Виктор Точинов - Полкоролевства в придачу (из сборника "Фэнтези 2007")

И всё заканчивается. Красный туман перед глазами рассеивается — медленно, неохотно.

— Зачем ты убил его? — кричит Изабо. — Это последний! Он показал бы нам путь…

— Не последний, — понуро отвечаю я. По лестнице черного хода вновь грохочут сапоги — много сапог. Вооруженные люди опасливо заглядывают в коридор — залитый кровью, заваленный трупами. На прибывших одинаковые сине-красные плащи. Люди королевского прево… Как всегда, вовремя…

— Я с раннего детства знал, что вся твоя стервозность — лишь маска, — совершенно серьезно сообщил я Изабо. — А на самом деле ты, Иза, добрая и самоотверженная.

— Заткнись! — прошипела добрая и самоотверженная, осторожно накладывая на мою рану затягивающее заклятие. — Не дергай щекой! Криво зарастет — так и будешь всю жизнь ходить!

— Ты полюбишь меня и таким, правда? — не унимался я (однако щекой старался не дергать). — Шрамы украшают мужчину.

— Тебя украсит лишь один — от секиры палача!

Нашу пикировку прервала чья-то уверенная поступь в коридоре. Затем в дверь осторожно постучали. Я изумился. В этой гостинице вышибание дверей — обыденное дело, а простой удар сапога в дверное полотно — верх вежливости.

Впрочем, изумлялся я недолго. Подошедший к номеру человек вошел, не дожидаясь ответа на свой стук.

— Сенешаль Ги де Маньяр, служба королевского прево, — отрекомендовался пришелец. На вид было ему лет тридцать. Чуть выше среднего роста, худощавый, пластика движений гибкая, отточенная, опасная … На пальце сверкал перстень с камнем рубинового цвета. Но был то не рубин — орханит. Вот даже как… Неплохо для провинциального сенешаля.

— Можете не представляться, я посмотрел ваши имена в гостиничной книге. Лихо вы разобрались с людьми Рыжего, поздравляю…

Изабо буркнула что-то неразборчивое. Оставшийся сейчас в ее распоряжении арсенал позволял штопать рассеченные щеки — и не более того. Хотя, может быть, сестричка и затаила что-то на черный день… Но едва ли. Трудно придумать что-то чернее того переплета, в который мы угодили тут по ее милости.

— Вы захватили кого-то из тех, кто оставался на улице? — спросил я.

— Увы… — помрачнел Маньяр. — Кони у них оказались не в пример нашим.

— Вообще-то я знавал здешнего сенешаля… — осторожно сказал я. Обвинять в самозванстве человека, чьи солдаты наводнили гостиницу, не хотелось.

— Старика Роже Ютена? — уточнил Маньяр. — Он-то мне и продал должность два месяца назад. Я, знаете ли, сын владельца старинного, и, скажу не хвастаясь, весьма богатого майората. Но — третий сын. Вот и приходится искать счастья на чужбине.

С этими словами сенешаль занялся странным делом — внимательно осмотрел один угол номера Изабо, второй… Словно надеялся, что именно здесь притаилось ожидающее его на чужбине счастье.

— Вы что-то ищите? — спросил я, уже зная — что.

— Где-то тут должен быть мой любимый ручной паучок… — ничуть не смутился Маньяр.

— Не этот ли? — Я поднял крышку с медальона матери (лишь его я успел взять с собой перед попыткой прорыва). Под крышкой оказалось достаточно места — и там удобно устроился паук — тот самый, с рубиновой искрой на брюшке.

— Именно он, — подтвердил сенешаль. Осторожно отлепил от брюшка крупинку орханита, убрал в крохотный серебряный футлярчик. И небрежным щелчком отправил «любимого паучка» на пол.

Изабо медленно багровела от злости. Поднеся к уху свой перстень, Маньяр мог с расстояния в пару лиг прекрасно слышать все, что говорилось поблизости от крупинки… Вот так-то, сестрица. Не стоило брезгливо воротить нос от обитателя паутины, стоило присмотреться повнимательнее.

Но теперь игра пошла в открытую. Сенешаль знает, что мы знаем, что он знает…

— Кстати, мессир Арноваль, — Маньяр изобразил широкую и добрую улыбку, — повторите еще раз, что вы говорили о местонахождении принцессы Иветты?

Глава 4

Пожалуй, я становлюсь похожим на главного персонажа сказочки о Майэле-простаке — ко мне тоже липнут все встречные. Липнут и навязываются в попутчики…

Городок со звучным названием Гран-Аржан-сюр-ривьер мы покинули вчетвером — я, сестрица Изабо, старина Брок и Маньяр. Вчетвером — если не считать полусотни конных лучников, сопровождавших сьера сенешаля.

Лучники, кстати, оказались достаточно странные. Нетипичные. Какие-то уж больно серьезные и молчаливые. Не слышалось от них ни ядреных солдатских шуточек, ни божбы, ни клятв продырявленным чревом святой Бастианы — без которых, как известно, не обходится ни один уважающий себя лучник. Около полудня мы проехали мимо придорожной корчмы — и, удивительное дело, не раздался столь знакомый любому командиру невнятный ропот, намекающий, что неплохо бы промочить глотку. Более того — ни единого алчущего взгляда, брошенного в сторону заведения, я не заметил… Чудеса.

Мне слишком часто доводилось и командовать лучниками, и сталкиваться с солдатами королевского прево, чтобы оценить такое небывалое поведение людей Маньяра.

Сам сенешаль вызывал не меньше подозрений.

Судя по гербу, украшавшему его притороченный к седлу щит, происходил сьер Ги из луайанской ветви Маньяров. Ну и зачем, скажите ради Девственной Матери, оказался он в здешней глуши, так далеко от родных мест? И даже не на кормной должности субпрево при ставке наместника — но сенешалем?! Сенешали прилегающих к столице округов — совсем иное дело, в Пограничье же эту лямку тянут дворянчики из захудалых родов, а зачастую и офицеры, выслужившиеся из простонародья…

Можно, конечно, предположить, что Маньяр по-крупному проштрафился в Луайане, и вынужден был уносить ноги, и лишился поддержки семьи… А служба сенешалем — единственный оставшийся у него способ прокормиться.

Можно — но не стоит забивать голову такими глупыми предположениями.

Продав свой перстень и футлярчик с крупинками орханита, сьер Ги мог бы несколько лет вести безбедную жизнь придворного при дворе короля Танкреда, благо происхождение позволяло. Или мог купить должность, куда менее хлопотную и приносящую несоизмеримо больший доход…

Вывод прост и гнусен — налицо еще один претендент на руку и приданое мзель Иветты. И его вышколенные лучники совсем недавно облачились в сине-красные цвета королевского прево, а до того, без сомнения, были лучшими бойцами в дружине Маньяра-старшего.

— По-моему, лорд Арноваль, пора сделать еще одно определение, — сказал Маньяр.

И, хоть реплика его звучала лишь предположительно, тут же достал из седельной сумки кожаный тубус, а из тубуса — свернутую в трубку карту. Я не стал спорить. И в самом деле — пора. Честно говоря, заняться процедурой определения с достаточной точностью можно было и час назад, но я преднамеренно не спешил.