Анна Дашевская - Принцы только такое всегда говорят... (СИ)

  - Сандра? - прохрипел он. - Где мы? Что-то случилось...

  - Погоди минутку, - я помогла ему сойти с ледяной ступеньки и поспешно скинула шубу. - На вот, надень, у меня свитер теплый, а я пока найду амулет обогрева.

  Нашла, и даже два, так что замерзнуть в ближайшее время нам не грозило. Но вот как теперь добраться до поселка, лыжи-то у меня только на одного?

  Тут Джон дернул меня за руку, и я мгновенно оказалась у него за спиной. Перед нами вырос высокий сугроб, и я вновь почувствовала знакомый уже взгляд несуществующих глаз.

  - Замечательно, - затараторила я, выбираясь из-за спины моего принца. - Айвен, это Джон. Джон, это Айвен, мой новый друг, познакомься.

  Принц ошарашено молчал, а низкий голос в моей голове одобрительно хмыкнул:

  - Друг - это хорошо, нравится.

  Интересно, мне кажется, что у его речи появилась эмоциональная окраска?

  - Айвен, нам надо скорее добраться до поселка, - сказала я на всякий случай. - Ты можешь нам помочь? И еще вопрос: это ты усыпил всех в поселке?

  - Усыпил не я, те люди. Они больше не придут. Твои песни лучше. Правильный цвет, правильный вкус.

  Судя по тому, как ошарашенно дернулся Джон, у него в мозгах тоже прозвучал ледяной бас. Это хорошо, если все происходящее все-таки галлюцинация, то вдвоем гораздо интереснее ее переживать.

  Я не успела заметить, как мы взлетели в воздух и оказались сидящими на вершине сугроба, каждый в персональной ямке, будто в кресле. Не поняла я, и того, как передвигался Айвен, и до сих пор не знаю, но делал он это с огромной скоростью, так что вся дорога не заняла и десяти минут. А пока мы плыли над бесконечным белым пространством под бесконечным черным небом, в голове у меня крутились строки:

  Рост у меня

  Не больше валенка.

  Все глядят на меня

  Вниз,

  И органист я

  Тоже маленький,

  Но все-таки я

  Органист.

  Я шел к органу,

  Скрипя половицей,

  Свой маленький рост

  Кляня,

  Все пришли

  Слушать певицу

  И никто не хотел

  Меня.

  Я подумал: мы в пахаре

  Чтим целину,

  В вoине - страх врагам,

  Дипломат свою

  Преставляет страну,

  Я представляю

  Орган.

  Я пришел и сел.

  И без тени страха,

  Как молния ясен

  И быстр,

  Я нацелился в зал

  Токкатою Баха

  И нажал

  Басовый регистр.

  О, только музыкой,

  Не словами

  Всколыхнулась

  Земная твердь.

  Звуки поплыли

  Над головами,

  Вкрадчивые,

  Как смерть.

  И будто древних богов

  Ропот,

  И будто дальний набат,

  И будто все

  Великаны Европы

  Шевельнулись

  В своих гробах.

  И звуки начали

  Души нежить,

  И зов любви

  Нарастал,

  И небыль, и нечисть,

  Ненависть, нежить

  Бежали,

  Как от креста.

  Бах сочинил,

  Я растревожил

  Свинцовых труб

  Ураган.

  То, что я нажил,

  Гений прожил,

  Но нас уравнял

  Орган.

  Я видел:

  Галерка бежала к сцене,

  Где я в токкатном бреду,

  И видел я,

  Иностранный священник

  Плакал

  В первом ряду.

  О, как боялся я

  Свалиться,

  Огромный свой рост

  Кляня.

  О, как хотелось мне

  С ними слиться,

  С теми, кто, вздев

  Потрясенные лица,

  Снизу вверх

  Глядел на меня.

  (стихи Михаила Анчарова)

  Мы оказались стоящими у ворот заставы, а вокруг нее вновь простиралось ровное снежное поле, ни следа не было видно в лунном свете, ни кочки, ни кустика, только белая гладь и черные тени на ней, моя и Джона.

  - Сандрррааа, ты принесешь нам еще песни? Через луну? - выдохнул гулкий голос в моей голове.

  Глава 31

  К моему облегчению, раненый лейтенант, оставленный мною с кружкой грога и обезболивающим амулетом, был жив. Более того, он героически обошел поселок заставы и убедился, что в том же состоянии сна находится весь личный состав. Спал командир, спал маг-медик, спали бойцы и ездовые собаки. Правда, наладить связь и вызвать помощь лейтенанту не удалось: коммуникаторы и Сеть по-прежнему не работали, а сдвинуть тяжеленного связиста, прижавшего дверь изнутри, ему было не по силам.

  Ничего, нас уже трое бодрствующих, сейчас мы что-нибудь придумаем. Хорошо бы еще как-то так исхитриться, чтобы Джон не заболел. Сейчас я ему тоже грогу сделаю...

  Привести в чувство капитана Виксенгарда, мэтра Свальбю или связиста никому из нас не удалось. Впрочем, особо мы и не совались: сильные ментальные заклинания, да еще и наложенные темным магом... Нет, тут главное - не навредить.

  Я напоила обоих мужчин грогом, обновила обезболивающий амулет лейтенанта, попутно выяснила, что его зовут Карл Йоханссон, и служит он тут всего второй месяц.

  - Джон, а неужели у тебя нет какого-нибудь способа связи с дворцом? Такого специального, который только наследникам престола выдают? - поинтересовалась я на всякий случай.

  Принц только развел руками:

  - Увы. Был, конечно, тревожный амулет, даже два - перстень и часы. Оба у меня забрали сразу же, перед тем, как в эту ледяную штуку запихнуть.

  При воспоминании о ледяной клетке его явственно передернуло.

  - Простите, ваше высочество, но ведь течет где-то у вас во дворце, - меланхолически заметил лейтенант. - Больно уж много о вас знали те, кому не положено. Куда и когда едете, какие амулеты... Течет, точно.

  - Да, похоже на то. Дай только вернусь домой, устрою там такую чистку по всем правилам, чтобы даже мыши в норах от страха икали.

  Мы расхохотались. Вообще, после того, как мы с Джоном вернулись на территорию заставы и нашли Йоханссона в относительном порядке, нас накрыла и не покидала

  некоторая эйфория. Любая, самая незамысловатая шутка, вызывала приступ смеха.

  - Ладно, - сказала я, усилием воли подавив новую волну хихиканья. - Коммуникаторы и связные амулеты накрылись, мой, кстати, тоже отказал. Надо посмотреть, что у нас с комнатой связи.

  Дверь в комнату связи по-прежнему приоткрывалась на узенькую щелочку, прижатая могучим телом Хануссена. Может, та самая перепуганная мышь и пролезла бы, но в этом было мало толку. Джон отодвинул в сторону раненого лейтенанта и навалился на дверь плечом. Путь к свободе расширился сантиметра на два.

  - Да, сюда бы пару гномов с топорами, - мечтательно сказал он.