Алена Медведева - Волчье счастье

До этого момента я напряженно вслушивалась в слова медведя, а тут безвольно осела в кресле. Что еще?!

— Вы оба должны начать мыслить иначе. А на такие перемены могут подвигнуть лишь самые трагичные события. Вам были уготованы все эти трудности. И, надеюсь, они изменили вас… для нужного будущего. Изменили каждого!

«Трудности?!» Потрясающая формулировка. Волчица выдала мое бешенство отрывистым и резким рыком. Медведь мгновенно вскинулся, пристально уставившись на меня уже не человеческим взглядом.

— А какое оно — нужное будущее? И нужное кому? — В моем тихом вопросе отчетливо прозвучала горечь, что снедала душу.

— Никто не сможет ответить на этот вопрос, кроме вас. Мы можем планировать, строить теории, но каким оно станет — зависит от вас. И нужно оно всем, но вам — в первую очередь. Поверь, появление Андрея Добровольского на территории бурой стаи и для нас стало сюрпризом, мы ожидали кого-то из бет. Но у Дамира просто чутье на неприятности! На землях волков должен установиться исконный порядок, законная власть и четкая ее преемственность. Я просил Макса донести до тебя важную мысль — перестань жить эмоциями! Стань ответственной и взрослой — думай о своем народе. Думай как их властительница, как та, что обязана нести бремя принятия решений. Не тебе мыслить категориями маленького женского счастья!

Опешив, потрясенно уставилась на Томаша. Чего они от меня хотят? Это же абсурдно!

— Я для себя уже все решила, — сказала, опустив взгляд на собственные нервно сплетенные пальцы. Боялась… одуматься и одновременно понимала, что не смогу.

— Что ж… — Хранитель философски пожал плечами, поднимаясь со стула. — Значит, совсем скоро увидим, верное ли это решение… Завтра бой. И он неминуемо даст волчьим стаям определенность.

Зябко поежилась и каким-то рассеянным движением обняла себя за плечи. Медведь явно полагал разговор законченным. Но у меня был еще вопрос. Странное непонимание…

— Томаш… — Хранитель обернулся у самой двери и вопросительно уставился на меня. — Максим сказал мне, что на завтрашней… встрече будут присутствовать три заинтересованные стороны. Я так понимаю, что две — это сторонники белого клана и те, кто желает возвращения к власти потомков изначальной семьи. Но кто третья сторона? Не рыси же?

— Рыси?! — Оборотень смешливо приподнял брови, выражая изумление. — Они тут вообще ни при чем. Как их может касаться такой внутренний вопрос вашего сообщества, как определение правителя?

— Тогда кто? Вы тоже не сторона конфликта.

Официально.

Медведь неожиданно мне подмигнул:

— Верно мыслишь, девочка! Есть голова на плечах. Не должна подвести предков.

Да плевать мне на предков! Отчаянно хотелось в ярости топнуть ногой. Хочу лишь от своего белого волка неминуемую беду отвести. И уже не знаю, с какой стороны ждать подвоха. Кажется, все вокруг скрывают тайный интерес и далеко идущие планы.

— И?

— Что «и»? — Томаш улыбнулся. — Не скажу тебе. Сама должна понять.

Ого! Что за странная мысль? И очередная дурацкая загадка. Как «своевременно»!

— А Дамир Добровольский? — На миг замялась, подбирая слова: — Мне стоит его опасаться?

Мамины речи меня все ж задели. Бурая настороженно замерла, дрожа в ожидании ответа.

— Он никогда не пойдет против сына, — с серьезным выражением лица ответил медведь. — Для него это бессмысленно.

И вышел, оставив меня в самых смятенных чувствах. Что же делать?!

Глава 22

Томаш

Трудный день. И завтрашний будет не легче. Но именно от сегодняшнего зависит то, что может случиться завтра. И важно успеть все предусмотреть, дать нужные подсказки и… подстраховать. Я искренне хотел верить, что молодая волчья пара справится. Не зря судьба в лице Добровольского-старшего свела этот молодняк. И они должны найти выход, чтобы мы могли наконец облегченно вздохнуть. Должны выдержать натиск своих «сторонников». Впрочем, многое зависит и от меня…

Мне нравились эти представители современного волчьего поколения. И Елена, которая и сама еще вряд ли понимает, насколько сильна своей житейской практичностью и силой духа, и Андрей, что давно зарекомендовал себя бойцом, способным пойти на самые крайние и решительные меры. Они идеально дополняют друг друга и вместе неминуемо изменят мир волков. Дело за малым — сломать игру недоброжелателей и… заставить их поверить друг другу. Обидно будет, если завтра они не справятся.

Заглянув на кухню, обнял свою хлопотавшую у плиты медведицу.

— Никуда ее сегодня не отпускай. И от гостей избавь! — Поцеловав макушку жены, развернулся, намереваясь навестить Добровольского-младшего и зная, что Надежда все сделает как надо.

По пути к дому, который выделили белым, заглянул к Максиму. Их отношения с Андреем носили странный характер: сколько их помню, оба всегда готовы были наброситься друг на друга, цеплялись с подколками и дразнили, но с такой же горячностью и самоотдачей молча оказывали взаимную поддержку. Вряд ли сейчас у юного белого альфы был более надежный вариант для реализации любых планов.

— Как там наш влюбленный волк? — переступив порог жилища давнего друга, сразу уточнил я.

— Слаб, как котенок. Его разорвут в первые пять секунд боя.

— Печально, такой актерский талант пропадает, — пожал я плечами, прикидывая про себя, чего можно ожидать от этой парочки «лучших недругов». — Пути спасения обдумали?

— Работаем над этим, — хмыкнул Макс.

Что ж, недурно. Я в них верю. Особенно в Андрея: не должен упустить своего. Этот Волчок уже бульдожьей хваткой вцепился в добычу.

— Отменно! Пойду проведаю болезного. Может быть, что-то передать, чтобы ты не нервировал Дамира частыми визитами?

— Все путем, скажи, — лучезарно улыбнулся Макс.

— Женить тебя надо, — сделал я единственный закономерный вывод. — Тогда энергию в мирное русло направим.

Улыбка мгновенно исчезла с лица молодого хранителя, заставив меня в душе усмехнуться. То-то же!

Как я и предвидел, Добровольский-старший моему приходу не обрадовался.

— Позлорадствовать пришел?

Цену друг другу мы тоже знали.

— Посочувствовать! — отрубил я и, принюхавшись, уверенно направился в комнату, где находился Андрей.

Вид у него был скверный. Вовремя я пришел: сейчас Андрею как никогда необходим хороший… пинок.

— К завтрашнему утру отлежишься? — максимально ехидно и громко спросил я, входя в комнату.

Слабое движение, отдаленно напоминающее поворот головы, и мутный взгляд стали мне ответом. Ох, впору аплодировать! Но сейчас для него крайне важно было дотерпеть. А дальше должно стать легче.