Вадим Панов - Правила крови (антология)

Манан Турчи, полный и даже рыхловатый шас, тяжело опираясь на палку с лакированным набалдашником, прошелся по кабинету. С ногами у него было все в порядке, однако ему казалось, что с палкой он выглядит куда солиднее. За глаза этого шаса, печально известного в Тайном Городе абсолютным отсутствием делового чутья, презрительно звали Тагиром. Слово это в переводе с шасского означало «никто». Впрочем, к прозвищу шас давно уже привык. Кроме того, в одном из человских языков «тагир» означало тигра, а животное это Манану нравилось. Тагир, прозванный соплеменниками также Козьим Боком из-за особенностей его не слишком удачного бизнеса, задумчиво глядел на своего собеседника. Всю свою жизнь Козий Бок торговал продуктами питания. Сначала это были козьи туши, из-за которых он и получил свое не слишком благозвучное прозвище. Потом, взяв кредит у старшего брата, он прикупил небольшой мясокомбинат в Подмосковье и попробовал развернуться соответственно мощи своего интеллекта и деловой хватки. Однако удача не была к нему благосклонной — то ли потому, что продуктовый рынок давно и прочно был занят челами, то ли потому, что жаден Козий Бок был не в меру и старался экономить на всем, на чем только можно.

— Вот я и говорю, дорогой! — с энтузиазмом внушал ему полненький вертлявый конец. — Это же какую корпорацию можно основать! Не хуже, чем «Шась Принт», ей-ей! Это же совершенно неосвоенный сегмент рынка, дорогой!

— А не слишком ли дорогой проект выходит, — сделав акцент на слове «дорогой», поинтересовался подозрительный шас.

— Рассчитать прибыль труда не составит, — отмахнулся конец. — Мы назовем его, скажем, «Косметический Салон Ираклия». Ты, дорогой, вложишь немножко денег, я обеспечу бесперебойные поставки косметических разработок Зеленого Дома и лицензии на их применение. Да клиентки валом повалят! А какие вечера духовного совершенствования можно будет устраивать в нашем салоне! Ты только представь себе — свет, зеркала, толпы прекрасных женщин, и в центре я, в белом костюме. Впрочем, ты в этом все равно ничего не понимаешь…

Ираклий зажмурился, представляя себе вышеописанную картину, и сочно причмокнул губами. Настоящее его имя звучало несколько иначе — Ираций, однако так его давно не называли. По примеру Алира Кумара Ираклий давно уже обратил свое внимание на человское общество. Их убогая фантазия в сфере шоу-бизнеса не могла создать ничего, что составило бы конкуренцию неуемному воображению потомственного шоумена. А Ираций действительно был талантлив и не желал всю свою жизнь оставаться помощником кого-то из уже заработавших себе репутацию родственников. «Концов много, а Тайный Город — один», — мудро решил он. И вскоре его слегка адаптированное для челов имя гремело далеко за пределами Москвы. Привыкнув к новому звучанию имени, Ираций частенько не отзывался на свое старое имя, и сейчас даже давние знакомые предпочитали именовать его на новый лад. В самом деле — кто такой конец Ираций и кто — известный шоумен Ираклий?

— Да, но, кажется, еще никто не занимался проверкой воздействия косметических снадобий Зеленого Дома на челов… — с сомнением проговорил Козий Бок. — Имей в виду — научные исследования я финансировать не буду.

— Но, уважаемый Манан, у нас же открываются такие перспективы, — вякнул Ираклий и тут же смешался под грозным взглядом шаса.

— Тогда проси денег у другого идиота! — Козий Бок стукнул кулаком по столу.

— Впрочем, — тут же нашелся изворотливый конец, — я знаю, как решить эту проблему. Нам не нужен другой идиот.

Шас пожевал губами и недоверчиво поинтересовался:

— И как?

— Неужели ты не веришь в меня? — обиженно отозвался Ираклий.

Тагир задумался ненадолго и отрицательно помотал головой.

— Мы будем проводить испытания на челах бесплатно, — торжественно провозгласил конец. — Более того мы будем брать за это деньги.

— Как? — поразился Козий Бок.

— Точно так же, как это делают челы. — Ираклий пожал плечами. — Назовем наше заведение не «Косметическим салоном», а «Эксклюзивным чудом»… Нет, чудом — плохо… Вот, придумал — «Косметическое пробуждение». И, если чуда не случится, мы просто вернем клиентке ее деньги.

— А если что? — не успокаивался шас.

— Успокойся, — конец позволил себе снисходительно похлопать инвестора по упитанному плечику. — Челы чудовищно нелюбопытны. Времена Иисуса давно прошли, и теперь, если кто-то видит чудо, он не спрашивает: «Господи, как ты это делаешь?» Они говорят так: «Это чудо, следовательно, оно необъяснимо».

Ираклий был убедителен, красноречив, и Козий Бок сдался. Подписание сметы заняло не больше пяти минут. Вскоре конец уже шагал вниз по Остоженке. В городе пахло весной, и он был не прочь посидеть за рюмочкой коньяка в компании приятной блондинки в одном из знакомых баров.

Целый день Аля ожесточенно красилась перед треснутым зеркалом в прихожей. Потом смывала косметику с лица и начинала снова. Лицо ей не нравилось. Лицо было усталым и нервным. Даже толстый слой тонального крема не мог скрыть этого. Одежда, вынутая из шкафа, ей не нравилась тоже. Серый старомодный костюм, купленный на распродаже, делал ее старше на несколько лет, зато выглядел интереснее и новее, чем потасканный свитерок из ангорки в комплекте с синими джинсами. Правда, Ираклий просил одеться попроще — дескать, сегодня он покажет ей свой новый проект, а там еще ремонт и такая грязь. Но и перед работягами из дружественной Украины Але не хотелось выглядеть замарашкой. Она зачесала волосы назад, сбрызнула их лаком и, нацепив на все еще пушистый воротник свитера симпатичную брошку, отправилась на свидание.

Темно-красная «Ауди» Ираклия мягко притормозила возле непритязательной девятиэтажки на улице 1905 года. В машине Аля чувствовала себя немножко скованно, поэтому, не дожидаясь, пока вышколенный водитель нового знакомого откроет перед ней дверь, выскочила наружу. Ираклий улыбнулся снисходительно и, попросив водителя отогнать машину на стоянку, вышел вслед за девушкой. Дверь в новый салон уже поменяли. В верхней части ее было вставлено большое выпуклое стекло, отражающее сейчас желтый свет фонаря. Конец поморщился: дизайн фасада не казался ему идеальным. А каждый младенец знает — у концев абсолютное чувство прекрасного. Стекло неожиданно показалось Ираклию неприятно похожим на вытаращенный в ночь кошачий глаз.

— Итак, бесподобная, знакомьтесь, — преувеличенно громко, стремясь заглушить ощущение дисгармонии, произнес конец. — Это — мой новый салон красоты. И вы — его первая посетительница.