Ведьмино Наследство (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

- Я думала, это привилегия ведьм рисовать подобные круги.

 Добрыня усмехнулся.

- Колдуны те же ведьмы, только другого пола, - и поднялся на ноги, отряхнув ладони от крошек мела и пыльных следов.

 Дальше пришла очередь свечей. Их Волков расставил, каждую в центре руны-закорючки. Свечи были толстые и черные, а еще отчего-то наводили жуть своим видом. Как-то не ассоциировались у меня они с добром и светом.

- Почему черные? – спросила у Волкова.

- Свечи бывают разные. Цвет здесь играет особую роль. Белые, розовые, черные, красные и оранжевые, золотые и серебряные, - он оглянулся на меня. – Сейчас не время обсуждать этот вопрос. Скажи мне лучше, ты не боишься? – и усмехнулся странно и немного дико.

- Нет! – я почти не солгала, и колдун это оценил.

- И правильно. Если решилась, то ничего не бойся. Я буду рядом. Я просто не позволю, чтобы с тобой что-то произошло. Понимаешь?

 Вместо ответа кивнула.

 Понимала ли я? О, да. Кажется, понимала.

- Мне, наверное, повезло встретить тебя. Даже не знаю, чтобы делала, если бы все это навалилось на одну меня.

 Наши взгляды встретились. Волков подошел ближе. Встал на расстоянии вытянутой руки, не разрывая зрительный контакт. Затем поднял руку и легко, почти невесомо, коснулся моей щеки.

- Заходи в круг, Василиса, - проговорил он. – Заходи и ничего не бойся. Встань возле книги. Положи свои руки на обложку. Возьми нож и дай ей немного крови, самую малость, а остальное предоставь мне.

 Он уронил руку, а потом протянул мне странный нож с узорчатой рукоятью. Взяв его, невольно залюбовалась вязью, тянувшейся почти до самого лезвия. Впрочем, и лезвие было непростым. С узором, но едва читаемым на блестящей чистой поверхности.

- Это необычный нож. Ритуальный. Он не прольет больше крови, чем надо и залечит порез, едва капля упадет на фолиант. – Добрыня кивком указал мне на книгу и добавил: - Пора. И помни, ничего не бойся. Я рядом. Если вдруг что-то пойдет не так, я тебя вытащу. И еще один момент, - его лицо сделалось серьезным. – Если вдруг ты поймешь, что тебе грозит опасность и увидишь, что я ничего не предпринимаю, выйти из круга сможешь, просто перевернув или потушив одну свечу. Действие колдовства развеется. Поможет покинуть пределы и нарушение целостности рисунка. Но это уже на крайний случай, поняла. Свечи выпустят только тебя. Если вдруг кто-то появится с тобой рядом в круге, и ты нарушишь линии рисунка, то, что будет в круге, тоже сможет выйти на волю. Поняла?

 От чего-то по спине после такого предупреждения, пробежали ледяные мурашки. Тело пронзил озноб, словно на чердаке разом похолодало.

 Что он такое говорит? Кто может появиться рядом со мной в круге?

- Мы не знаем, что таит в себе тайна фолианта, - сказал колдун. – Вот почему я был против и просил время…

 Я не дослушала. Крепче сжала рукоять ножа в пальцах и вошла в круг.

 Добрыня только вздохнул, а затем взмахнул рукой и, о чудо, свечи вспыхнули ярким огнем. Пламя взвилось вверх, а затем осело, став обычным.

«Книга. Кровь», - подумала про себя.

 Несмотря на решимость, мне было страшно. Именно теперь, когда оказалась внутри, рядом с фолиантом бабки.

 Да уж, нескучная у меня жизнь, что уж и говорить. В Ложечках ой как весело! Что ни день, то развлечение.

 Подняв левую руку, простерла ее над задней частью обложки. Затем, собравшись с духом, ну вот просто не привыкла я резать себя, полоснула по коже и зажмурилась от острой боли, которая, впрочем, почти сразу сошла на нет. Я моментально открыла глаза, успев увидеть, как капля крови, упавшая на книгу, впитывается словно вода в раскаленный песок, а порез на руке затягивается, не оставив после себя даже следа.

«Ого!» - восхитилась, на миг забыв обо всем. Вот никак не привыкну к магии и всему с ней связанному.

