Сторм Константайн - Серебряное сердце

– Спи, сынок, – сказал Менни, кладя свою грубую руку на слипшиеся от засохшей крови волосы Макса.

– Усни навеки, – пробормотал Макс. Он почувствовал, как легкие облака укутывают его и подталкивают, затягивают, погружают сознание в темноту.

Тогда Макс увидел странный сон. Тончайшие листочки до блеска отполированного металла зазвенели и заблестели перед глазами, затем растеклись, расплавившись в сверкающую жидкость, полившуюся на него как ртуть. Он погрузился в нее.

Макс услышал мощный рокочущий голос, голос самого металла. Тело трепетало в языках пламени, будто его заново выковывали из раскаленной добела стали. Он всем своим существом чувствовал даже удары молота.

Ослепший, Макс слышал рядом голоса – шепчущие, жестокие и резкие. Его ушей достиг страшный крик, как он понял, его собственный. Зрение возвращалось сверкающими вспышками. Тело было залито ртутью, беспорядочно стекающей по железу кожи.

Все существо Макса, вся его суть переполнялась мощными ритмичными звуками: резкое шипение пара, треск разбрасывающего искры горна. Летящая тень стремительно пронеслась через всесокрушающее и всесоздающее пламя. Словно гигантская механическая сова, вылитая из раскаленной бронзы.

Снова чернота мрака. Печаль колокола в ушах.

Макс открыл глаза. Голову сжимало как в тисках. В тусклом, непонятно откуда исходящем свете Макс увидел, что лежит на полу в камере. Он чувствовал чье-то присутствие. Рядом спал Менни, но Макс почти физически ощущал кого-то еще. Невидимый посетитель.

Макс с трудом встал на колени. Должно быть, продолжается сон. Никого больше не было видно, но казалось, что совсем близко, всего в нескольких дюймах, находится чье-то лицо.

– Кто ты? – прошептал Макс, и его голос прозвучал как посвистывание пара.

Яркое пламя вспыхнуло перед его глазами – раскаленный металлический жезл. Макс отшатнулся, спрятав лицо за руками, но успел рассмотреть неясно вырисовывающийся перед ним шлем. Шлем был выкован из железа и обвит золотом. В центре пульсировал медный круг, бледно-зеленого с коричневым отливом цвета.

Макс прикрылся ладонью, силясь разглядеть обладателя шлема, но это было невозможно. Свет от жезла скрывал больше, чем показывал. Вдруг жезл ярко вспыхнул, и белое пламя двинулось на Макса. Он издал ин-стинкттивный вопль ужаса и закрыл глаза. Его толкнуло назад, на плечи опустилась давящая тяжесть, которая прижимала его книзу. Руки в железных перчатках сорвали с него рубашку. Макса поглотила боль, когда раскаленный металл впился в его обнаженную грудь. Невидимый гость хотел убить узника, прожигая его клеймом. Макс чувствовал, как пламя пожирает его плоть, превращая ее в пепел и пробираясь все ближе к сердцу. Боль. Смятение. Нестерпимый жар и свет. Его собственный крик, как резкие крики ворон, селящихся на высоких карнизах Грагонатта. Кто-то тряс его:

– Макс! Макс! – это был Менни.

Макс открыл глаза, щурясь и моргая. Камера была залита бело-голубым светом, хотя газовые лампы еще не зажглись. Как такое возможно? Потом Макс понял, что источником света является он сам. Сияние исходило из центра его груди. Он приподнялся и уставился на свое тело. Серебряный диск сверкал над сердцем, испуская спиралевидные лучи. Это явь? Или опять сон? На тело накатывались волны нестерпимой боли. Он не мог думать, сосредоточиться.

– Макс, лежи тихо, – голос Менни подрагивал, исполненный ужаса.

Макс не мог повиноваться. Он видел свое отражение на отполированных стенах. Его голова стала металлической: железо и золото, с медным бледно-зеленым кругом по центру. Рот открывался и закрывался, глаза вращались, но и они были из железа. Обхватив себя за голову, Макс попытался стянуть ее, уверенный, что внутри осталось его настоящее тело. Безуспешно. Металл сросся с плотью. А на груди горел серебряный диск.

Менни продолжал быстро говорить, но Макс не слышал слов. Голова заполнилась гудением и потрескиванием. Лицо Менни представляло собой маску неверия и ужаса. Теперь он пятился назад. Его рука отдернулась, как только он заметил метку на груди Макса.

Макс услышал слова, но это говорил не Менни. Слова возникали только в голове Макса:

– Ты избран и благословлен, сын Серебра. Исполни свое предназначение или умри. Узнай, кто ты и кем можешь стать, ибо у тебя теперь воистину Серебряное

Сердце.

Макс закричал и попытался избавиться от серебряного диска на груди. Но тот, похоже, врос в тело. Вырвать его теперь было все равно, что вытащить собственное сердце. Разум Макса содрогнулся от ужаса.

Мир сновидений снова неожиданно нахлынул на него, но в этот раз все было мирно. Он и Менни плыли бок о бок, покачиваясь на спинах в спокойном море жидкого серебра. Все цвета Металла лениво струились вокруг. Больше ничего не было. Океан бесконечного забвения.

Раздался слабый, постепенно усиливающийся звук: звон огромного колокола.

За краем океана начали вырисовываться контуры большого города. Очерченная металлом, будто парящая, центральная башня возвышалась над фантастическими крышами и куполами, башенками и трубами. Строения выглядели очень органично, мерцая и покачиваясь в странном освещении. Камни и кирпичи зданий были отделаны, обвиты и укреплены широкими и узкими полосами стали и железа; украшены золотом, серебром, бронзой, медью и латунью. Покрытые слоем алюминия окна были обрамлены поблескивающим свинцом. Что это за место? Может, это легендарный Шрилтаси, город-мечта, о котором Макс слышал столько сказок мальчишкой? Менни всегда говорил, что сказки врут, что нет волшебного города подо льдом. Но, все равно, мальчишкой Макс несколько лет мечтал найти его. Он даже пробовал искать. Хотя, возможно, Шрилтаси существует только по ту сторону жизни, и это не сон, а смерть?

Как только город полностью проявился, металлический океан начал остывать. Его цвет стал меняться сначала к туманному голубовато-стальному, затем к серебристо-белому. Лед. Он покрыл все вокруг до самого горизонта. Ничего, кроме ровного бледного льда под странным, неподвижным небом, где не светило солнце.

Темный город располагался на огромной известняковой скале, возможно, на вершине погребенной под ним горы. Это был не Шрилтаси, Макс узнал место. Карадур. Прекрасный и ужасный. Огонь и дым, постоянно вьющиеся над его высокими башнями и роскошными особняками, заполняли небо, создавая ощущение какой-то нереальной адской ночи.

– Макс! Макс!

Макса болезненно выбросило из сна. Он открыл глаза. Ему было холодно, очень холодно. Менни тряс его. Вокруг был ледяной густой туман. Опять сон? Макс пошевелился и поморщился. Грудь горела. Кто-то ткнул в него раскаленным железом, так и есть. Что происходит? Почему так холодно? Как ночь нашла брешь в стенах Крепости, чтобы проникнуть внутрь?