Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)
Однако утренний вылет не состоялся – явился серый голубь с посланиями от Хранительницы. На одном листе пергамента было нацарапано небрежной рукой: «Городок Леирак, нечисть», а что Хранительница написала на другом, Торнстед, который и поведал об этом Лэннери и Беатии, не успел разглядеть. Потому что сердитая Карисена скомкала оба письма и швырнула на пол:
– Задания! Как обычно! И ничего, что у нас пол-Школы погибло! Да всё ли хорошо с Хранительницей, не сошла ли она с ума?! Лучше бы прислала нам что-то вроде: «Городок такой-то, черномаг, который похитил Наставниц!»
– Так что у нас новые задания, а заклинание поиска будем использовать завтра, – закончил свой небольшой рассказ Торнстед. Лэннери отметил, что смотрел тот исключительно на Беатию и ждал именно её ответа.
– А могу я помочь вам? – живо поинтересовалась Беатия, и радостный блеск появился в бесцветных глазках фея:
– Конечно! Конечно…
– Если Карисена разрешит, – сухо закончил вместо него Лэннери. Он бы предпочёл, чтобы Беатия осталась с ним и помогла разобрать свитки, но её, как непоседливую бабочку, тянуло порхать, и ладно бы с цветка на цветок, так ведь с трупа одного врага на труп другого.
– Да-да, мы её спросим, – закивал Торнстед, а Беатия как-то странно и чуточку насмешливо улыбнулась.
Карисена разрешила, и три феи полетели выполнять одно задание, три – другое, а Лэннери остался в Школе и перебирал свитки, спрашивая себя, неужели он дошёл до того, чтобы всерьёз ревновать Беатию к кому-то. Она, бесспорно, притягивала его, но не до такой же степени! И сейчас не до любовных утех – мысли Лэннери занимал черномаг и всё, что с ним связано.
Вот свиток, пожелтевший от старости, готовый рассыпаться прямо в руках. Юный фей осторожно развернул его и стал читать, затаив дыхание – вдруг ему откроются новые тайны?
«Я, Зирандэл из высокого рода Эль-Рэ, пишу эти строки для потомков своих…»
Перед Лэннери, как наяву, предстал богато одетый, с надменным лицом человек наподобие тех, чьи портреты украшали стены спальни рейгела Эйзека Гервелекского. Зирандэл из рода Эль-Рэ держал руку на рубиновом эфесе меча и смотрел куда-то вдаль, будто зная, что когда-нибудь фей с далёкой Альбастрии сядет и прочитает его воспоминания.
Роду Эль-Рэ довелось участвовать в войне против черномагов, и Злые Времена живо врезались в память Зирандэла – он помнил их даже тогда, когда постарел и руки его начали дрожать. Алая Звезда светила Зирандэлу и его воинам, когда они встали на пути черномага в сером плаще.
Позже Зирандэл знал его как черномага-нечисть, чьё логово скрыто нечестивыми чарами. Тогда же это был человек – и лицо его ещё не покрылось чешуйками, а по земле не волочился следом хвост. Внешность злодея описывалась следующим образом: чёрные глаза и волосы, бледная кожа, широкий нос и тонкогубый рот. Под плащом он носил обыкновенную дорожную одежду из тёмной кожи. Меча или кинжала при нём не было – видать, всецело полагался на свою магию. Читая свиток, Лэннери обратил внимание на то, что выглядел черномаг молодо – со слов Зирандэла, не старше тридцати лет.
– Ты умрёшь, – сказал высокородный и обнажил благородную сталь. Враг засмеялся так, что кровь застыла в жилах Зирандэла, и пропел мерзким голосом, точно кривляющийся шут:
– Я-то нет! А вы точно умрёте, коль испытаньице не пройдёте!
Зирандэла и всех воинов, собравшихся кинуться на черномага, окутал зловещий желтоватый туман. Они еле видели друг друга, а черномаг и вовсе пропал. Все движения воинов стали вязкими, будто они находились не в тумане, а в сахарном сиропе! Зирандэл не мог понять, что происходит, но слышал крики и проклятья своих людей, а потом раздался леденящий смех черномага. Снова. Зирандэл крикнул, превозмогая страх:
– Покажись, трус! Ты не мужчина, если прячешься за магией!
Смех оборвался, но голос черномага не утратил дурашливых ноток:
– Как глупо, дружок! Как глупо прибегать к таким, я бы сказал, дешёвым приёмам. Ты ведь понимаешь, что мужчиной тебя делает вовсе не меч в твоей руке, а кое-что другое?
Зирандэл попытался двинуться вперёд, найти его, чтобы с хрустом вбить острие меча ему в зубы, прекратить болтовню навсегда. Бесполезно! А черномаг издевался:
– А уж о трусости помалкивал бы! Это ведь не я создал туман. Это ваш страх передо мной! Принюхайтесь – неужели не чувствуете вони?
Воин из рода Эль-Рэ невольно принюхался – и правда, клочья тумана как будто бы несли с собой запах вспотевшего, перепуганного человека.
– Я использую ваши слабости и играю на них, – донёсся голос черномага, а затем новый всплеск его смеха. Ярость ударила Зирандэлу в голову, и он увидел, как туман немного рассеялся. Выходило, если все воины перестанут бояться…
– Вы сможете сражаться! – воскликнул черномаг, словно прочитав мысли Зирандэла, и страх опять вернулся к нему. Злодей мог читать мысли?! А одного из воинов страх скрутил так, что он стал задыхаться. Клочья тумана сгущались вокруг него, жёлтыми змеями заползали ему в рот и под кольчугу, обхватили его голову. Зирандэл рванулся вбок, чтобы помочь, и так велика была сила его вернувшейся ярости, что туман вокруг рассеялся, лёг жидкими хлопьями к его ногам. И всё равно высокородный не успел!
Он видел, как треснул череп того воина, слышал его ужасающий вопль. А затем несчастный замертво упал на землю.
И глядя на это, другие испугались ещё больше. Зирандэл их не винил – воины были храбры в сражении с такими же простыми смертными, могли отразить удар меча из старой доброй стали, но перед магией испытывали страх и трепет. Почему же не дрогнул Зирандэл? Потому что думал прежде всего о своих людях, а не о себе. И потому, что гнев в нём, как писал высокородный, всегда был сильнее страха.
Но Зирандэл ничего не мог поделать. Видел, как клочья тумана обернулись скрюченными пальцами и задушили одного из его людей. Видел, как другой боец корчится на земле. Видел, как рыдал на коленях самый молодой, но и его черномаг не пожалел: туман обернулся топором и отсёк несчастному ноги. И тут Зирандэл понял, что надо не спасать своих людей, а убить черномага. Тогда и весь кошмар прекратится, а Кэаль Справедливая одарит людей своей милостью.
Зирандэл бросился туда, где фигура в сером плаще проступила сквозь
