Книга третья. Усердная жадность (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

Занялись нами в ураганном темпе — 10 минут на помывку, затем бритьё и прочие прелести жизни. Через пятнадцать минут уже я, цветущий и пахнущий разными притирками, восседал в кресле с чашкой кофе, рассматривая, как из двух моих боевых подруг делают моделей. Саяка негромко бурчала, ругаясь на упорствующие руки, пытающиеся из её вечно взлохмаченных волос сделать прическу, а вот Тами, этот мелкий рыжий реактивный гном, сидела спокойно, предпочитая сверлить меня взглядом в ответ.

Наконец, весь обслуживающий персонал выкатился из помещения, предупредив, что мы можем отдыхать, пока за нами не зайдут. Я оглядел плоды их трудов — выглядела наша троица просто обалденно. Тами в длинном ярко-красном платье на каблуках напоминала оживший пожар, Саяке очень шло фиолетовое платье с открытыми плечами и жемчужными украшениями, ну а я в сером был неотразим, просто потому что я. Если бы не осознание, что с нами тут сейчас в невидимости сидят четыре мордоворота с ножами наголо, то я бы даже рассыпался в комплиментах.

— Мач, ты себе представляешь…, - хрипло проговорила Тами, — …какую груду денег ты мне должен?

— Ага, — легкомысленно кивнул я, в глубине души радуясь такому вопросу, — Около… миллиарда канис.

Саяка охнула, вытаращив глаза, а затем хрипло поинтересовалась:

— А мне?!!!

— А тебе… вроде ничего, — пожал я плечами, обезоруживающе улыбаясь.

Не сработало, бывшая ведьма разгневанно запыхтела, но была заглушена рыжей гномкой, твердо сказавшей:

— Пока ты…

— Я понял, — прервал я её, — Мы… не одни.

«Настолько не одни, что я даже не пытаюсь подойти к вам и притронуться для активации «выбора дамы»»

Во избежание. Я не видел клинков у шей девушек, но знал, что они там находятся. Два-три молниеносных удара, и Тами, с её небольшой Выносливостью, мертва. Безоговорочно. Уж чем мои девочки не могут похвастаться, так это запасом очков здоровья.

О нет, эта партия будет разыграна по другим правилам.

— Ведём себя очень хорошо, девочки, — ободряюще улыбнулся я, — Очень. Хорошо.

Между делом, вылезший из ниоткуда мужик с лицом столь надменным, одухотворенным и важным, что вполне бы смог потянуть на тренера личностного роста, представился кем-то вроде младшего церемониймейстера, начав вводить нас, расположившихся в разных углах комнаты, в курс предстоящего действа.

Для начала, через пару часов, Верховная богиня Йен Чунь обратится с приветственной речью к собравшимся гостям со специального балкона в тронном зале. Открыв церемонию коронации, она спустится до тронной площадки, где её будут ждать все Тсучиноко и мы с Такамацури. Затем настанет моя очередь произнести короткую речь, после чего начнется сама церемония, где нам с Саякой нужно будет уйти со сцены. Желательно, широко улыбаясь.

Послушав, я вздохнул про себя. Пока что ничего другого, кроме как следовать пожеланиям старого хрена, мне не остается. Можно винить себя, можно рвать мысленно на себе волосы, что подписались на всё происходящее гуано лишь за обещание прожить несколько дней в роскоши, можно даже обдумывать, какую я устрою страшную мстю всем причастным и непричастным, если сам выживу, а девчонки — нет. На самом деле всё, что мне оставалось — так это верить. Свято верить в богиню Датарис, которая обязательно должна где-то и как-то накосячить, верить в тех, кто её сопровождает, ибо эти разумные тоже без царя в голове, если её сопровождают.

В любом случае, я не буду дергаться, пока невидимые убийцы рядом с девчонками!

За закрытыми дверьми кратко зашуршало, после чего они были открыты ударом ноги. Нога была облачена в черные шелковые шаровары с белым носком и примотанной к нему сандалией. Выполнив сие вопиющее действие, обладатель ноги зашел в комнату, демонстрируя ярко-алое, расшитое золотом одеяние как на себе, так и на тех, кто ввалился следом. Было этих наглых субъектов около десятка.

— Пасли все вон! — напыщенно бросил знакомого вида китаец, — Мы берем под охрана этот Героя!

— Чтоооо? — губы младшего церемониймейстера вытянулись едва ли не трубочкой.

