Кузнец (СИ) - Андрей Сергеевич Ткачев
— Конечно, меч тебе привычней. Ты же Чернов, мы все мечники, с самого детства мечники. Ну, ладно, я поняла, что в бою молот не очень полезен. А что насчет кузницы?
— Если горн — это сердце кузницы, то молот — душа. Без него ничего бы не вышло.
— Так, угу, хм… — Аня задумалась. — Тогда сейчас сконцентрируемся на духовной связи, а затем ты покажешь, на что способен в кузнице. Хорошо? Может, это, действительно, неплохой вариант для развития связи со своим оружием.
— Да.
Я сделал звонок Михаилу, чтобы мое рабочее место и горн были готовы через сорок минут. А после была, наверное, самая полезная и необычная тренировка в моей жизни.
Аня сконцентрировалась на чувствах и ощущениях духовного оружия. Мы не устраивали спаррингов, мы не материализовали его на скорость, не пытались выплеснуть через него побольше маны. Мы, можно сказать, медитировали совместно с духовным оружием.
Сестра рассказала мне о тех ощущениях, которые испытывает, когда входит в особый контакт с парными ятаганами. Удивительно, но это чувство мне отчасти было знакомо. Нечто подобное я испытывал в прошлой жизни, когда долгие годы был отшельником глубоко в горах и у меня наконец получалось выковать уникальный меч.
Оказалось, чтобы лучше чувствовать духовное оружие и точнее им управлять, вовсе не нужно тратить больше маны. Я не тратил и при этом лишь за одну тренировку научился материализовать молот быстрее. Кидать его дальше и сильнее. Кроме того, я был близок к тому, чтобы после броска он возвращался мне в руку. Это умение еще нужно было тренировать, а то он при первой попытке снес все, что было позади меня, благо я успел пригнуться.
— Если бы наши братья не были твердолобыми и не строили из себя таких крутых, они бы добились гораздо большего. Может, и тебя научили бы. Понимаешь, духовное оружие — это часть тебя, продолжение души. Не просто тупое, как кусок железки, оружие, а нечто куда большее и при этом неимоверно сложное.
— Да, я понимаю, о чем ты, — задумчиво проговорил я, ощущая, как все наставления Ани находят отклик где-то глубоко внутри.
— Хочешь — верь, хочешь — нет. Я долгое время не могла освоить парные ятаганы. Со мной занимались лучшие наставники-мечники, лучшие преподаватели по фехтованию, даже отец дал пару уроков, и ничего… Я просто не могла, и все. А однажды я пошла гулять по саду, включила музыку и расслабилась… Сама того не заметила, как руки потянулись к мечам, а уже минуту спустя я так уверенно ими размахивала в такт мелодии, о чем раньше могла только мечтать. Это позволило мне настроиться на нужный лад и постепенно научиться этому без музыки.
После этих слов Аня жестом велела ничего не говорить. Она надела наушники, сделала тяжелый «металл» громче, и ятаганы будто ожили в ее руках. Она закрыла глаза, сорвалась с места и…
Это сложно описать словами. Сестра закружилась, исполняя разные пируэты. Ее ятаганы, едва не летали, они двигались плавно, но при этом стремительно, так что порой взгляд терял их из виду. Аня вытанцовывала на месте бешеным волчком. Затем она начала вращать ятаганы вокруг кистей, каждый в свою сторону, а скорость — недалеко до скорости лопастей вертолета. Зрелище неописуемое, могу представить, на что способна сестра в бою с монстрами. Да она же может устроить им настоящую мясорубку!
А после она, как ни в чем не бывало, сняла наушники и с самой добродушной улыбкой предложила пойти в кузницу. Я в тот момент много чего хотел сказать или спросить, но в сторону слова, они были неуместны.
— Господин, горн прогрет до нужной температуры. Все готово к работе, — отчитался Михаил, когда мы с сестрой вошли в кузницу.
— Ну и жаришка у вас тут, — Анна скинула бирюзовую спортивную кофточку, под ней красовалась футболка с нечитаемым лого, наверное, название ее любимой группы.
— О, это еще нежарко, — я надел темные очки, фартук и специальные рукавицы. — Если будет слишком жарко, можешь выйти, к этому еще надо привыкнуть.
Форма из нового непонятного сплава уже была предусмотрительно накалена Михаилом докрасна. Я взял специальные кузнечные щипцы и положил это расплывчатое подобие меча на наковальню. Сестра с любопытством наблюдала за происходящим.
Затем сверкнул молот и вот я уже отбивал им будущий клинок. Искры, пламя, остывающие тонкие корки сплава. Все это заняло много времени, но меня до сих пор не покидало чувство, что я работал с этим сплавом неправильно. Убрав заготовку в сторону, я посмотрел на сестру.
— Аня, что скажешь?
— Впечатляет. Ты сам этому научился? — несмотря на жар, она на удивление стойко находилась рядом во время всего этого процесса.
— Да, ты же знаешь, — хмыкнул я, намекая на поступок отца.
— Глупый вопрос, извини, — она виновато улыбнулась.
— Никак у меня с этим новым сплавом не получается. К черту его, давай я сделаю меч специально для тебя.
— Правда, а ты сможешь? — с толикой недоверия посмотрела на меня Аня.
— Пара часов и он будет готов, — не без гордости заявил я. А вот ее взгляд бросал мне вызов, который я хотел преодолеть. — Может, ты хочешь что-то конкретное?
— Нет, — четко заявила Анна, — сделай такой меч, который, по-твоему, мне подойдет.
Сказано — сделано. Два часа спустя я представил сестре меч. Без стихийный, но в целом замечательное оружие. Длинный элегантный обоюдоострый клинок с продольным углублением — долом, рукоятка под женскую кисть. Гарда в виде тонкого полумесяца, навершие — тоже, только еще меньше.
Я еще в прошлой жизни предпочитал функционал всему иному, но тут впервые подумал, что мне не хватает навыков, чтобы сделать это оружие не просто орудием войны, но и чем-то красивым. Внутри же появилось ощущение, что это как раз то, чего мне, возможно, не хватает, чтобы стать еще лучше как кузнецу.
— Мне еще никогда никто не ковал мечи, — Анна кинулась меня обнимать и благодарить.
— Для любимой сестры не жалко.
Она осмотрела оружие, сделала пару взмахов и финтов. Затем коснулась маленького кольца на пальце и меч переместился в пространственное хранилище. Вместе с Аней мы отправились на обед. Вера Ивановна обещала удивить снова.
Уже за столом сестра посоветовала мне, что в работе с заготовкой из сплава мне нужно гораздо больше довериться своим ощущениям, а не следовать путем знакомого опыта или изученной теории. Она будто знала о том моем странном чувстве.
* * *
Неделя пролетела, как один день. Тренировки с Анной не прошли даром,
