Кирин (СИ) - Мазуркевич Наталья

— Его величество ожидает вас.

Благодарно кивнув расслабившейся было девушке, которая, впрочем, уселась на самый краешек стула, готовая подорваться по первому слову, я медленно подошла к двери и потянула на себя. В рабочем кабинете императора мне еще не доводилось быть, разве что о личных комнатах я имела представление.

Прежде, чем я зашла, император читал чье-то личное дело. Оно так и осталось висеть в открытом состоянии, когда сам мужчина поднялся, чтобы поприветствовать меня.

— Присаживайся. — Он указал на стул напротив. — Утомительный день?

— Немного, — уклончиво ответила я, присаживаясь на краешек, как та секретарь из приемной.

— Не стоит со мной лукавить, — мягко предупредил император. — Давай забудем хоть на пару минут, кто мы есть и просто поговорим.

— Разве можно об этом забыть? — тихо спросила я, заглядывая в его глаза. — Разве так будет правильно? Мне казалось, дворец не поощряет забытья даже на мгновение.

— Это верно, — усмехнулся император. — Всегда стоит помнить, кто перед тобой. Но сейчас я хочу поговорить с тобой, как дядя. Как брат твоей матери. Как твой старший родственник. Человек, который крайне заинтересован в твоем благополучии.

— Я благодарна вам.

— Не стоит, — он отмахнулся. — Все, что я делаю, продиктовано моим желанием. Так что это я должен благодарить тебя за предоставленную возможность.

— Благодарность от императора?

— От дяди, — поправил Эйвор.

— От дяди-императора? — Мне почему-то стало смешно от нашего разговора. И, судя по улыбке императора, не лукавой, не злой, не мстительной, а какой-то открытой и немного уставшей, и ему доставляло удовольствие разговаривать со мной. И даже красные ободки моих зрачков, отражавшиеся в столешнице, не портили нашу беседу: разговаривать с великим стало легче.

— От дяди-императора, — в тон мне подтвердил Эйвор. — И раз уж мы затронули семейный вопрос, я бы хотел узнать появились ли фавориты в списке.

— Я… я знаю, кого выберу, — тихо ответила, вновь избегая смотреть на мужчину. — Только… если вам не понравится, то…

— Этот выбор я доверяю тебе, — заверил мужчина. — Но пусть все будет по правилам. Свой выбор ты огласишь на балу.

— Так скоро?

— Помолвки в императорской семье привычное дело. К тому же, ты же хочешь избавиться от навязчивого внимания придворных? Поверь, от него столько проблем. Иной раз враг желаннее.

— Хочу. — Я с ужасом вспомнила последний выход в свет: на утро я даже лиц не помнила всех тех, кто приглашал меня на танец.

— Тогда перед окончанием бала, я предоставлю тебе возможность выбрать. Любого человека из списка.

— А если…

— Чужак в нашу семью не войдет, — отрезал император. — Мне было достаточно твоей матери, чтобы позволить повториться происшедшему. Только список, Кирин. Со временем ты поймешь, что так будет лучше для всех.

— Я понимаю.

— Вот и славно. Если этот вопрос решен, то поговорим о твоем выступлении сегодня. Тебе понравилось?

— Разве это имеет значение?

— Для меня — имеет. Ложь должна быть приятной, должна доставлять тебе удовольствие, позволять чувствовать, что ты выше всех тех, кто внимает. Власть должна приносить хоть какую-то пользу, Кирин.

— Власть должна приносить пользу…

— Именно, Кирин. И ты должна решить, хочешь ли ты играть на этом поле. Не пешкой, но королевой.

— Но ведь пешки — это тоже люди.

— Нет, пешки — те, кто идет в расход, те, кто добровольно жертвует свою свободу и волю.

— Разве так бывает?

Император рассмеялся.

— Еще как бывает. Люди не любят решать, не любят брать на себя ответственность, они втайне ищут того, кто бы ими правил, того, кто заберет их свободу и даст им спокойствие. Ведь выбор — это ответственность, а брать на себя ответственность… Это сколько будет беспокойства!

— Но… это не правда. — Я тряхнула головой, отгоняя от себя дурные мысли. Чтобы люди добровольно становились рабами? Бессловесными слугами?!

