Ольга Баумгертнер - Коготь дракона

— Я вижу, Мортис еще не совсем прибрала тебя к рукам, эльф, — прошептал Белгор. — Хочешь убить меня?

— Даже не знаю…

— Ты не видишь мою судьбу из-за проклятия, ты сомневаешься?

— Твою судьбу я уже видел, имперец, когда первый раз снимал заклятие…

Клинок исчез, и Белгор закрыл глаза, слыша, как он поднимается в последнем замахе. Но вдруг он услышал, как сталь ударилась о сталь.

— Отойди прочь от него, убийца! — прорычал Гил и бросился в атаку.

Юноша с яростью наступал, тесня эльфа от Белгора. Молниеносные выпады, удары, обманные, режущие, скользящие… Меч в руках Гила обернулся смертоносным жалом.

— Мальчишка, а я вижу, ты научился драться, — насмешливо бросил эльф. — Согласись, военный поход — это совсем не то, что рубить пугало на соседском огороде.

— Убийца, — повторил Гил.

— Ты заблуждаешься.

Гил усилил натиск, но эльф, казалось, без особого труда отбил атаку. Тогда Гил применил секретные приемы, отработанные на тренировках со стражей. В голове его мелькнула мысль, что хоть один должен сработать и он сможет отомстить виновнику гибели товарищей Нордека и его отца. И вдруг он вспомнил, как когда-то Белгор говорил о легкости эльфа и о том, чему его учил Олаф… Гил отвел своим клинком клинок эльфа и обрушился на него всей своей тяжестью.

Эрин опрокинулся навзничь, Клинок Грани отлетел в сторону. А Гил, придавив эльфа, опустил острие своего меча на его шею.

— Ловко, ничего не скажешь, — заметил эльф, и смешинки заиграли в его глазах.

— Тебе не страшно? Или ты до сих пор веришь, что лишь Мортис сможет забрать твою жизнь? — хрипло, с яростью в голосе спросил Гил.

— Прежде всего я верю своему дару, юный имперец…

На лице Гила отразилось непонимание, а потом он вспомнил о проклятом провидении.

— И ты видел, что я не смогу отомстить тебе? — процедил сквозь зубы Гил.

— Да, потому что я не убивал твоего отца. — И эльф показал глазами куда-то в сторону.

Гил обернулся и в тот же миг, позабыв об эльфе, вскочил на ноги. На снежную поляну вышел Римил… Гил, опомнившись, взглянул на эльфа, но тот уже стоял на ногах, держа в руке поднятый клинок. Взор Гила вновь метнулся к мельнику.

— Здравствуй, Гил, — произнес охрипшим голосом Римил.

— Но ты… умер! — воскликнул юноша.

Он глядел на бледное, обескровленное лицо отца, на его синие губы, лишенные блеска глаза, длинную рубаху — единственную одежду мельника в морозном лесу, в разрезе ее был виден серый рубец раны. На юношу дохнуло запахом тления, и он в ужасе отшатнулся. Его меч вновь был направлен в сторону эльфа.

— Как ты посмел?! Как посмел ожить мертвого?

Эльф развел руками.

— Извини, имперец, но уж такова была моя договоренность с мельником. Жизнь после смерти в действительности не такая уж большая плата за его пироги.

— Я не верю тебе! Мой отец не мог пойти на такое! — На лице Гила появилось отвращение.

— И в тихом омуте мерфолки водятся, — заметил Эрин. — Подтверди, Римил, что воскреснуть — это было твое желание.

— Гил, послушай, я не смог удержаться… Я так любил жизнь и так боялся смерти…

— Вот видишь!

— Лжешь! Он стал твоей куклой, которой ты легко управляешь!

— Зачем мне это? — рассмеялся эльф. — Мне вполне хватает другой нежити…

— Ты не уйдешь отсюда живым! — Гил шагнул к Эрину.

— Гил, прошу тебя! — Римил протянул руки к сыну. — Неужели после смерти я перестал существовать для тебя? Неужели ты от меня отвернешься?

Римил вцепился своими холодными пальцами в запястье Гила. Юношу передернуло от ужаса и отвращения.

— Пусти меня! Я должен убить того, кто погубил тебя и всю нашу деревню!

— Но тогда и я сгину, — прошептал онемевшими губами мельник.

— Пусти! Другого выхода нет! Прости, отец! — Гил с трудом вырвался.

— Убей его, Римил! — коротко приказал эльф.

Гил едва успел увернуться. Римил, подхватив меч Белгора, бросился на сына. Ни намека на добродушие и приветливость не осталось на лице мельника. На нем застыла неподвижная маска смерти. Гил увернулся от молниеносного выпада и с ужасом понял, что, управляя мертвецом, на короткое время эльф одарил его своим мастерством.

Вполглаза наблюдая за боем, Эрин подошел к Белгору.

— Что ж ты делаешь, злодей? — прохрипел воин.

— Ты беспокоишься за своего ученика, имперец? Я бы на твоем месте за него не волновался… Так на чем нас прервали? — полюбопытствовал эльф. — Ах да, мы говорили о твоей судьбе…

— Не хочешь поговорить о своей? — превозмогая боль, прошептал Белгор. — Или тебе даже страшно думать о том, когда тобой завладеет Мортис? Как она завладела Дэлиан…

— Ты меня огорчаешь, имперец. — Клинок Грани как маятник раскачивался перед лицом воина, роя в снегу узкую ямку. — Ты думаешь, служа Мортис, я пытаюсь вернуть Дэлиан? Нет, это бесполезно для любого, кто ступил на эту мертвую дорожку, не важно, по собственной воле или нет… Существует лишь одно спасение — вернуть нашу богиню Солониэль…

— Ты считаешь, что это воскресит тысячи жизней, которые погубила Мортис? Но как ты вернешь богиню?

— У твоего друга Ферре — удивительная судьба, — заметил эльф. — Честно говоря, я был очень удивлен, что прославленного охотника за ведьмами до сих пор не прокляли. Хотя, может, у него очень хорошие защитные амулеты.

— Как Ферре поможет вернуть Солониэль?

— Его посетит некая божественная сущность, заполучив которую, я смогу вернуть изначальный облик и дух Солониэль… Что же касается твоей судьбы, имперец, ты посадишь свой маленький сад… Прощай!

Клинок исчез из поля зрения Белгора, в нос ударил запах трав, и воин с изумлением увидел удаляющиеся от него прочь черные сапоги. А потом боль вдруг стала разжимать свои когти. Белгор с трудом сел, в глазах у него потемнело. Он провел рукой по шее, нащупал капли, сбегавшие за ворот одежды под рубаху на рану. Он растер травяное зелье. Перед глазами прояснилось, но встать сил еще не было. И Белгор в ужасе увидел, как, выбив меч из рук Гила каким-то невероятным, неуловимым приемом, живой мертвец бросился вперед с явным намерением покончить с ним.

— Ах ты нежить! — Отпихнув Гила в сторону, перед мертвецом оказался Нордек.

Римил вдруг остановился, опустил меч, а по лицу его успели мелькнуть осмысленное удивление и ужас, прежде чем Нордек опустил на него свой клинок. Прочь отлетела мертвая голова, а туловище качнулось, бухнулось на колени и завалилось набок. Белгор наконец нашел в себе силы подняться.

— Гил! Ты как?

Юноша стоял бледный, дрожа от перенесенного напряжения.