Трон тысячной лжи - Рейчел Хиггинсон
Заметив мои колебания, Раванна сказала:
— Возможно, твоя мать и не смогла бы восстановить магию, но ты сделаешь то, чего еще не делала ни одна королева. Ты будешь восседать на Месте Силы и носить Корону Девяти, Тессана. Наследие твоей матери живет в тебе. Ты единственная, кто может вернуть магию людям. Ты одна можешь стереть запреты и предубеждения, которые люди создали до тебя. Ты можешь проложить новый путь для людей этой державы. Ради королевства, в котором родилась твоя мать. Внутри тебя есть сила. Я почувствовала это в тот момент, когда мы впервые встретились. И с тех пор, как я узнала тебя, это чувство только росло с каждым днём. Я научу тебя высвобождать её, а затем использовать в своих интересах.
— А что насчет Катринки? — спросила я, всё еще изо всех сил пытаясь согласиться, хотя никогда в жизни не хотела ничего большего.
— Конечно, она тоже может учиться. Может, она и не так сильна, как ты, но она была рождена для магии. В конце концов, она освоится с этим.
Её улыбка заставила меня сдержаться. Она не казалось искренней. Что-то в её обещании не казалось…
— Корона Девяти взывает к магии, — продолжила она. — И со времен языческой войны она пришла в упадок. Вот почему твой дядя так страдает. Он не является законным наследником. Если ты собираешься носить её, Тессана, ты должна быть достаточно сильной, чтобы противостоять внутренней тьме. Ты должна обладать властью, которая уже принадлежит тебе по праву. Используй это в своих интересах. На благо державы и её народа.
Теперь я чувствовала нечто противоположное тому, что было раньше. Это были правдивые слова, правдивые утверждения. Корона Девяти была не тем, что я могла просто надеть себе на голову и надеяться, что все преклонятся перед ней. Корона требовала силы, которой я еще не обладала, магии, отражающей то, что делало её такой особенной.
Состояние Тирна, разрушение его разума, не предвещало ничего хорошего для моего будущего. Если бы магия могла защитить меня от той же участи, что и моего дядю, мне бы понадобилось столько магии, сколько я смогла бы получить.
— Да, хорошо, — прошептала я, чувствуя, как что-то постоянное давит мне на плечи и сжимает грудь, выдавливая воздух из легких. — Я бы хотела научиться, — всё равно прохрипела я. — Пожалуйста, покажи мне.
ГЛАВА 17
В течение следующих трёх дней Раванна работала со мной и Катринкой, чтобы раскрыть нашу магию. Она была удивлена, когда я сказала ей, что умею читать руны, но она не спросила, как это возможно, и я не рассказала ей о Болотной ведьме. Но Катринка тоже умела их читать, так что я подумала, что это, возможно, было более загадочно, чем даже мои знания.
Позже, когда я спросила её, сделали ли с ней то же, что Болотная ведьма сделала со мной, она ответила, что нет. Что она всегда просто видела руны и думала, что я тоже могу.
Говорили, что Тирн отдыхал, пока мы изучали и практиковали наши новые навыки. Я спросила, пользовался ли он когда-нибудь магией, но Раванна объяснила, что магия предназначена для женщин. У мужчин были и другие силы, такие как жадность и угнетение. И каждый из нас должен заниматься тем, что хорошо умеет делать.
Я не была полностью с ней согласна. Хотя я знала, что некоторые короли были жестокими и жаждущими власти, я также знала многих, кто ими не был, кто любил свои земли и свой народ и хотел лучшего для них.
Тейлон. Я знала Тейлона. И я знала, что он честный и непредвзятый, верный и добрый. На него не повлияли обещания власти или намерение причинить вред другим. Он хотел добра для людей этой державы.
Даже сейчас он сражался, чтобы избавить королевство от Кольца Теней. Даже сейчас он был в Хеприне, отвечая на зов Гантера.
Я также знала Хьюго. И моего отца. Он был хорошим королем. Справедливым королем. Я не помнила всего, но я знала, что он не был злым или деспотичным человеком.
Я знала, что Катринке тоже не понравилась оценка Холодной королевы, но мы решили не спорить. Вместо этого мы просто узнали от неё столько, сколько смогли.
Катринка гораздо быстрее осваивала свои заклинания и творила свою магию. К концу первого часа практики она могла зажечь свечу с другого конца комнаты одним взмахом руки. У меня ушел весь день на то, чтобы зажечь свечу прямо перед собой.
Раванна заверила меня, что это нормально для человека такого возраста, как я, который никогда раньше не сталкивался с магией, испытывать трудности. Я боролась изо всех сил, потому что Катринка была всего на два года моложе меня.
— Сначала ты должна сделать волшебство возможным в своей собственной голове, — объяснила она. — И тогда это станет возможным во всём мире.
Но именно здесь я боролась изо всех сил. Я была в неведении не только о магии, колдовстве и языческой линии моей матери. Я выросла в монастыре во имя Света. Братство сторонилось всего магического и передало бы любого объявленного язычником королевской страже.
Катринка, которая была предоставлена самой себе и библиотекам, полным книг, которые подстегивали ее воображение, не устанавливала мысленных границ для того, что было возможно, а что нет. Она просто верила, что случиться может всё, что угодно.
Кроме того, я подозревала, что у неё к этому природный талант. Но Раванна никогда не позволяла ей расслабляться в силу присущих ей способностей. Она довела нас обоих до предела.
К концу третьего дня я почувствовала, как во мне поднимается энергия, когда я произношу заклинания. Я могла сделать немногим больше, чем зажечь свечу, а затем передвинуть её по столу. Но это было больше, чем я когда-либо считала возможным раньше.
Мы только что разобрались с защитным заклинанием, которое должно было уберечь человека от заражения болезнью, когда миссис Блайт появилась в дверях библиотеки. Она не издала ни звука, но Раванна подняла голову и направилась к ней.
— Я сейчас вернусь, девочки. Я нужна вашему дяде.
Она внезапно ушла, и мы с Катринкой внезапно остались одни в её личном пространстве, окруженные её зельями и эликсирами. Я почувствовала непреодолимое желание перерыть всё, но знала, что это была бы ужасная идея. Не было другого возможного исхода, кроме как быть пойманным прямо в разгар моего вынюхивания. Мне не нужна была магия, чтобы
