Предчувствие опасности (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович

Бран посмотрел на юного барда и сказал совершенно серьезно:

— Помогу.

— Отлично! Где будет первый концерт? В Таркенте? А, нет, нам туда нельзя, значит, в Абланде, да? Может, оно и правильно, гномы не слишком притязательная публика, а мне еще надо поработать над репертуаром, отточить некоторые моменты, с другой стороны они любят боевые песни, а я теперь боевой бард, как-никак!

Во взглядах Ираниэль и Гатара читалось отчетливое желание стукнуть Минта. Марена смотрела задумчиво, теребила кончик косы, явно сравнивая Минта и Брана — внука и деда — с собой и Платой Укротительницей. Окружающие косились, но мимоходом, потому что у них хватало своих дел. Скорбных и печальных дел.

— Концерт будет здесь, — указал рукой Бран. — Любишь петь про жизнь и любовь?

— А то! Я мастер в этих делах! Теперь еще буду петь про бои и любовь после боев….

— Значит, сумеешь спеть и про смерть, — перебил его Бран.

Он указал головой на суету вокруг. Ираниэль и Гатар и без того видели, что происходит, взирали спокойно, впрочем с их профессией странствующих наемников иначе было и нельзя. Зрелища смерти, стычки и сражения, с живыми и монстрами, пусть не ежедневная рутина, но все же часть профессии. Со временем уходит волнение и сожаление, остается лишь привычка. Невозможно переживать за каждого погибшего — сгоришь, главным тут было не качнуться в другую сторону — не очерстветь окончательно. Не омонстреть до состояния, когда есть только выгода, ради которой — золотого или пары очков опыта — способен зарезать кого угодно.

— Чего мы стоим, надо помочь! — ахнула Марена.

Оттаскивать трупы монстров в сторону, переносить тела погибших живых к стволу, разбирать завалы, помогать с зачисткой — дел вокруг хватало. Две группы местных — одна на грифонах, другая по земле — уже выдвигались к тому месту, где Бран перебил орду. Ираниэль их тоже заметила, но помощь предлагать не стала, она явно недолюбливала своих сородичей-эльфов, по какой-то причине.

Самым ироничным было то, что данное поселение скорее всего основали те, кто тоже недолюбливал сородичей-эльфов. Не настолько, как Ираниэль, чтобы бегать по миру, но достаточно, чтобы покинуть эльфийские леса и жить здесь, с одним не совсем мега-деревом, по соседству с людьми. Скорее всего, тут уже давно все переженились друг с другом, и скорее всего в поселение приходили новые изгои, но сейчас это не имело никакого значения.

— Надо, — согласился Бран, — и мы поможем.

— А я пока сложу вам песню, — заявил Минт.

Все же он был слишком самовлюблен и самодоволен, чтобы переживать из-за происходящего.

— Священных текстов Гароса я не знаю, но можно что-нибудь про смерть в бою, да, любовь к лесам и жизнь отдать, героев нам нельзя забывать.

Бран и Марена подхватили ближайшего к ним убитого — человека, мужчину средних лет — потащили к остальным. Белобрысый, с короткой стрижкой, лицо его было искажено болью и предсмертной мукой. Убитый успел нацепить наручи, в пузырьках на поясе до сих пор булькали какие-то зелья. Стоило бы снять все это — мертвым все равно, чего пропадать снаряжению? — но Бран видел, что местные и так этим занимаются.

Марена, по своей неопытности, конечно, думала об убитом, а не его снаряжении.

Возможно, у него были дома и броня, и оружие, возможно даже дающие плюсы к атрибутам и умениям. Возможно. Снаряжение, дающее плюсы, стоило, конечно, дороже обычного, но не являлось чем-то из ряда вон выходящим. Чем больше плюсов, тем выше стоимость, не говоря уже о том, что для изготовления требовался соответствующий мастер. Впрочем, тут существовал взаимовыгодный симбиоз — высокоуровневым требовалось соответствующее снаряжение, и мастера-артефакторы изготавливали его, повышая при этом уровни своей профессии. Существовало даже снаряжение, наделяющее Способностями, и вот там цены действительно пробивали облака.

Ходили слухи о вещах, дающих даже Особенности, но Бран ни одной такой в жизни не видел.

