Геннадий Ищенко - Мой новый мир-2

— Идите досыпать, Фред, — посоветовал я майору. — Если к вам будут вопросы, то часов через пять, не раньше. Эмма, — перешел я на мысленное общение. — Открывайте канал в подвал Рассохина.

В спортивном центре Алексея нас тоже ждали. Мы вышли в зале, где раньше стояли тренажеры. Сейчас их здесь не было, а вот стол со стульями остался. На одном из стульев дежурил молодой парень спортивного вида, а еще один такой же сидел в комнатке, где я в свое время беседовал с Алексеем.

— Здравствуйте, — поздоровался я с парнем, который вскочил со стула и уставился на Селди. — Молодой человек, я к вам обращаюсь! Эмма, отвернитесь.

— Извините, — пробормотал он, приходя в себя. — Это было немного неожиданно. Одно дело, когда тебе о таком говорят, совсем другое — видеть своими глазами.

— Да, это необычно, — согласился я. — Но привыкаешь быстро. Раз вы здесь, значит, вам поручили нас встретить. Я прав?

— Да… милорд, — ответил он. — Я правильно обратился? Вы ведь принц Кирен?

— Да, это я. Что вам велели мне передать и где Рассохин?

— Мне сказали, что предварительные переговоры вы можете провести по телефону, но, желательно, проехать туда, где это будет удобней сделать. Если не хотите ехать сами и можете немного подождать, к вам приедут сюда. А насчет Рассохина я вам ничего сказать не могу.

— Значит, так! — сказал я. — Ничего не имею против этого подвала, но если поездка не займет много времени, мы можем и проехать. Единственным, но непременным условием любых переговоров является присутствие на них Рассохина. Он не просто ваш бывший майор, а мой министр вооруженных сил. Если с ним хоть что-нибудь случится, я вашему руководству не позавидую. Так и передайте, а мы с миледи подождем ответа на этих стульях.

Мы сели, а он убежал в комнату к своему напарнику и сел за телефон. Разговаривал он пару минут, после чего вернулся в спортзал.

— Через десять минут за вами приедут и доставят в наш центр, — сообщил он мне, стараясь не смотреть на Эмму. — Рассохин к вашему приезду тоже будет там.

Ждать пришлось немного дольше обещанных десяти минут. Мы не разговаривали с дежурными, а мысленно общались между собой. У Эммы ко мне было много вопросов и, пользуясь случаем, она утоляла свое любопытство. Мобильная связь из подвала не работала, поэтому за нами спустился один из приехавших.

— Вы слишком легко одеты, — озабоченно сказал он, не сводя глаз с Эммы. — У нас зима…

— Далеко поставили машину? — спросил я.

— Рядом с входом, — ответил он. — Идти метров двадцать.

— Двадцать метров — это ерунда, — сказал я. — У вас же только начало зимы и на улице не минус сорок. Машина не продувается?

— Шутите? — догадался он. — В машине тепло, мы в ней сами снимаем верхнюю одежду.

— Пойдем, — сказал я, поднимаясь со стула. — Если замерзнем, согреем себя магией.

— Почему все белое? — спросила Эмма, когда мы вышли из подвала на покрытую снегом улицу. — И под ногами хрустит…

— Потому что снег, — ответил я. — Русская зима.

Не обращая внимание на окруживших нас охранников, я взял ее за руку и повел к стоявшим неподалеку машинам.

Глава 14

Центр меня не впечатлил. Небольшое двухэтажное здание на окраинах Москвы где-то в районе Зюзено, обнесенное высоким глухим забором с раздвижными воротами. Охраняли его какие-то силовики, которых я увидел мельком из окон машины. Нас подвезли к самому входу и предупредительно открыли двери.

— Не замерзли? — спросил сопровождающий. — Может быть, попьете горячего чая?