 За пределами круга Добрыня начал что-то говорить. Услышав его голос, обернулась, заметив, что взгляд Волкова, устремлен как бы и на меня, но проходит насквозь, будто мужчина меня не видит. Словно меня здесь нет.

 А его слова…

 Мертвый язык. Теперь-то я знала, что он говорит. И все же, не могла понять смысла. Все им произнесенное казалось ерундой, набором слов. Но тут колдовство начало действовать. Книга вдруг вспыхнула, выбросив сноп яркого света мне в лицо, и на несколько секунд я потеряла возможность видеть, настолько ярким оказался свет. Моргнув, восстановила зрение только когда свет стал умеренным, и тут книга открылась. Страницы принялись сами собой перелистываться. Удивленная, было шагнула назад, но вовремя опомнилась и застыла, завороженно глядя на происходящее.

Пока нечего было бояться. Это просто книга. Ну и что, что она чуток сошла с ума. Подумаешь, мелочи какие для колдовского фолианта!

Хотела обернуться, взглянуть на Волкова, но почему-то не смогла. А он продолжал творить свое волшебство, пока книга не остановилась на совершенно чистой странице.

 Я была готова поклясться, что прежде этой страницы просто не существовало. Я ведь фолиант пролистала весь. Прочитала, конечно, не все, что в нем было заключено. Но совершенно точно могу сказать – чистых страниц в книге не наблюдалось.

«Да что же это такое?» - только и подумала я, когда на чистой поверхности вдруг начали проступать слова, написанные какими-то жуткими красными чернилами.

 Не сразу, но поняла, что это и не чернила вовсе, а кровь!

«Мама!» - шепнула мысленно.

 Но маму звать поздно. Сама захотела сунуть нос в тайну, вот и сунула.

- Читай, Василиса! – раздалось за спиной сиплое. Не сразу сообразила, что это говорит Добрыня. Слишком уж голос у него стал другой. Чужой и жуткий. Но я послушалась и склонилась вниз, к книге. Как только слова были прочитаны, они просто исчезали, а на их месте появлялись другие. Но я уже настолько увлеклась чтением, что теперь никакая сила не смогла бы остановить меня. Потому что я оказалась права!

 Здесь хранилась тайна проклятья!

Интересно, знала ли об этом бабушка? Что-то сильно сомневаюсь.

«Год 1767 от Рождества Христова был ознаменован жуткими событиями, предшествовавшими этой напасти, обратившейся против нашего славного рода! – читала я. – Пусть тот, кто прочтет тайное, использует мой совет и разрушит злые чары, освободит себя и своих наследников от проклятья!».

 Внутри что-то словно заледенело. Воздух стал холодным, и я заметила, что с губ, вместе со словами, срывается пар. И это посреди лета?

 Свечи в кругу вдруг ярко вспыхнули и пламя сменило цвет, заполыхав уже не оранжевым, а едко-зеленым. Только удивляться не было ни сил, ни желания и, как я подозревала, времени.

 Что-то словно торопило меня. Будто толкало в спину потоком воздуха, почти ледяного и пронизывавшего до костей.

- Брр! – сорвалось вместе с облачком пара.

«Существуют три ключа, каждый из которых владеет тайной. Один ключ был отдан клану колдунов. Второй был отдан ковену ведьм, и глава избрала меня, Агату Еремеевну, как защитницу и хранительницу ключа, что само по себе есть и честь, и слава. Но за этим ключом охотится тот, кто владеет третьим…» - сглотнув вязкий ком, продолжила читать вспыхивающие слова, написанные на мертвом языке. «Третий ключ был отдан силе темной, ибо так велит закон. Нельзя, чтобы свет был превыше тьмы. И невозможно допустить, чтобы тьма властвовала над светом. Все в этом мире должно быть в гармонии».

 Здесь у меня мелькнула невольная догадка, что Агата была родней моей бабке Серафиме. Иначе, как объяснить тот факт, что ключ оказался в тайнике в этом доме? Кажется, кое-какие части головоломки теперь становились на место. Я напряженно всматривалась в строчки, читая их вслух. И теперь не видела ничего, что происходило вокруг. Все слилось в алые буквы и страницу фолианта, и в этот холод, такой потусторонний и ледяной.

«Тьма охотится за ключами. Ее послушники мечтают оживить зло и властвовать над миром и светом. Но нельзя допустить, чтобы три ключа собрались воедино!» - прочитала то, что в принципе уже знала.