К тому же среди героев ходило мрачное присловье «ни один плюс не поможет, если ты сам минус».

— Красавица, — тем временем обратился Минт к проходящей мимо эльфийке, — не подскажешь ли, где здесь можно найти лютню для боевого барда?

— Лютню? — озадаченно спросила та в ответ.

— Ну да, какой же боевой бард — а я именно он и есть, Минт Вольдорс, к вашим услугам — без лютни? Как я буду петь о погибших в сражении, если у меня не будет подходящего инструмента?

Бран не стал вмешиваться. Побьют Минта за попытку соблазнения в такой момент — так побьют.

— Куда его? — спросила Марена.

— Сюда кладите, — указал пожилой полуэльф.

Марена заметила среди лежащих двух гномов, прикусила губу, но взгляда не отвела. Живые, ставшие мертвыми, без разницы возраста, пола и расы, лежали рядом, на траве под основным стволом мега-дерева. Страшное и в то же время привычное зрелище.

Марена смотрела, явно примеряя зрелище тел на себя, на свою месть и на то, что ей предстоит. Все же она была слишком молода и слишком много времени проводила в поместье бабушки. Иначе знала бы, что мир вокруг полон смерти.

Джаггер в таких случаях, посмеиваясь, говорил, что мир вокруг полон жизни и он тоже был прав.

Появлялись новые подземелья и источники, монстры выходили наружу и живые сходили с ума от Проклятия Маны. Уничтожались города и страны, деревни теряли всех живых и становились «не-живыми», звери и птицы обращались в монстров. Словно этого было мало, живые дрались и сражались друг с другом, гибли, в попытках стать сильнее, или просто по собственной дурости. Мир вокруг был полон смерти.

Над подземельями возводились города, монстры истреблялись, а живые становились все сильнее. Опытный Крестьянин, благодаря своим навыкам, легко выращивал еды на себя и еще на десять, двадцать, тридцать человек. Кузнецы ковали оружие, разящее монстров, Строители возводили дома, способные простоять века, а Архитекторы так и вовсе — создавали крепости, способные устоять перед любым натиском. Восстановление жизни спасало от порезов и царапин, Целители лечили болезни и раны, восстанавливали конечности, не давали умереть от отравлений, исправляли болезни разума. И мир вокруг был полон жизни.

Уровни и профессии, специалисты в своем деле работали, заменяя собой по несколько дюжин не-специалистов. Поэтому уничтоженные города отстраивались заново, земли заселялись — выплескивая избыток населения — а живые медленно, но верно раздвигали границы. Дикие земли с монстрами становились цивилизованными землями без монстров, неизведанные территории разведывались, и в этом бурлящем котле, непрерывной схватке жизни со смертью, наверх выносило героев.

Но все равно живые, несущие в себе подарок богов — атрибуты, профессии, умения и способности — постепенно одолевали дикость и кровожадность монстров, брали верх над порождениями Бездны. Возможно, тысячу или дюжину тысяч лет спустя, живые окончательно одолеют Бездну, избавятся от Проклятия, возвысятся до богов.

Такое будущее Брану нравилось больше идеи глобального прорыва бездны и истребления всех и вся.

— Если бы только я была сильнее, — пробормотала Марена под нос.

Она аккуратно, очень медленно, разжимала пальцы, чтобы не сломать их. На лицо юной эльфийки, так и не разжавшей рук на горле монстролисы, Марена старательно не смотрела. Пока эльфийка душила зверя, тот в ответ кусал ее, рвал лапами, и в итоге они так и рухнули оземь оба. Чуть сменить позы, прикрыть тела и легко можно было представить, как хозяйка обнимает и гладит питомца-лису.

Марена оглянулась на Моростона, который невозмутимо похрупывал чьим-то чешуйчатым трупом.

— Это нормально? — спросила она Брана.

— Конечно, — ответил тот. — Ты же и раньше кормила его не одними только камнями? Он резко и быстро вырос, ему нужно подпитать тело. Возможно, потом, когда он станет взрослой особью, то будет питаться только камнями, я не настолько хорошо разбираюсь в скалогрызах.

Марена лишь кивнула, явно подумав о родном клане и что те подскажут.