— Неправда? Вспомни тех, кто прислуживал тебе, кто был на балу, кого ты видела во дворце. Разве все они из «вольных»? Нет, они жили в столице, но не знали своего места, пока не отдали себя дворцу. Теперь они здесь. Придворные, слуги, рабы — они все здесь. Они все в той или иной мере отдали свою свободу дворцу.

— Вам, они отдали себя вам.

— Именно.

— Они нашли того, кто решит за них. Того, кто будет виноват в их бедах, кто понесет ответственность. Я — не они буду отвечать за все содеянное. И это им нравится. Ведь они всегда смогут переложить вину на меня, оставаясь честными и чистыми. Эти подхалимы.

— Не все такие.

— В той или иной мере — все. Просто, ты слишком мало живешь здесь. Год-два и ты поймешь правила игры. Правила великой игры, которая идет здесь ежедневно. Можешь играть — ты уже королева, но… — император усмехнулся. — … не заиграйся. Повелитель может быть только один.

— Вы.

— Умница.

— Но если я не буду играть?

— Даже не попробуешь? Я разочарован. Только играя, ты сможешь сохранить право выбора. Иначе — я решу и за тебя.

— Если я начну играть — игра будет управлять мной. Не я.

— Правда и это. Но объективной истины, как ты знаешь, нет. А истина дворца: хочешь выбирать — забери выбор другого.

— Это неправильно.

— Это жизнь.

Император поднялся из-за стола, провел пальцами по столешнице и обошел вокруг, становясь за моей спиной. Холодные пальцы коснулись лба.

— Я могу забрать память о сегодняшнем вечере. Если, конечно, желаешь.

— Пожалуйста…

Глава 17

Просыпаться без будильника, просто по велению отдохнувшего организма — ни с чем несравнимое удовольствие. А просыпаться, чувствуя запах свежей сдобы, ванильного сахара и фруктов, — удовольствие вдвойне.

Я сладко потянулась, покидая объятья такого чудесного сна. Пожалуй, эта ночь была лучшей из всех проведенных мною во дворце. И пусть сновидения не посетили меня, но и кошмаров я не помнила.

— Ваша светлость, позавтракаете в столовой или подать сюда?

— Сюда, — мурлыкая себе под нос от удовольствия, распорядилась я, наконец, открывая глаза.

Судя по яркому солнцу, от которого не спасали даже плотные шторы, время близилось к полудню. Скосив глаза на браслет, я облегченно выдохнула: ничего не проспала. Впрочем, если бы от меня требовалось незамедлительно явиться, браслет не позволил бы прохлаждаться в кровати.

Вчерашняя девочка-слуга принесла откуда-то из недр гардеробной столик и, дождавшись, пока я усядусь поудобнее, установила его на кровати так, чтобы мне было удобно есть. Спустя пять минут, когда девочка разложила все приготовленное, я с удовольствием откусила кусочек от булочки, запивая сладким чаем. Мир постепенно окрашивался все в более радужные тона.

Завтрак не занял много времени, и я соскользнула с постели, оделась в подобающий ее светлости наряд (почему-то это опять было платье), чтобы вновь взглянуть на браслет. На этот раз, чтобы узнать планы на вечер. Дни моего здесь пребывания были на исходе, и совсем скоро нам предстояло вернуться в школу, вновь окунаясь с головой в учебу и тренировки. Я ждала этого (если говорить честно), ждала того момента, когда увижу темную башню, буду завтракать в общей столовой и не придется терпеть чье-то общество, не придется казаться совсем другим человеком.

— Как госпожа желает провести свой день? — тихий голос девочки, заставил меня оторваться от счастливых воспоминаний.

— Нам выдали какие-то рекомендации?

— Сегодня бал. Его величеству будут представлять потенциальных невест. Весь цвет придворной аристократии соберется.

— Бал уже сегодня? — переспросила я в недоумении. Так скоро? Я думала у меня больше времени.

— Императорский, но ваше присутствие ожидается, — заучено проговорила девочка, не поднимая глаз.

— Хорошо. Распоряжения по поводу наряда?

— На ваше усмотрение. К шести часам подойдут специалисты, чтобы помочь вам выбрать.