Елена Малиновская - Кодекс Дракона

— Что? — Лантий аж задохнулся от возмущения. — Мальчишка! Что ты себе позволяешь? Да ты хоть представляешь, что теперь я не имею права тебя выпустить из этого дома? Я обязан убить тебя, чтобы обезопасить гильдию!

— Нужна мне ваша гильдия как дракону второй хвост, — презрительно бросил Рикки. — Я в этот город приехал не для того, чтобы все проблемы властей решить. Пусть с вами городская стража разбирается. Все полезно жирок растрясти. У меня совершенно другая задача. И предполагаю, что мы можем быть полезны друг другу.

— Каким образом, хотелось бы знать? — Лантий невесело усмехнулся, встал и подошел к столику с напитками, намереваясь налить себе еще. Я недовольно поморщился. По-моему, такими темпами совсем скоро Магистр перестанет связно выражаться. Он и так изрядно набрался.

— Довольно, — с нажимом произнес Рикки, и рука Лантия, занесенная было над бутылками, безвольно опустилась. — Магистр, лучше прикажите подать горячего отвара из несонной травы. Сейчас вам понадобится трезвый ум.

Лантий искоса глянул на него, но спорить не стал. Вместо этого хлопнул в ладоши и крикнул в пространство:

— Райша, отвара для нас! И побыстрее!

Я изумленно поднял брови, услышав знакомое имя. Неужели Лантий притащил сюда свою верную служанку с вампирскими повадками и уникальной способностью залечивать любую рану своей слюной? Фу, как вспомню те отвратительные чавкающие звуки, с которыми она некогда присосалась к ране Лантия, так вздрогну. На редкость омерзительное зрелище.

Рикки, прочитав мои мысли, удивленно хмыкнул. И с явным интересом повернулся в сторону двери, когда та беззвучно отворилась.

В комнату действительно вошла женщина в строгом шерстяном платье черного цвета. Низкий рост и характерные черты лица выдавали в ней немалую долю гномьей крови. На вытянутых руках Райша несла поднос с небольшим глиняным чайником и тремя кружками.

— Прошу, — прошептала она, ставя его перед Лантием. Поклонилась и так же тихо вышла из комнаты.

— Даже не смотри в ее сторону, храмовник! — прошипел Лантий, заметив, каким внимательным взглядом Рикки проводил служанку. — Знай, я ее никогда не отдам святой братии! Хватит с нее, и так натерпелась от вас по полной.

Рикки задумчиво посмотрел на Лантия, но промолчал. Лишь в его глазах мелькнуло странное чувство, более похожее на затаенную боль.

— Я тебя слушаю, — проговорил Магистр, с видимым отвращением пригубив чашку с отваром. — Почему ты решил, что Дани каким-то образом связана с драконом?

— Это элементарно. — Рикки снисходительно ухмыльнулся. — Откуда, по-вашему, она узнала о проклятии?

— Сказала, что почувствовала запах смерти. — Лантий раздосадованно сплюнул на пол горечь напитка. — Мол, вокруг меня клубится черное марево небытия.

— А потом она поведала вам о татуировке, — любезно напомнил Рикки, очевидно, без спросу порывшись в воспоминаниях Лантия. — О татуировке, которая служит приманкой для палача. Объясните, каким образом она это поняла?

Лантий нахмурился. Беспомощно взглянул на меня, словно ожидая помощи, но я лишь развел руками. Мне-то откуда знать о причинах поразительной догадливости Дани? Мало ли что с ее прапра-и-так-далее-бабкой сотворили храмовники, пытаясь вылепить из нее совершенную убийцу-метаморфа… Постойте-ка… Метаморфа?!

— Наконец-то ты понял, — бросил мне Рикки. — Хотя это было очевидно. Итак, мы все знаем, что Дани обладает некоторыми способностями метаморфа. А именно, она умеет по собственной воле регулировать длительность перехода между двумя ипостасями. Но кто-нибудь из вас видел ее второй облик?

— Я предполагал, что его просто-напросто нет, — осторожно протянул я. — Что Дани умеет делать свое тело нематериальным на какое-то время, а потом опять превращается в человека.

— И ты ошибался, — жестокосердно прервал меня Рикки. — У нее обязан быть второй облик. Иначе никакого момента перехода не будет.

Лантий прорычал что-то неразборчивое. Покосился было в сторону бутылок со спиртным, но сдержался, сделав приличный глоток отвара.

— Предположим, — произнес он, морщась от травяной горечи. — Но это не доказывает связи Дани с драконом.

— А откуда она, по-твоему, узнала такие мельчайшие детали проклятия? — с насмешкой спросил Рикки, незаметно перейдя с официального тона на более фамильярный. — Шени — нюхач. И неплохой нюхач, уж поверь моему опыту храмовника, хотя никто не помогал ему с развитием этой способности. И то он почувствовал лишь слабый аромат смерти, исходящий от тебя. А Дани продемонстрировала поистине потрясающую осведомленность. Откуда она вообще узнала про существование палачей? Поверь, среди драконов очень мало тех, кто соглашается выполнять столь грязную и неблагодарную работу. Обычно в палачи идут лишь те метаморфы, которые одержимы жаждой крови и убийства. Вспомни уготованную тебе смерть, которую ты наверняка неоднократно видел во снах. Разве похожа она была на справедливое возмездие? Скорее на бессмысленную и очень жестокую расправу, когда палач наслаждается болью и страхом жертвы.

— А разве я не заслуживаю кары? — с какой-то болезненной гримасой спросил Лантий. — Разве я не поступил тогда как мерзавец?

Рикки скептически приподнял бровь. Откинулся на спинку кресла, вертя между пальцами чашку отвара.

— Честно? — переспросил он. — Я, конечно, не женщина, мне тяжело судить. Но… Ты никогда не думал, что то несчастливое происшествие больше всего напоминало тщательно продуманную и спланированную провокацию? Девушка, молодая и красивая, одна в трактире, полном пьяных молодчиков. Что она там делала? Ромашки пришла нюхать? Или… Напрашивается самый очевидный ответ: она пришла выбрать себе жертву. Она ведь черная колдунья. А они черпают силу в муках и страхе своих жертв. И расстояние для них не преграда. Долгие годы вы были связаны невидимой, но очень крепкой нитью. Ты кормил ее своим отчаянием, помогал творить злую магию. А когда ты умрешь в небывалых страданиях, захлебываясь собственной кровью и ужасом, то она получит столько энергии, что и представить страшно.

— Откуда такие познания? — резко прервал я, заподозрив неладное. Рикки рассказывал все это так, словно был абсолютно уверен в своей правоте.

— Это один из ритуалов храмовников, — с явной неохотой ответил он. — В настоящий момент запрещенный к использованию. Выбиралась жертва среди приговоренных к смерти. И ему на кожу наносилась такая же татуировка, которую носит на коже Лантий. Несчастного предупреждали, что, как только рисунок вырастет до необходимых размеров, он погибнет в страшных муках. И долгие годы храмовник, проведший ритуал, питался отчаянием приговоренного.