поясе зеленого мальчишки! Ты бы еще, парень, повесил на шею алмаз размером с кулак! Как думаешь, долго ли шнурок натирал бы тебе шею?

— Алмазом не сражаются, — отрезал Рин. — Для чего нужен меч, если его нельзя носить на поясе?

— Чтобы убивать, — наклонился вперед старик, и Рин вдруг понял, что его спутанные волосы чисты, а в старческом теле, которое он видел через прорехи халата, нет ни капли немощи.

— А ты ведь тоже мог бы видеть! — Неф погрозил Рину пальцем. — У тебя хороший взгляд, парень! Хочешь, я научу тебя простенькому колдовству, которое позволит смотреть внутрь? Я иногда балуюсь такими вещами! К примеру, рассматриваю женщин на улице, которые и не подозревают, что в моих глазах они обнажены. Вижу то, что происходит за стенами жилищ… Нет, я понимаю, ты не забыл о том, что такое честь, но так ведь и мечом можно сразить злодея, а можно зарубить невинного. Каждый сам выбирает! Я вот позволяю себе шалости…

— Почему ты говоришь со мной? — спросил Рин.

— Говорю? — старик задумался. — Потому что когда-то у твоего меча была простая деревянная рукоять и он висел на поясе девчушки, к которой я был неравнодушен. Нет, между нами ничего не было, я только смотрел на нее. Но она не такая, чтобы отдать свой меч кому бы то ни было, к тому же ты похож на нее лицом. Значит, ее уже нет, а ты ее сын.

— Ты же сказал, что неф не рискнет носить на поясе такой меч? — воскликнул Рин. — Кто же тогда мог бы рискнуть? И почему не боялась носить этот меч она?

— Она была особенная, — старик прикрыл глаза, вспоминая. — Я не назову ни одного нефа или человека, который мог бы одолеть ее в открытом бою. Думаю, что она была полукровкой в полном смысле этого слова. Тот, кто обрюхатил твою бабку, парень, возможно, носил такие мечи, как в твоих ножнах, по одному на каждом пальце. Впрочем, зачем гадать? Ты уже понял ответ? Тот, у кого коготь как твой меч, в таком мече не нуждается. Тот, кто полагается на свой клинок, вряд ли рискнет разозлить того, у кого такие коготки. Но есть еще одно, парень! Достать такой коготок очень сложно. На это способны немногие охотники. Пожалуй, я сочту их всех на пальцах одной руки, но даже они будут иметь один шанс из тысячи остаться в живых. А уж добыть коготок — дели еще на десять! Знаешь, почему? Потому что та порода демонов, которую зовут «зверь» и которая владеет подобным украшением, выпускает коготки только в полной силе! И нужно не просто поразить его в полной силе, но еще до смертельного удара, который я не могу себе представить даже в пьяном сне, отрубить противнику пальчик с ноготком. Именно так! Но даже если все сладилось, имей в виду, что коготки у твоего противника будут раз в десять меньше твоего меча!