— Не беспокойтесь, — сказал я ему. — Мы совершенно не замерзли и не хотим есть или пить. Давайте лучше займемся тем, ради чего мы пришли. Мы и так потеряли много времени на поездку.

— Зато я увидела много интересного, — мысленно сказала Эмма. — А почему вы, милорд, отказались от горячего напитка? Я бы сейчас чего-нибудь с удовольствием выпила.

— Не настолько я им доверяю, чтобы чего-нибудь здесь есть или пить, — ответил я. — Отравить не отравят, а подсыпать какую-нибудь гадость для изменения поведения могут. Да и вообще опыт общения с японцами показывает, что химия это для мага одна из основных опасностей. Мы-то с вами не те бедолаги, которых пытали японцы, и при первом же просветлении сознания сможем уйти, но они этого не знают. Не будем никого искушать. Потерпите, долго эти переговоры не продлятся.

Нас привели в помещение, очень похожее на кабинет Гриффина, только интерьер был малость победнее, и окна не на всю стену, а нормальных размеров. Кроме нас и сопровождающего, в нем никого не было.

— Садитесь в кресла, — предложил он, выдвигая одно для Эммы. — С минуты на минуту должны приехать те, с кем вы будете вести переговоры. Рассохин едет с ними.

Он вышел из комнаты, а нам пришлось ждать еще целых двадцать минут, после чего в открывшуюся дверь вошли трое. Того, который шел впереди, я где-то видел, причем не один раз. Второй, несмотря на гражданский костюм, наверняка был военным, а последним зашел Алексей. Его настроение если и было лучше моего после недавних похорон, то ненамного.

— Рад вас приветствовать в России! — белозубо улыбаясь, воскликнул вошедший первым. — Позвольте представиться самому и представить второго участника наших переговоров! Я заместитель председателя правительства Дмитрий Осипович Рогожин, а это генерал-лейтенант Николай Петрович Игнатов. Он у нас занимается вооружениями, а вас, насколько я понял, они интересуют в первую очередь. Ну а наш бывший майор, который сделал у вас стремительную карьеру, в представлении не нуждается!

— Меня вы знаете, а мою спутницу можете называть миледи Эмма, — в свою очередь представил я Селди. — Можете с ней побеседовать, пока я переговорю со своим министром. Не беспокойтесь, я вас надолго не задержу.

Я поднялся с кресла и пошел в самый дальний от стола угол комнаты, поманив Алексея рукой. Конечно, здесь запишут даже шепот в подушку, но мои слова станут известны Рогожину только после переговоров.

— Что случилось? — требовательно спросил я у него. — Сильно давили?

— Блокировали счета и подвели под несколько статей, — ответил он. — Фактически, пока решали, какой линии поведения держаться, сидел под домашним арестом.

— Уйдете с нами, — сказал я. — Потом я решу с ними все ваши вопросы. Пока садитесь за стол и держитесь с ними на равных.

Мы вернулись к столу, и Алексей сел рядом со мной.

— Я хочу, чтобы вы знали, что мы не умеем читать чужие мысли, — сказал я Рогожину. — Но вот ваши эмоции читаем очень хорошо. И сейчас вы не чувствуете ничего, кроме досады. Мне не совсем понятна ваша позиция и такое отношение к моему доверенному человеку, которому я многим обязан. Поэтому скажу сразу, как сказал американцам, чтобы в будущем не было никаких недоразумений. Я никому не навязываюсь и никого ни о чем не прошу просто так. Но если со мной заключат соглашение, причем все равно написано оно на бумаге или сказано вслух, его надо выполнять, иначе я обижусь. Мера моей обиды может быть разной. Если мне что-нибудь обещали и не дали, я могу не оказать встречную услугу или вообще разорвать договор. Но вот если начнется преследование моих людей или будут предприняты попытки нанести им вред, я отреагирую жестко! Поэтому хорошенько подумайте, стоит ли враждовать с теми, кто может в любой момент нанести удар по вашим высшим властным структурам, политикам и их семьям!