Наталья Болдырева - Ключ

- Послушайте... - жеребец скосил выкаченный глаз, потянулся губами. Я отвел морду рукой, взялся за повод.

- Но, но! Полегче! - воин направил животное в сторону, я выпустил ремень.

Спрыгнув в жидкую грязь разбитой дороги, он приторочил копье к седлу, снял шлем, нацепил на луку. Обернулся, пятерней расчесывая длинные и светлые, ниспадающие до плеч волосы. Спешно подбежавший солдат принял уздечку, повел коня к обозу.

- Ну, - воин плюнул на наруч, растер прикипевшую кровь, поморщился недовольно - что у тебя?

- Это... ошибка, - я понял вдруг, что не смогу ничего объяснить. Ничего, никому. Современный человек, сознание которого, казалось бы, уже предельно восприимчиво, и тот не поверил бы. Я сам, сам! не верил своим глазам... до сих пор я даже не пытался внятно думать!

- Кто с тобой был? - темные глаза смотрели пристально, рука в кожаной перчатке механически полировала сталь, та уже проблескивала сквозь красно-бурую грязь.

- Со мной? - высохшие было ладони вспотели вновь.

- Да. С тобой, с тобой, - кажется, я начинал раздражать его. Я понял, что должен, обязан убедить этого человека.

- Девочка. Просто маленькая девочка. Мы не грабители. Мы шли по лесу, заблудились, хотели отдохнуть в избушке... Мы плутаем уже сутки! Пошлите в лес солдат. Ребенка надо найти. Её дома ждут!

Я тараторил так быстро, как только мог, и чем больше говорил, тем чётче понимал - не то, не то он ожидал услышать и теперь не отпустит ни меня, ни девочку, пока не получит объяснений, удовлетворивших бы его. Я замолчал.

- А теперь, послушай-ка сюда, - он приобнял меня за плечи, шагнул, увлекая далее, - скачи ты верхом хоть трое суток, а до ближайшего людского поселения не доберешься. Что, скажи на милость, этот "ребёнок" делает здесь, с тобой? Ты украл девочку у родителей? Думаю, нет. Эта маленькая бестия, оглушила одного из моих солдат, стянула его нож и запутала следы так, что наш лучший следопыт до сих пор разобраться не может, - я замер, тот подтолкнул меня в спину, к сидевшим на земле пленным, - так что тебе придется идти вместе с нами. В столицу. Эй! В кандалы его!

Я вскинулся, но рука, только что лежавшая у меня на плече, вцепилась в шею, сдавив намертво. Я вскрикнул, резкая боль заставила присесть, подоспевшие солдаты заломили руки за спину, пальцы, впившиеся в ложбинки между ключиц, ослабили хватку, я дернулся, но было уже поздно. Щелкнул замок, закрепляя за мной новый статус. Высокий белокурый грабитель, сидевший рядом, покосился зло и недоверчиво.

- Твой человек, Кат?

Белокурый зашипел сквозь зубы - гневно раздулись ноздри хищно загнутого носа - дернул головой.

- Я не Кат. Меня зовут Сет. И убери отсюда этого... - смерил меня взглядом, будто кипятком ошпарил. Не найдя достойного определения, сплюнул в грязь. - Хочешь подсадить крысу? Не утруждайся. Обещай замолвить за меня словечко, и еще до Мадры я сдам тебе атамана, - он улыбнулся криво, - тёпленьким....

Воин усмехнулся, сокрушенно качнул головой, присел рядом на корточки.

- Звать-то тебя, может, и Сет, а прозывают - точно Катом. Ты известный грабитель и душегуб... Разве что с Одноглазым сравнишься? Нет? Не повезло Одноглазому - не такое теплое у него местечко... А то, глядишь, и заткнул бы тебя за пояс, а? - он длил паузу, дожидаясь ответа. Сет улыбался молча. - Ну, ничего... - поднимаясь, воин хлопнул ладонью о колено. Звук вышел глухим и влажным, - ... прибудем на место, всех вас перевешаем. Разбору не будет.

Развернувшись, он побрел куда-то в сторону, на ходу снимая и складывая на руки семенящему рядом солдату тяжелую, глухо звякающую амуницию. Я провожал его взглядом, пытаясь осмыслить услышанное, поверить в происходящее. Бред принимал всё более ужасающие формы. Хотелось кричать, и я вскрикнул - от боли, когда что-то, холодно и бодряще, нырнуло под ребра. Обернувшись, я наткнулся на серо-стальной взгляд.

Глава 2.

Со мной никто не разговаривал. После того, как я упомянул лабиринт, пленные старались держаться подальше - насколько позволяла цепь. Да после того как нас подняли и - тычками и ударами - погнали вперед, вдогонку успевшему скрыться обозу, никто и не болтал. Мы бежали. Сначала вразнобой, конвульсивно дергая сковывавшую нас в одну связку цепь. Потом, когда Сет раздал достаточно команд и пинков - ровно и слаженно, будто воинская часть на марше. Хорошо хоть не в полной выкладке, но с руками - скрученными за спиной. Пообщаться с солдатами мне не хотелось - я и без разговоров боялся сорвать дыхалку.

Мы с Сетом бежали в паре, он был ближе всех в связке, я ориентировался на него. Сет дышал через нос и смотрел под ноги. Я, борясь с искушением вывалить язык на плечо, захлопнул пасть и тоже начал следить за дорогой - земля, разбитая десятками ног и колес, казалась одной, сплошной и гладкой, поверхностью. Вглядываться в это жидкое месиво было бесполезно, я следил за ступнями, в надежде поймать и упредить тот момент, когда нога подвернется в щиколотке, запнувшись о камень, спрятанный под водой.

Но когда, наконец, послышался и неслаженный скрип колымаг, и разноголосый говор людей и крики животных, солдаты дали команду "шагом". И мы пошли. Быстро, но пошли. Догнав плетущиеся в хвосте волокуши, мы уже выровняли дыхание и даже чуть сбавили шаг. Я понял - эта длинная живая цепочка движется со скоростью последнего составляющего ее звена. А последними идут люди. Пользуясь раскатанной будто специально для них дорогой, они тянут смастеренные из лозы и гибких пород дерева волокуши, на которые валом свалено сено, а поверх - нехитрые изделия деревенского ремесленника. Не иначе на продажу в город... или на ярмарку.

- Съели, да? - на ворохе корзин, придерживая их, и держась за них - одновременно, ехал мальчишка лет семи. Облаченный в грязную, но крепкую робу, босой... Босой. Я подумал эту мысль дважды, и все же она не желала укладываться в голове.

- Сколько вас полегло? Половину перебили дружинники? Больше? - мне невольно захотелось надрать наглецу уши. Триста метров бегом, да в одной связке странно сблизили меня с грабителями.

- Храбрый, да? - заговоривший попытался плечом утереть разбитый в кровь нос, не сумел и, в два шага нагнав товарища, теранулся о его спину, - где бы вы были, кабы не дружинники? Перерезали б мы горло твоему папашке, а тебя к себе бы взяли, - он шмыгнул, затянувшись глубоко, прочистил горло и сплюнул бурые сгустки, - только язык сперва укоротили бы... Храбрец.

Связка грянула хохотом, верховые обеспокоенно подтянулись ближе, хозяин волокуши нервно передернул плечами, вся плетеная конструкция опасно покачнулась, но мальчишка удержал равновесие.

- Заткнись! - Сет рявкнул это одновременно с отцом ребенка. Вскинул голову, смерив балагура взглядом. Тот заткнулся. Не на долго.