Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт

Зайдя туда, близнецы ахнули: посреди комнаты на клеёнке, расстеленной по полу, лежали четыре аккуратных связки шофаров. Их можно было бы принять за несколько расширенные угавы. Связки напомнили ребятам самую первую модель угава, собранную в своё время близнецами, тут было чуть не полтора раза больше шофаров, чем в угаве, который Ирми подарил Шмулику. Это были незачехлённые угавы – без того великолепного, с серебристым отливом, корпуса, который надёжно скрывал от посторонних взоров конструкцию и сущность инструмента. Рядом лежала клавиатура пианино, а у стены, там, где когда-то стоял столик со швейной машинкой Ренаны, стояла пустотелая деревянная коробка. Рувик с любопытством разглядывал детали, лежащие на клеёнке, потом слегка подтолкнул брата и прошептал: "Мне кажется, они задумали какой-то очень большой угав совершенно новой и необычной конструкции.

По типу органа…" Пришёл Ронен и тут же спросил у Гилада: "Ты ввёл ребят в курс дела?" – "Нет ещё…

Введи ты – твоя же идея!.." Следом за Роненом появился Ирми: "Шалом, друзья! Как вы?" – он притянул к себе всех четверых. – "Нормально…" – снизу вверх на него смотрели, радостно сияя, но с явной грустинкой в глазах, близнецы. – "Сейчас Макс подойдёт… с Ноамом, все будут в сборе… Кроме Гиди…" – Ирми вздохнул и нахмурился, отпустив ребят. Гилад тихо спросил: "Не узнали, где они, что с ними?" – "Нет, ничего… С Нехамой…" – и осёкся, бросив короткий взгляд на близнецов.

Но те с интересом разглядывали разбросанные по полу детали и, как видно, не услышали.

Ирми рассказал, как закончился Турнир. Его лицо мрачнело с каждым словом, а завершил он свой рассказ словами: "Не было ни малейшего шанса: ведь они вывели больше половины наших из игры ещё до голосования. А для верности заклинили фиолетовую кнопку… Сколько народу арестовали, а сколько сами разбежались!..

Осталось меньше половины… Нам пришлось Ноама и Ренану оттуда эвакуировать.

Ренана попросилась в общежитие, а Ноам почему-то не смог добраться до дома…" Ирми замолчал, отвернувшись, потом, оживившись, поднял голову и произнёс: "У Максима появились идеи. Вот он подойдёт и всё сам расскажет. Ноам тоже с ним.

Если бы они с daddy поехали, им бы удалось добраться до дома. Да ещё в общагу Ренана попросила её забросить… У меня тоже не получилось добраться: я только глянул на эти распухающие пробки на дорогах – и понял, что до Неве-Меирии нам нынче не добраться. Daddy, наверно, просто заблудился, оказался на параллельном маленьком шоссе – и это ему помогло… как ни странно! Шоссе, ведущее не только в Неве-Меирию, но и в Шалем, оказалось почти недоступным: все полосы движения почему-то вели только в Эранию. Нам словно бы хотели внушить: всех привлекает "Цедефошрия", а пуще всего – Турнир. Ведь не все смогли попасть на это выдающееся событие в культурной жизни Арцены!.." – "А, может, всех и правда втягивало туда какой-то неведомой силой, заложенной в угишотрии? Или они специально закрыли эту полосу…" – предположил один из близнецов. Ирми пожал плечами и снова заговорил: "Короче, ребята, какое-то время вам придётся пожить тут, хотя бы пока мы не найдём надёжный способ переправить вас в Неве-Меирию. С йешивой Гилад договорился, пока вы спали… Дедушка, рав Давид, тоже согласился, что лучше его непутёвые внуки несколько дней, самое большее – недель, пропустят занятия, чем сядут в тюрьму.

Сейчас Ноам придёт, он и будет заниматься с вами. Но вы и сами тут можете организоваться – вы грамотные, почти взрослые, а книги тут есть… Вы, Шмулон и Рувик, займитесь с Цвикой и Нахуми – вам только на пользу".

"А где всё-таки папа?" – вдруг спросил Рувик. – "Я надеюсь, что скоро он будет с нами"? – уклончиво проговорил Ирми. – "А мама? Что с нею?" – не отставал теперь уже Шмулик. – "С мамой дедушка и бабушка… и с младшими. Мне удалось с daddy связаться по ницафону! – снова уклонился Ирми от прямого ответа, и чтобы увести ребят от сложных вопросов, с преувеличенной энергией быстро заговорил: – Я слышал, Рувик, что ты только что предположил. Ты правильно догадался. Это именно он – угав-орган. Хотя на самом деле, угав иногда так и переводят – орган. Мне, по правде говоря, трудно дать точное описание древнего угава. Поэтому, чтобы не получилось "масло масляное", ваши руководители решили назвать это большой угав.

Ну, а тот, на котором вы так славно выступили, получается – малый угав… Народу в самом деле понравилось, из-за этого они и заблокировали фиолетовую кнопку… И вот… мы заканчиваем первичную сборку макета, чтобы можно было опробовать в действии… Если учесть кошмарные воронки, то надо спешить…" Ребята смотрели на него во все глаза. Ирми прибавил: "Вам тоже дело найдётся – будем вместе доводить конструкцию до ума… Ещё и Максим с друзьями и ваш братишка…" Четверо мальчишек уселись прямо на полу в углу комнаты и с интересом поглядывали, как Ронен вместе с Гиладом и Ирми принялись, переговариваясь вполголоса, собирать большой угав.

Послышались шаги, раскрылась входная дверь, и из салона послышались голоса – возбуждённый тенорок Максима и мрачноватый, немного в нос, басок Ноама. И вот уже оба входили в комнату. Близнецы вскочили и бросились к брату, который крепко прижал их к себе, бормоча: "Братишки… братишки…" Они уселись рядом на пол, но вскоре Ноам вскочил и присоединился к остальным, манипулирующим с затейливой конструкцией. Он только обронил: "Нет с нами Гидона – он бы сразу догадался…" – но в следующий момент сам же и придумал, что надо делать. Рувик жадно наблюдал за братом и неожиданно тихо выдал своё замечание, которое было с благодарностью принято. Ноам печально улыбнулся ему, близнецам даже показалось, что в его глазах мелькнуло нечто, похожее на слёзы, и продолжил свою работу.

Ронен сел подле собранного на живую нитку неуклюжего инструмента и положил руки на клавиши, близнецы приблизились, Ноам за ними следом. Но Ронен сказал: "А вот этого не советую: мы ещё не приспособили молоточки-глушители. Все присядьте к окну. Ирми, окна лучше задраить…" Раздались знакомые звуки шофара, в них то и дело вплетались грозные и тревожные тремоло… Иногда удивительный инструмент издавал знакомые напевные звуки духовых инструментов, но главное – необычная энергетическая мощь, которая не была ни в коей мере связана с громкостью звучания. Поначалу казалось, что немного закладывает уши, но вместе с тем ребята ощутили прилив энергии, и словно бы испарилась усталость и все тревоги с кошмарами вчерашнего дня. Шмулику показалось, что теперь он может всю ночь просидеть над книгами. Лицо его чуть порозовело, он глянул на близнеца, потом на старшего брата и увидел, что и у тех глаза засияли воодушевлением. Угрюмая печаль на лице Ноама уступила место выражению озабоченности.