— Мусцина — уходи! — рявкнул китаец, тыкая в него пальцем, затем продолжая, с тычком в пустоту, — Зенсина — уходи!

— Чтооо??!! — взял на две ноты выше младший, но всё-таки церемониймейстер, надуваясь и краснея.

— Здеся — не ори! — вновь указание пальцем, теперь уже себе за спину, — Тама — ори!

Наш объясняющий начал набирать воздух, планируя не последовать мудрому совету, начав орать всё-таки здесь, но внезапно оказался едва ли не отброшен резким порывом ветра, превратившим его изысканную прическу в плавно опадающее на спину мочало. Порыв ветра был вызван материализовавшимся прямо перед носом церемониймейстера кулаком. Сжатым, небольшим, красным и… исходящим паром. К кулаку прилагался и остальной китаец, оказавшимся тем же, кто и выдавал ценные указание ранее. Он едва ли не с щелчком достал из кулака указательный палец, а затем назидательно покачал им перед носом бедного царедворца.

— Я говорю, ты делай, — выдал сентенцию резкий как понос азиат, после чего, подумав, добавил, — Слюсий. Или зизнь уйдет от тебя!

— Все вон! — выступил вперед второй из тех, что молча стояли на входе. Он бухнул себя кулаком в грудь так, что пол под моим креслом слегка дрогнул, — Благословение Величайшей Богини! Вы бесполезны! Уходите! Мы жрецы Йен Чунь!

Пара портних и мальчишка на подхвате ломанулись на выход, за ними, постоянно оглядываясь, поспешил церемониймейстер. Орава в красном постояла молча несколько секунд, потом один из них… принялся ковыряться в носу. Добыв под удивленный звук Саяки из носа козюлю, он щелкнул пальцами. Раздался грохот — козюля выбила из невидимости длинного худого эльфа в темной одежде, расплющив бедолагу об стену. Сам он то выжил, тут же глухо застонав, а вот о стене такого же сказать было нельзя — по роскошным деревянным панелям пошли трещины.

— Последнее йеньчуньское пледуплездение! — вновь подал голос первый, — Все — вон! Вы всего лишь смертные!

— Мы… слуги… императора, — проскрипел валяющийся на полу эльф, — Вам это с рук…

Вновь молниеносное перемещение одного из красно-золотых, и пинок обутой в мягкую тапку ноги, отфутболивающий долговязого длинноухого точно в дверной проем, куда тот входит по пологой дуге. Показавший класс футболист презрительно сплевывает на пол, говоря:

— Империя — много! Верховная богиня — одна!

Неожиданный поворот событий, на который я не знаю, как реагировать, а вот кинувшиеся ко мне обниматься якобы в испуге девушки позволяют извлечь из ситуации немного пользы.

«Выбор дамы»

Платье Саяки тут же становится более облегающим, а я стараюсь вжаться глубже в кресло, чтобы скрыть свои слегка раздавшиеся мощи.

— Большой Брат следит за вами! — утыкает в меня палец наиболее разговорчивый из китайцев, — Вы ничего не делать… и мы ничего не делать!

Ну и хорошо, ну и здорово, мы ничего не будем пока делать. Так, пообнимаемся, побоимся дружно грозных самодовольных китайцев. Те, правда, не выше 40-го уровня, но, похоже, каждому из них сейчас на уровень плевать, раз соплей расшибают о стену тренированного ассасина Татарианской империи.

Обняв за талии девчонок, я растянул лыбу, чувствуя душевный подъём. Друзья могут подвести, власти могут не оправдать доверия, высшие силы могут открыто выступить против тебя, а все остальные легко отвернутся, но бардак… бардак никогда не меняется!

Теперь осталось дождаться своего шанса.

Шансом не пахло, но вот бардак расцветал. За дверьми слышались голоса поклонников алиэкспресса, возмущенные вопли слуг, звуки ударов и стоны боли. Главный китаец, носящий довольно своеобразное имя «Янссун», на своем ломаном языке популярно объяснил нам, что происходит — ничего, можно сказать, особого, просто богиня выполняет данное когда-то обещание, хоть её к этому и вынудили. А раз вынудили, то обещание исполняется по букве, а не по духу. В данном случае заполонением дворца жрецами богини, прокачанными каким-то лютым благословением так, что местные против них не пляшут совершенно. Нет, ничего особого не будет, но Одай Тсучиноко тысячекратно пожалеет о своем решении!