Демон в университете магии (СИ) - Евгений Валерьевич Решетов
— О-о-о! — выдохнула сестра и прижала лапки к груди. — «Башня» — это захватывающее зрелище. А уж какой накал. Жаль только, что мне никогда не доведётся поучаствовать в такой игре. Да и тебе тоже…
— В жизни всякое бывает, — загадочно ответил я и криво усмехнулся.
— Хотя, может, курсе эдак на четвёртом-пятом тебя кто-нибудь и возьмёт в команду, — улыбнулась сестра, подмигнула мне и умчалась в сторону лестницы.
Я же пошёл по коридору, глядя на номера аудиторий и порой отвечая на приветствия. Последних явно стало больше. Моя известность растёт не по дням, а по часам. И среди студентов, решивших поздороваться со мной, оказалось немало девушек. Я даже чуть не покраснел от стеснения, но взял себя в руки и с каменной физиономией вошёл в аудиторию, где у нашего курса должна была проходить лекция.
К этому времени аудитория уже была практически битком набита студентами, жарко обсуждающими предстоящее соревнование. Но всё-таки многие из них отвлеклись и поприветствовали меня. А потом они и вовсе тревожно замолчали, когда граф Калинин демонстративно встал со своего места и направился ко мне, играя желваками.
— Ох, что-то сейчас будет, — донёсся до меня шёпот Гришки.
Друг восседал около напрягшейся Елизаветы. А та совсем не обращала внимания на ревнивые взгляды Кузнецовой.
Мой мозг мимолётом отметил, что Кузнецова явно переборщила с блёстками и косметикой. На её лицо словно единорога стошнило.
— Угу, сейчас что-то будет, — поддакнул Виктор, расплывшийся в предвкушающей желтозубой улыбке.
Вся его злобная душонка замерла, встав на задние лапки, чтобы лучше было видно мрачного графа Калинина. Он уже остановился напротив меня и вытянулся во весь рост, будто хотел, чтобы весь курс мог воочию сравнить нас. Блестящего дворянина и вчерашнего слабака.
Мы уставились друг другу в глаза, а на самой грани слышимости словно бы раздался металлический звон скрестившихся шпаг.
Глава 23
В аудитории воцарилась такая тишина, что можно было услышать бурчание в чьем-то желудке. Все затаили дыхание в ожидании слов графа Калинина. А его глаза… их мог видеть только я. И мне они совсем не нравились. В них шла борьба. Сверкали искры, гремела канонада и стрекотали пулемёты. Он явно не мог принять какое-то окончательное решение.
— Худой мир лучше доброй ссоры, — без всякого подобострастия прошептал я, двигая одними лишь губами.
Граф нервно дёрнул холеной щекой, а затем его губы растянулись в резиновой улыбке. И он протянул мне ладонь для рукопожатия. Все ахнули, даже я, но про себя.
— Вы вчера провели отличный тренировочный бой, Волков! Поздравляю. Признаться, я не ожидал от вас такой силы и искусства! — громко изрёк он, глядя на меня холодными зенками, совсем не вяжущимися с улыбкой и приподнятым тоном.
— Благодарю, сударь, — безразлично произнёс я и пожал его ладонь.
Калинин вдруг немного подался ко мне и еле слышно жарко прохрипел, раздувая крылья носа:
— Восхваляя силу своего противника, ты преуменьшаешь значимость своего поражения. Не думай, что мы теперь друзья. Я обязательно возьму реванш. И даже тренировки с князем Георгием Александрович не помогут тебя. Я разобью тебя в пух и прах, чтобы те, кто сегодня улыбаются за моей спиной, засунули свои грязные языки в задницы.
— Достойная цель для целого графа, — иронично усмехнулся я, бесстрашно глядя прямо в зенки одногруппника, хотя мне ещё отец говорил, что нельзя смотреть в глаза диким животным. Их это злит.
Калинин тоже разозлился. Скрипнул зубами. Но уже в следующий миг он с дружеской улыбкой похлопал меня по плечу, развернулся и вальяжной походкой двинулся к своему месту, сопровождаемый шёпотом изумлённых студентов. Вряд ли же кто-то думал, что Калинин поступит таким образом.
Особенно изумлёнными и расстроенными выглядели Артём и Виктор. Кажется, они уже начали всерьёз опасаться того, что рано или поздно в аудиторию зайдёт император и назовёт меня наследником престола.
Гришка же наоборот — радостно заулыбался и начал свысока поглядывать на окружающих. Дескать, это мой друг, да-а-а, это я его всему научил, без меня бы он пропал. Ветров, как и многие другие, поверил спектаклю Калинина.
А вот взволнованная Елизавета встретила меня напряжённым лицом и вопросом, имеющим вполне прозрачный подтекст:
— Всё было именно так, как выглядело?
— Смотря, что вы увидели, сударыня, — многозначительно проронил я и присел около неё.
— Думаю, что больше остальных, — мрачно проговорила девушка, нахмурив бровки.
— А я тоже увидел больше остальных, — заявил улыбающийся Гришка и шёпотом добавил, опасливо поглядывая на Калинина: — Струхнул граф, потому и решил, скажем так, примириться.
Лиза сокрушённо покачала головой и закатила глазки, всем своим видом показывая, что Ветров не видит дальше своего острого носа.
— Чего это вы, сударыня, головой крутите? — насупился тот.
— Ну, если полагаться на вашу логику, то можно сделать вывод, что у меня шея затекла, — очень тонко уколола Гришку девушка и поправила кудряшки.
— М-м-м, — недоверчиво протянул Ветров, не смекнув, что к чему. — Вы спали, наверное, в неудобной позе.
Лиза ехидно усмехнулась и с явным трудом проглотила фразу, готовую сорваться с её пухлых губок. И эта фраза звучала бы примерно так «а вас, наверное, рожали в неудобной позе, потому-то вы такой непроницательный». По крайней мере, мне показалось, что она хотела ляпнуть нечто подобное.
Но вместо этого Елизавета картинно тяжело вздохнула и произнесла:
— Впервые так страстно жажду окончания учебного дня.
— Хотите пойти на стадион, чтобы посмотреть, кто сорвёт флаг с башни? — спросил я, глянув на открывшуюся входную дверь. В неё торопливо вошла лекторша с пухлой папкой в руке.
— Нет. Просто я поддалась на уговоры твоего друга, — прошептала Елизавета, открыв тетрадку. — Он, видите ли, посчитал, что Кузнецова приревнует его, если рядом с ним будет восседать, такая красавица, как я. Ветров так и сказал.
— Сказал, — не стал отпираться тот, украдкой глянул на Кузнецову и разочарованно вздохнул. Она смотрела на лекторшу, а не на него.
— Ну, стратегия Григория работает. Я заметил, что Кузнецова пару раз точно поглядывала в эту сторону, — весело проговорил я, вызвав у друга радостную улыбку, едва не разорвавшую от уха до уха его слегка помятую физиономию.
Кстати, чего это она помятая? Он же вроде бросил «лечиться».
— Вот видите, видите! — ликующе выдохнул Ветров, уставившись на Лизу горящими, как влюблённые фары глазами. — Моя идея работает.
